как по команде повставали со своих мест и быстренько облепили меня со всех сторон. Это дело обычное — заняться им весь день нечем, вот и бдят, сидя на площади. Обсуждают друг с другом прохожих, изредка покрикивают на развеселившуюся детвору и, конечно, пристально изучают каждое объявление.
Вот только мне повезло меньше.
Как только самая быстрая из них прочитала вслух название таверны, бабки вокруг завертелись, запричитали, а одна даже тыкнула в меня своей клюкой.
— Ещё и разносчиков в эту забегаловку нанять хотят! — послышалось сзади.
— Всех нормальных мужиков загубили! — теперь справа.
— Мой муж так и пропал три дня тому назад, когда туда ушёл! — совсем рядом, практически в ухо завопила одна из старушек.
Чем больше я недоумённо продолжала таращиться на собственноручно прибитое объявление, тем меньше можно было разобрать отдельные фразы в этом гудящем рое. Бабушки не на шутку всполошились, подняв в самом центре города такой шум, что заинтересовались все вокруг. Казалось, даже чайки перестали кричать и замерли в небе, с интересом глядя на развивающийся спектакль.
— А ну-ка хватит горланить! — я развернулась, собрав всю волю в кулак.
Зря.
Смотреть на доску было куда спокойнее, чем наблюдать, как с десяток пар глаз с ненавистью прожигает тебя взглядом.
Но мы люди пугливо-отчаянные — когда пугаемся, отчаянно делаем вид, что всё в порядке.
— Таверн в городе три тысячи штук! — припечатала звонко. — Нечего вешать на мою все сиснанские проблемы!
Аргумент был хороший и, быть может, даже сработал бы, но приободрённая затянувшимся молчанием я с не меньшей уверенностью в своей правоте добавила:
— Да и в конце концов, кто из нас виноват, что у вас мужики пьют? Вы, их не уследившие жёны, или я?
Вот это я зря. Сразу поняла. Вот как только говорить начала, так сразу и поняла.
Ой, что тут началось… Они зашумели, как море в непогоду, поднялись надо мной смертоносной престарелой волной и захлестнули потоком криков, воплей, оров!
Уж и не знаю, чем бы всё это закончилось. Моей мучительной смертью в лучшем случае.
Но тут откуда-то со стороны раздалось громкое и властное:
— Прекратили безобразие! Именем короля!
Быстро приближающийся звонкий цокот копыт по мостовой поумерил пыл возжелавших крови старух. Женщины затихли и чуть расступились, слаженно повернувшись и тем самым дав возможность зажатой у доски объявлений мне увидеть своего спасителя.
Он был красив! Грация и величие, сила и уверенность, гордость и самоуважение — он знал, что сейчас все взоры были обращены на него, и его это полностью устраивало! Роскошные, блестящие на солнце чёрные длинные локоны, перекатывающиеся под кожей жгуты мышц и огромные, бездонные, затягивающие в свой омут чёрные глаза…
Он остановился между мной и старушками, потеснив последних, его всадник спешился и что-то спросил, но я не отреагировала, завороженная красотой самого прекрасного в моей жизни скакуна.
— Какой ты красавец! — не удержалась от восторженного восклицания.
Высокое крепкое животное одобрительно всхрапнуло, полностью со мной согласное, повернуло голову и вдруг ткнулось носом в моё плечо.
Я пошатнулась и точно упала бы, не придержи кто-то за локоть. Широко и искренне радостно улыбнувшись коню, вскинула голову и поняла, что на помощь мне пришёл его всадник — мужчина в тёмно-серой форме стража.
Несмотря на припекающее солнце, доблестные защитники нашего спокойствия всегда носили длинные светлые плащи. Лёгкую на вид и ощупь рубашку на деле было крайне сложно пробить как оружием, так и заклинанием. Такие же свойства имели и брюки, а короткие ботинки были зачарованы от грязи и промокания и не оставляли следов на земле, что было крайне полезно например для того, чтобы не следить на месте преступления.
На поясе мужчины обнаружился короткий меч в ножнах, а на груди блестел в лучах солнца серебряный знак стражей — два скрещенных на щите меча.
— У вас проблемы, госпожа?..
— Вермонт, — улыбнулась я и неловко высвободила свой локоть.
— Госпожа Вермонт, — мужчина с загорелой кожей, короткими светлыми волосами и льдисто-голубыми, такими непривычными для нашего края глазами улыбнулся в ответ, светло и по-доброму.
На вид ему было не больше тридцати. Крупный нос с горбинкой, тяжёлая челюсть и крепкая шея. Я его раньше в городе не встречала, да и к нам в таверну он не заходил, что вынудило меня вежливо поинтересоваться:
— Вы недавно в нашем городе? — и под удивлённым взглядом поспешила добавить. — Я вас ранее не встречала.
— А вы всех жителей знаете в лицо? — светлые брови взлетели вверх, улыбка стала чуть шире, а в глазах загорелся интерес.
— Я хозяйка таверны «Пьяный зельевар», — пояснила, продолжая улыбаться.
— А-а-а, — понимающе протянул страж, — теперь ясно, за что вас едва не растерзали прямо на городской площади.
И моё хорошее настроение как-то поутихло. Скривившись, кисло догадалась:
— Наслышаны?
А вот мужчина, напротив, повеселел и успокоился.
— Легенды о «Пьяном зельеваре» доходят до самой столицы, — насмешливо обрадовали меня.
Настал мой черёд удивлённо вскидывать брови.
А мужчина, он вдруг широко улыбнулся, обнажив белоснежные ровные зубы, и с задором предложил:
— Как насчёт обеда в благодарность за спасение?
Я не стала отказываться от возможности узнать побольше от этого разговорчивого открытого человека.
— Тогда с удовольствием приглашаю вас в нашумевшую таверну.
Страж усмехнулся, заставив меня невольно улыбнуться в ответ, просиял от вида моей улыбки и произнёс:
— Дайан.
Осознав, что это имя, а не фамилия, несколько смущённо представилась в ответ:
— Мирейна.
— Очарован, — и с этим признанием мне предложили локоть, что было в приличиях столицы, но никак не нашего Сиснана.
Мои щёки порозовели, а рука мелко дрожала, когда я обхватила крепкий локоть того, кто одарил ещё одной сверкающей улыбкой и повёл через площадь под взглядами десятков прохожих, игнорируя их всех, уточнив у меня верное направление и принявшись вдохновенно пересказывать столичные слухи о моём заведении.
На удивление, четвероногий спутник Дайана пошёл следом, цокая копытами по мостовой.
— Какой он у вас умный, — я с улыбкой взглянула на животное. — Это мальчик?
— Да, — кивнул в подтверждение своих слов страж. — Его зовут Буревестник.
— Буревестник, — повторила, не отрывая взгляд от благородного скакуна. — А погладить можно?
— Попробуйте, — Дайан остановился и жестом поманил своего друга ближе.
Когда конь был буквально на расстоянии вытянутой руки, я с лёгким волнением прикоснулась к его пышной чёрной гриве. Та оказалась на удивление мягкой и гладкой — рука будто тонула в ней. Осмелев, я осторожно прикоснулась к его бархатистой шее и аккуратно погладила. Буревестник фыркнул в ответ, взмахнул хвостом. Но ещё одно касание, и ещё — и конь принял ласку, уткнувшись в знак близкого знакомства
