Но то, что я писала сегодня — о, как удивительно было писать.
Я испытывала то, что можно было бы назвать только тем кайфом, когда создавал новое произведение. Будь то статья о подгузниках (я сделала это) или короткий рассказ «слова моего сердца», я была жива, гудела и наполнялась неописуемым электрическим воодушевлением, пока я работала над тем, чтобы собрать все это воедино. Когда я создавала, я предполагала, что мой мозг выкачивает те же соки, что и кайф бегуна, и это сделало меня словесным наркоманом, который набегал на кормушку с ненасытным аппетитом только что обученной лабораторной крысы.
Я провела весь день, потерянная в этом блаженном побеге, не останавливаясь, кроме как съесть рогалик в обеденное время и получить очень необходимые добавки кофе. Я освободилась как раз вовремя, чтобы попасть на встречу в центре донорства плазмы, так что я смогла вернуться домой богаче на 400 долларов, что заставило меня чувствовать себя лучше во всем. Уилл и Дана завезут мальчиков в семь, так что они могли бы устроить ужин в честь их годовщины, так что пока у обоих моих соседей по комнате были планы на вечер субботы, у меня могло бы быть какое-то время, проведенное, как тетушка и племянники, когда эти ненавистники детей ничего не знали.
Но из-за моей удачи Колин был дома. Он вышел из своей комнаты, как только я вошла, одарил меня милой улыбкой, искренне доброй улыбкой, и сказал:
— Маршалл. Как писалось сегодня?
Я действительно не знала, как ответить на его вопрос, а еще был вопрос в его внешности. Он явно собирался выйти на улицу и выглядел безумно горячим. Сексуальным. Как плейбой-миллиардер, который собирался выпить и пообедать с супермоделью.
— Отлично, на самом деле. — Я сделала глоток кофе, который принесла домой, и сказала. — Я многого добилась.
Он выглядел так, будто ждал большего, чего-то большего. Его глаза метнулись к моему напитку, когда он начал завязывать галстук, и сказал:
— Ты хоть представляешь, сколько сахара в каждом из них?
— Знаю. Я также знаю, что у меня никогда не будет такого пресса, как у тебя, если я продолжу пить его, так что можешь избавить меня от лекции.
Он одарил меня одной из тех полуулыбок, которыми обычно одаривал, и сказал:
— Я знал, что ты заметила мой пресс.
— Ради бога, Колин, я думаю, они могут видеть эти кубиеи из космоса. — Я встряхнула чашку, чтобы разъединить кусочки, смерзшиеся на дне. — Не замечать его, все равно, что не замечать, что деревья зеленые.
— Спасибо.
— Нет, нет, не забивай себе голову, потому что я просто констатировала факт. Мне он не очень нравится, если честно. Такой пресс, как у тебя, не совсем в моем вкусе.
Он слегка кивнул подбородком, но его высокомерная ухмылка сказала мне, что он мне не верит.
— Принято к сведению.
Я бросила сумку на пол и оперся локтями о стойку.
— На самом деле я думаю, что он немного отвратителен, но кажется, что всем остальным он нравится, так что я знаю?
— Отвратителен?
— Я имею в виду, без обид. Он просто настоящий… гм… сверхразвитый, я думаю, так можно сказать.
Он нахмурился, глядя на свой галстук.
— Ты называешь мой пресс отвратительным.
— Я имею в виду, не отвратительно отвратительно — это просто я. — Я улыбнулась, и мне понравилось, что я так его раздражала. — Я уверена, что эта штука приводят всех девушек в восторг.
— Приводит.
— Я знаю, сладкий. — Я надула губы и цокнула ему языком, а он сбил меня с толку. — Объедини его со всеми твоими нарядами богатого мальчика, и я держу пари, что ты имеешь популярность среди женщин.
Обе его брови опустились.
— Не то чтобы я хотел разговаривать об этом с младшей сестрой Джека, которая явно пытается меня разозлить, но даже без наряда богатого мальчика, что это за хрень вообще, я прекрасно справляюсь.
— Какую машину ты водишь, Бек?
— Не делай этого.
— Тесла? Бенц? Бимер?
— Неа.
— Ауди?
Его челюсти сжались.
— Я знала это! — Я ухмыльнулась ему, вся светясь изнутри от осознания того, что на этот раз мне удалось взять над ним верх. — Эта машина — основное снаряжение богатого мальчика, и ты это знаешь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Похоже, кто-то завидует.
— Долгое время. — Я поднял свой стакан и сказала. — Так что ты делаешь сегодня вечером? Заседание правления? Филантропический кеггер? Политический сбор средств?
— Я ужинаю с другом, и тебя это не касается.
— Друг, — спросил я, не сводя глаз с его горла, пока он затягивал узел галстука до воротника, — или я-хотел-бы-его-трахнуть друг?
Он кашлянул тихим смешком и покачал головой.
— Пока не уверен. Она я-думаю-что-она-привлекательна-но-кто-знает- сумасшедшая-ли-она друг.
— Уф. — Я скрестила руки на груди и заметила настенные часы позади него. У меня оставалось пять минут, прежде чем появился Уилл с мальчиками. — Ну, тебе лучше идти, чтобы не опоздать.
— У меня много вре…
— Нет, не надо, потому что тебе нужно купить ей букет цветов по дороге. — Я схватила его ключи с крючка на стене и протянул их. — Иди.
Он приподнял бровь.
— Почему? Что ты делаешь?
Я преувеличенно закатила глаза.
— О, Боже мой, ничего, ты параноидальный урод. Тебе пора на ужин, а я с нетерпением жду тишины и покоя. Подай на меня в суд за то, что я пытаюсь все это осуществить.
Его глаза скользнули по моему лицу, ярко-голубые и привлекающие мое внимание, прежде чем он смягчился.
— Я собираюсь уйти, но только потому, что чувствую, что тебе действительно нужно побыть одной. Наслаждайся тишиной, ладно?
И просто так он ушел. Фух. Это было близко.
Уилл появился через три минуты и оставит мальчиков.
Это было именно то, что мне было нужно. Мы немного поиграли с паровозиками, а потом легли на пол и смотрели «Щенячий патруль».
Я отправляла Мистеру Неверному Номеру сообщения небольшими очередями с целью зажечь его телефон достаточно, чтобы он, наконец, ответил, но также не ожидала ответа в этот момент, и мне очень не хотелось признавать, что я был разочарована.
Я: “ Я предполагаю, что ты уже мертв, Неверный номер, но мне нужно какое-то подтверждение.”
Я: “«Щенячий патруль» заставляет меня хотеть смерти.”
Я: “Какой город полагается на подростка и его животных, чтобы спасти их?”
Я: “К твоему сведению, Крепыш — моя любимая собака Щенячьего патруля.”
Я буквально ахнула, когда мой телефон зазвонил, и я увидела, что это был он. Я думаю, крошечная часть меня на самом деле ожидала сообщения от его матери, информирующего меня о его коме. Я нажала на сообщение и затаила дыхание.
Мистер Неправильный Номер: “Извини, не могу говорить. На свидании.”
В другой день я, вероятно, позволила бы ему сорваться с крючка. Практически любое другое время обеспечило бы мое послушание. Но после того, как я столкнулась с ситуацией с криповім чуваком и перцовым баллончиком, я покончила с мужчинами и их махинациями.
Он собирался вступить в какой-то разговор, черт возьми.
Я: “По шкале от 1 до 10, она блестящий собеседник?”
Он ответил только через двадцать минут.
Мистер Неправильный Номер: «У меня есть только секунда, потому что ей нужно было пофиксить макияж в туалете. Ответ на твой вопрос заключается в том, что она очень агрессивный собеседник, если это имеет смысл.»
Я: «Имеет.»
Я: «Насколько хорошо ты знаешь мисс Свидание?»
Мистер Неправильный Номер: «Разговаривал с ней 10 минут по пьяне на вечеринке.»
Я: «Хорошо. Ты всегда можешь дать ей скрин фильтров в Ultimate Dating. Сократить свои потери, если она провалит.»
Мистер Неверный Номер: «Пожалуйста, объясни.»
Я: «Хорошо. Например. Мне нравится предлагать сделать что-то действительно сумасшедшее, что потребует усилий от моего партнера. Типа: «Мы должны поехать в аэропорт, припарковаться в конце взлетно-посадочной полосы и наблюдать за самолетами из капота машины».»
