Рейтинговые книги
Читем онлайн Чинара - Иван Подсвиров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21

И она пошла на ферму. Ветер дул в лицо, рвал на ней платок, взметывал льдинки. И шла она прямиком по незапаханной ершистой стерне, колола себе ноги, но боли не чувствовала. Уже у коровника перевела дыхание, постояла в затишке и обнаружила, что на ней туфли, а сапоги дома остались. "Заперла ли я хату? - испугалась Арина, но тут же успокоила себя: - Не заперла - и ладно. Вор к нам не зайдет".

Всю неделю Арина беспросветно колготилась на ферме, домой прибегала лишь ночевать - и то в сумерках, чтоб никто не видел ее. Дни тянулись, не принося облегчения.

Игнат тоже затаился, ушел в себя. Ждал счастливой перемены в отношениях с Ариной. "Набивает себе .цену, - рассуждал он, томясь на отцовской печи под дерюгой. - Ладно, все перемелется - мука будет". История с Ариной избавила его от скуки и одиночества, все мысли были заняты одним: что же дальше будет? Теперь Игнату даже с Федором не хотелось встречаться. Под вой ветра в трубе хорошо мечталось одному. За окнами пуржило, несло непроглядно-густым снегом. И вот Федор заглянул к нему в тот самый день, когда Игнат не был расположен принимать гостей.

Федор долго топтался в коридоре, обметал снег с валенок, намеренно громко кашлял. Игнат не пошевелился под дерюгой, не откликнулся. Лежал, глядел в потолок, думал о своем.

- Метет, - с порога сказал Федор. - Аж глаза залепляет... Зима!

Игнат молчал. Федор присел на лавку:

- Спишь?

- Греюсь, - заворочался Игнат.

- Я с делом к тебе. Поговорить нужно.

В тоне соседа Игнат уловил какой-то скрытый вызов, откинул край дерюги, уставился на него осоловевшими от тепла глазами:

- С каким делом?

- Ты убил Лотоса? Зачем?

Игнат поразился прямоте его вопроса, рывком сдернул с себя дерюгу, сел, обхватив колени.

- Больше у нас некому. Ты.

- А почем знаешь?!

- Знаю.

- Ну я! - взорвался Игнат, сверля темными буравчиками глаз Федора, который тоже смотрел на него в упор - тяжело и осуждающе. - Думал, лиса, и выпалил. Глаз подвел.

- Брешешь.

- А тебе, значит, собаку жалко? Вот что... Собаку на друга меняешь...

- Человека жалко, Костю... Мучится без нее, белого света не видит.

Игнат опять лег, натянул на себя дерюгу. Горячая печь припекала тело, и он все время елозил по ней, ворочался и дрыгал ногами, будто на сковороде жарился.

- Нечаянно. Леший попутал, ей-богу.

- Все у тебя нечаянно получается, - Федор невесело усмехнулся. - И Арину обхаживаешь... тоже нечаянно.

- У самого сорвалось - так завидно стало?

- Тогда я не верил, что у них с Костей серьезно.

А теперь говорю - не трожь Арину, не мешай им.

- Видали его! Друг! Хуже следователя. Да я тебя знаешь куда послать могу? И пошлю, ей-богу. Выведешь из терпения.

- Чужак... Не наш ты. - Федор поднялся с лавки. - Тут для тебя больше нет места.

- Кого защищаешь! Она его с должности сковырнула, а он за нее горой. Тоже мне, чистоплюй...

- Мы с Ариной люди свои. Поругаемся и помиримся.

Федор пнул ногою дверь и вышел, резко захлопнув ее. Звенькнули стекла, волна холодного воздуха доплеснулась до печи и, натолкнувшись на теплый дух, откатила назад. Зашевелились на окнах занавески. Было слышно, как затихает, удаляясь от двора, скрип Федоровых шагов. Игнат нащупал в углу мягкое печеное яблоко, повертел в руках и с силой запустил в дверь.

8

С того дня, как не стало Лотоса, Костя затосковал.

Но Арине о своем горе он не говорил, не хотел причинить ей боль. "Ей не надо знать об этом", - размышлял он.

Днями он больше стал налегать на работу. Вместе с бабами потеплее укрывал бурты, следил за вентиляцией, перебирал лук в хранилище. Лук, иссиза-золотистый!

уродился в тот год величиной с кулак. Костя слышал, как женщины вспоминали поверье, что крупный лук вырастает к большому горю, и почему-то запомнил это.

По вечерам, в отсутствие Арины, Костя возился в сторожке с отварами трав либо чинил обувь и варил еду на следующий день. Возле плиты сухо и желто блестела солома. На ней раньше спал Лотос, и Костя, все еще на что-то надеясь, не убирал ее. Ему и вправду казалось, что вот-вот прибежит Лотос, радостно заскребет в дверь лапами. Костя отодвинет крючок и впустит Лотоса. А он привычно и дружески лизнет его в руку, по-хозяйски уляжется на соломе, свернется на ней живым теплым клубком. Лотос, однако, не прибегал.

Вдруг не пришла к нему и Арина, хотя обещалась прийти. Костя всю ночь ходил возле буртов в ожидании.

Ушел в сторожку, лишь когда понял, что ее уже не будет.

Кругом серело, тьма таяла... И все равно не спалось ему. Лежал на кровати, гадал про себя: что с нею?

В полдень женщины донесли, будто видели, как утром уходил от Арининой хаты Игнат Булгарин. Тайком, крадучись улепетывал...

И тогда Костя, весь во власти смутных предчувствий, вспомнил про лук: "Вот оно и случилось. Правду говорили тетки". Костю опять стала мучить навязчивая мысль - давний и жестокий враг его. "Сбылось, - думал Костя. И тот сон, с рекой с белыми бурунами, в руку... Лучше б я не знал ее".

Пойти к Арине он уже не мог. Никакая сила не заставила б его отважиться на этот шаг, он скорее бы умер, чем пошел: "Чему быть, то и свершится. Не пойду".

И все чаще его взгляд падал на стену, где висело ружье с двумя тугими курками. Оно, казалось, могло дать ему прекрасный выход из положения. Все больше он проникался к нему трепетным уважением, нахваливал его, трогая курки, и поглаживал желтовато-ореховый приклад... Цвет приклада вызывал в нем воспоминания о густо цветущем бирюшнике, он вздрагивал и почти явственно ощущал горьковато-душный запах бирюшника, а закрыв глаза, видел Арину - она шла за ним по кустарникам.

Густо тогда цвел бирюшник, вспоминал Костя. Пышными, крупными гроздьями... Будто желтым пожаром был охвачен весь косогор. К чему? Нет ли и тут какой приметы?

А на дворе мело. Свистел ветер, бился в окошки снег.

Женщины перестали приходить на работу. Зато Евграф Семеныч, несмотря на ненастье, забегал к нему чаще прежнего. Старик хотел своим присутствием скрасить одиночество Кости. Шапчонка на нем сидела глубоко, по самые брови. Уши у нее, заиндевевшие от мороза, были связаны у подбородка. Поднятый жесткий воротник пальто, высокий и зализанный у затылка, мешал Евграфу Семенычу свободно поворачивать голову. Из этого воротника он выглядывал пугливо - как птенец из гнезда, но отворачивать его не хотел.

В сторожке он снимал лишь задубевшие рукавицы, дул на белые пальцы и растирал их. Потом вместе с Костей чистил картошку либо переставлял банки на полках, непрерывно рассказывал о мелочах собственной жизни, о своих наблюдениях. Выскакивал иногда на холод оглядывать бурты, - так, больше для порядка, чем для дела.

Когда же Костя особенно глубоко задумывался и впадал в мрачное состояние, Евграф Семеныч терялся и, чего-то стесняясь, начинал философствовать:

- Женщины, Костя, дарят нам великую радость, но и приносят ужасные муки. Каждый мужчина, дерзнувший завоевать их любовь, должен быть готов и к их коварству. Крепись... Да! - Евграф Семеныч, развивая мысль, входил в свою обычную роль, светлел лицом и уже сам верил тому, что говорил. Вспомни, как она жалела тебя! - восклицал он, поднимая кверху палец. Вспомни, успокойся - и поблагодари ее. И прости... За луч счастья!

- Я ее не осуждаю, - Костя тер кулаком лоб, передергивал плечами. Себя казню.

- За что?

- Я недостоин ее любви. Я хуже Арины.

- Грешно за это казнить себя, - горячо возражал Евграф Семеныч. Гордись: и ты дарил ей радость. Познавшие любовь навек счастливы. Смотри на меня. Я вдовец, один как перст на свете. А счастлив: любили меня, и я любил. Это редко бывает, Костя. Этим надо дорожить...

- Эх, Семеныч, - Костя мотал головой. - Семеныч...

Укутанная в пуховую шаль, однажды вечером набрела на огонь сторожки Марея. Ветер выл на все звериные голоса, в воздухе беспорядочно сшибались снежинки.

Марея постучалась - раз и другой. Переступив заметенный снегом порог, с неудовольствием отметила про себя, что Костя не один: Евграф Семеныч горбился у плиты.

Марея, не здороваясь, сдернула с головы шаль.

- Позвольте спросить, как вас занесло сюда в столь поздний час? стараясь выражаться изысканно в обществе женщины, обернулся к ней Евграф Семеныч.

- Меня ветром прибило к вам. - В голосе Марей прозвучали сердитые нотки. Она покосилась на угрюмо молчавшего Костю, сказала: - Вечно у тебя гости, даже чихнуть боязно.

- Извольте! - Евграф Семеныч с готовностью вскочил на ноги. - Если секреты у вас, я удалюсь.

- Побудьте, - сказал ему Костя. - Вы не помешаете.

Марея поджала губы, опечаленно вздохнула. Черты ее худого лица, будто занемевшие на морозе, понемногу смягчались, приобретали живость. На щеках слабый румянец тлел.

- Отогреюсь у вас. Супу сварить?

- Спасибо. Мы уже вечеряли, - ответил Костя.

- Всегда я не вовремя. Ладно, сейчас побегу. А то как запуржит - не выберешься.

Марея расстегнула плюшевый жакет, поправила на себе крупно вязанную шерстяную кофту, подсела к плите. Приоткрыла железную дверцу, грустно и пристально глядела в гудящий огонь. Схваченная синеватым пламенем, коробилась и потрескивала березовая кора на чурках. Жар проваливался вниз сквозь колосники поддувала, ярко светясь из квадратного отверстия. Отблески его растекались на стене.

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Чинара - Иван Подсвиров бесплатно.
Похожие на Чинара - Иван Подсвиров книги

Оставить комментарий