Файл давно закончился, а Егор все еще не мог прийти в себя, хоть и видел его недавно. «Эх, какие все-таки Старые Люди крепкие были, — размышлял он, — да, Маринка? Вот ведь, шайтан побери, не все, прямо скажем, понятно, а переживаешь, как за родных! Да они, наверное, и были родными — сколько уж лет прошло! За эти годы перемешалось все. Если так разобраться, то все мы — прямые родственники Иисуса-Любви, верно? Жутковатая все-таки наука — генетика!»
А тут и Зия с Саввой спросили их, есть ли у них в Городе потомки тех, кто из укрывищ — то есть сэйвингов — вышел? Егор и Ромка-джи с непонятной им самим спесью поведали, что, мол, соседка их, бабка Наташа-Ван, не раз вспоминала с гордостью, что родом прямиком оттуда.
Ну и еще семья старого Игоря Котенко-шаббат об этом твердит. В Городе особо этому не верят — поди разберись теперь! — но все равно и они, и бабушка Наташа-Ван этим всю жизнь гордятся. Мулла-батюшка как-то заметил, что нет дыма без огня, вполне возможно, что так оно и есть, и тогда сопливый пацаненок Саид Котенко-шаббат возгордился до невозможности. А кто его знает, говорят, что все сэйвинговские — крепкой породы люди!
Может, и Егоров отец прямиком оттуда, кто теперь разберет? Недаром в Городе сейчас Егор — самый сильный… ну, конечно, за исключением муллы-батюшки и дядько Саши.
А в Куяше, говорят, половина народу от гамешей свой род ведет. Места там чужие, непонятные. Но спецы у них хорошие, это надо сразу сказать. Теперь-то они все Веры-Истины правоверные, но все-таки… но все-таки чужой там народ, лукавый! Иногда.
— Президент-эмир у нас свою родословную как раз от уральского Сэйвинга протянул, — с непонятной интонацией сказал Зия. — Так что, дорогие мои ребятушки, глядишь — вы и родственники!
Егор насупился. Он же серьезно, а они… ну, шайтан-Зия, все бы ему зубы скалить…
Маринка заулыбалась, а Ромка-джи стал подсчитывать, сколько приблизительно поколений прошло с тех пор… и верно ли в связи с этим утверждение Зии.
С тем и спать наладились, поздно уже. Савва у своего компа сидеть остался. Зия заявил, что Савва — ученый-фанатик и спать все равно не сможет, пока не решит какую-нибудь глобальную проблему. А вот лично он, Зия, уснет сном праведника, чего и советует молодым и красивым туземцам. Особенно Маринке, «ибо ничто так не красит девушку, как здоровый цвет лица!»
И вся троица отправилась к себе.
И последней мыслью засыпающего Егора было: «Дед Сережа… ты тоже воин был, как и я… и где-то там, на небесах, ты сейчас с отцом и дедом моим… там, где все воины собираются вместе!»
* * *
— А ваш мулла-батюшка тот еще фрукт! — крикнул Зия.
Сидеть на месте водителя ему было неудобно, и Зия весь скособочился, держась за джойстик-штурвал управления. Напыленная вместо стекол нанопленка радовала глаз удивительной чистотой и прозрачностью. Пыль на ней не держалась, а если царапнуть попробовать — скорее нож затупишь, чем царапинку оставишь!
Зато сам грузовик заметно хромал на две лапы из оставшихся пяти и скрежетал при каждом шаге. Дело было не в наносмазке — скрежетали сами мышцы грузовика… И тут уж поделать ничего было нельзя, только ждать, пока разработаются, регенерируют хотя бы частично, даже если влить сейчас глюкозы на пару ведер больше, чем надо. Так что ничего не поможет.
— Во всяком случае, в этом Городе… и с такими помощниками, как Сережа-слесарь и его благочестивое семейство, — сказал сердитый Савва.
— Очень загадочный мужик! — продолжал Зия.
Грузовик оступился, и Егор с размаху ударился лбом о ствол собственного калаша.
— Е-о-о-о! — промычал сзади Савва, прикусив язык.
— Так и учимся, — пробормотал Зия. — Через Егорову кровь, мой пот и Саввины слезы…
— Зато, пока кругаля даете, к управлению привыкнете, да и грузовичок приспособится, — дипломатично сказал Ромка-джи.
Кругаля они, конечно, дадут немалого. Где же это слыхано, на Комбинат через Челябу ехать! А все староста Володя — умолил-таки Зию пойти вместе с городским караваном по старой дороге.
Но и предлагал тогда староста немало: грузовик берите, Егора в придачу берите, еды-воды берите… короче, размахнулся! Только обратно все обязательно верните — и будет над вами тогда полное благоволение всех святых и угодников в придачу. Мало ему, стяжателю, того, что Савва помог операторам наладить несколько барахливших режимов на Установке; мало, что Зия насовсем оставил ему четыре следящих камеры в Каслях, да еще и подключил их к компу муллы-батюшки; мало, что накачал файлов свежих, а ребятишкам несколько игрушек-«стрелялок» подарил — только попроси, и в школе после урока можно до одури наиграться, — так он еще нанопленку выклянчил! Осталось — пшик! А ведь она не самовоспроизводящаяся! И в баллончике она не растет… не может.
Самое смешное — Зия с Саввой отдали полный баллончик! Оставили себе уже траченый. И заначил староста Володя заветное сокровище… поди, теперь до самой смерти хранить-скопидомничать будет… и одарил гостей «на радостях» еще двумя бурдюками с ген-кумысом.
Нет, ну обязательно надо людям руки выкручивать и последнее отнимать!
Впрочем, Зия и Савва, похоже, особенно-то и не торопились. Наверное, им тоже не шибко улыбалось в Комбинат с его атомами и радиацией соваться. Однако они хоть и ученые, а не солдаты, но приказ президента-эмира и Святой Академии Наук — это не шуточки. Гоу-гоу-гоу, и не жужжи!
Конечно, в таких случаях за компанию — всегда веселей! Вот и выпросили себе Егора.
Маринка ревела — куда Егора черт несет, в самую радиацию к этим диким комбинатовским? Да они же там совсем чокнутые, язвами все покрытые, с мозгами как у шатунов! Не успокоило ее даже то, что Савва показал ей на своем компьютере радиационные поля — оказывается, и это берут его датчики! Мол, не бойся, дорогуша, обойдем мы все зловредные места! Не успокоило ее и то, что мулла-батюшка выдал ей хороший калаш. Мужики-де уходят с караваном, так у нас теперь в Городе каждый ствол на счету — владей, красавица!
А ведь Маринка с детства мечтала в дозоры ходить. Маму-Галю вконец замучила еще маленькой — покажи да расскажи, где чего у калаша… и непременно стрельнуть дай. Неплохо стреляет Маринка. Не так, как Егор, но очень неплохо. Временами даже лучше, чем Ромка-джи. Тому непоседливость мешает снайпер-батыром стать, а Маринка, любимая моя, просто еще мало практиковалась.
Мулла-батюшка сказал, что с Маринкой лично в паре дозорить будет. Ну с ним-то она как за каменной стеной… это очень хорошо, что мулла-батюшка ее опекать и учить будет.
Но в целом грустные вышли проводы… даже Русланчик, Маринкин братишка, уж на что беспечный пацанчик, заревел под конец…
Общая молитва — староста все просил Господа-Аллаха простить им грех общения с неверными, «которых гнездо нечестивое в Челябинске обрело себе демонскую поддержку», — долгая возня с погрузкой на верблюдов бурдюков со стерилизованным мясом и сублимированным молоком. Суматоха с верблюдами-двухлетками, которых вели на продажу… словом, вместо радостной суеты, о которой мечталось Егору, вышло нечто почти похоронное.
Даже и вспоминать не хочется.
Правда, Маринка на прощание поцеловала Егора прямо в губы. Но, как на грех, губы у него были пересохшими… волновался тоже, чего уж там! А Маринкины — горячие, мокрые…
И уже за Городом, когда совсем прощалась, охватила его голову ладонями и всего-всего опухшими губами расцеловала: и в нос, и в губы, и в щеки, и в глаза. А потом, прямо на ходу, выпрыгнула из грузовичка, вздернула на плечо калаш по-дозорному — Егор невольно похвалил ее про себя, пусть и близко до Города, но быть надо всегда наготове — и обратно медленно пошла, так ни разу и не повернувшись.
Эх!.. Так бы и остался!
Мама-Галя Егора ласково по голове погладила, сына своего приемного, Ромку-джи, поцеловала, слезинку смахнула, наказала за Егором приглядывать, который в Челябу в первый раз едет, с московскими тепло попрощалась и тоже — прямо на ходу — прыг. И пошла дочь догонять, точно таким же движением калаш поправив.
Так и скрылись они за поворотом, заросли ген-саксаула укрыли их от глаз Егора.
— До свидания, Маринка…
* * *
Надо сказать, когда ярмарочный месяц начинается, то даже шатуны остерегаются беззаконничать. Ну хорошо, убил ты путника, ограбил. А куда награбленное девать? А аккумуляторы, а походные приспособы всякие? А фильтры для комбеза?
Допустим, с патронами проблем мало — у каждого шатуна где-то заветная делянка имеется, за которой он периодически приглядывает. А ежели с самим калашом чего случилось?
Вот и тащится в Челябу раз в год вся шатия-братия.
«Господь-Аллах, ну и рожи иногда встречаются. Наверняка у них руки по самый локоть в крови! Кое-кого ты, скорее всего, в дозоре подстрелить пытался, если тот на предупредительный огонь не реагировал. Да и он в тебя стрелял… а если попал бы, то отрезал бы твои уши, голову и прочее, что на продажу идет… а то и для еды сгодится», — вот на какие мрачные мысли Егора дорога навела!
