сей указ. Построил он дом в стороне от [других] строений, дабы не слышны были звуки песен гусанов. И собрал он младенцев 20 племен, которые нашлись в Исфахане, 7 христианских и 13 других. Из христиан были прежде всего армяне, греки, латиняне, сирийцы, грузины, алваны, цыгане. А других было десять[106] племен — турки, персы, влаты, гебры, мары, луры, лакзи, озбеки, чагатаи, /
74а/ диляки, евреи, индусы, эфиопы. От стольких племен собрал он множество двухлетних младенцев — мальчиков и девочек и поместил в [этом] доме. И, если кто из них умирал, приносили вместо него другого. Через год заговорили они членораздельно, и вот [оказалось, что] не было это ни одним из языков, а было чем-то варварским и исковерканным. И многие приходили, молча слушали их речи и не понимали. [А дети] дрались, играли, смеялись, плакали. А когда входили к ним матери их, они подходили и приводили в смятение матерей и терзали их. Пришел также и шах и, услышав варварскую речь их, повелел рассыпать изюм: они набросились на изюм, крича и визжа, и никто не понял, что это за язык. И сказал шах: /
74б/“Уничтожьте их, дабы не распространилось наречие это”. Но Лала-бек не дал истребить [детей] и вернул их матерям, говоря: “Когда уйдут они, научатся языку матерей своих”[107]. И так и поступили; и вскоре они научились разным языкам. Рассказал нам это вардапет Маркос Джугаеци, что был настоятелем Хавуц-Тара. Он же сказал: “Среди собранных детей был и брат моего отца”.
Глава XXXII
О ВОЛКАХ-ЛЮДОЕДАХ
Как повествует историк Аракел, шах Аббас угнал [жителей] страны Араратской и поселил их в Персии. И осталась страна Араратская пустынной и безлюдной. Поэтому в стране размножились звери, /75а/ устроили себе логова в селах и домах и рожали там детенышей. И были звери те: барс, медведь, гиена, волк, лиса, куница, еж и другие, подобные им, крупные и мелкие. И не осталось человека, чтобы прогнать их, и они смело и бесстрашно бродили [всюду]. Но смелее других зверей были волки. Так как оставшиеся здесь люди были старики, старухи и немощные, которые не могли уйти со всеми, то волки приходили, раздирали их и пожирали. И, поедая бессильных, привыкли они [к человеческому мясу] и стали пожирать и здоровых, если встречали их, почему и были прозваны /75б/ волками-людоедами. И мы сочли нужным написать кое-что и о зле, [причиненном] ими.
Один старик из села Ариндж, прибыв в Канакер [и взяв там соль], возвращался в село свое, взвалив на плечи [мешок] с солью. Достиг он мельниц, и вот два волка спустились с холма, называемого Дарапасом, и схватили старика. Стал он кричать в сторону мельниц, но, пока прибежали [люди], они разгрызли старика, съели одну руку и изгрызли лицо его.
Одна женщина из села Норк сидела у порога дома своего, держа на руках свою маленькую дочь. И вот увидел ее издали волк и, прибежав, схватил ребенка за одежду и стал тянуть к себе. А женщина принялась кричать и, обняв дитя, /76а/ не выпускала его. И прибежали на голос женщины люди и прогнали волка, но ребенка отняли уже мертвым.
Мужчина из села Канакер, по имени Мхик, который был джырпетом села, отправился, как обычно, увеличить приток воды. Достиг он одного разрушенного села в области Котайк, которое называют Мехуд, и видит, что несутся к нему навстречу пять волков. Мхик побежал и поднялся на кровлю церкви. Волки, достигнув подножия стены, попытались забраться на кровлю церкви. Тогда Мхик снял ремень с пояса и спустил его вдоль стены. Волки же отошли в сторону и уселись, глядя на Мхика, [надеясь], что, быть может, он спустится и они съедят его. И так оставался он до рассвета. А когда поднялось /76б/ солнце, появились трое мужчин с навьюченными лошадьми. И стал кричать им Мхик. Подошли они и прогнали волков, а Мхик, дрожа, пошел с ними в их село.
Брат мой Хачатур нес своему крестному в Ереван кувшин мацуна. Достиг он места, что зовут Хандакер, и вот окружили его шесть волков и готовы были уже разорвать его, когда милостью Божьей подъехал на лошади мужчина, канакерец по имени Ованнес, и прогнал их, а Хачатура посадил на лошадь свою и увез в Ереван.
И много другого вреда причинили волки, но мы не пишем о том, чтобы не докучать читателям.
/77а/ Глава XXXIII
О БИТВЕ ЖЕНЩИН С ВОЛКОМ
Когда шах взял Ереван[108], назначил он туда правителем Амиргуна-хана и наказал ему восстановить крепость, насадить виноградники и заботиться о строительстве. Поэтому все принялись строить и сажать виноградники. Один мусульманин также посадил виноградник и, приведя из Котайка некоего мужа по имени Саргис с женой и грудным младенцем, поставил его сторожем нового виноградника. А мужчина посадил между виноградными лозами огурцы, дыни, арбузы и зелень. Днем мужчина шел работать на строительство крепости, а женщина ухаживала за виноградником и огородом. Вечером, боясь волков, поднимались они по деревянной лестнице на кровлю давильни /77б/ и поднимали наверх лестницу.
Однажды пошел Саргис, как обычно, на работу. А жена спустила колыбель с младенцем, поставила в давильню и, не заперев двери, пошла работать на огород. Волк, заметив это, открыл дверь, вошел в давильню, и дверь сама захлопнулась за ним. Женщина же услышала скрип двери и подумала, быть может, кто-нибудь вошел в давильню, [чтобы] украсть что-либо. Вошла и увидела волка и, подняв крик, схватила его за оба уха [и] потащила, чтобы отнять младенца, и не могла. Женщина волоком тащила волка, а он не выпускал пеленок младенца. И волоча его, добралась женщина до дверей, /78а/ открыла дверь ногой и принялась кричать соседкам. Услышали ее голос две женщины, прибежали и увидели муки женщины. Одна женщина взяла резак, а другая — большую дубину, стали бить волка и убили его. А младенец не говорил и не шевелился, и подумали [они], что он убит. [Тогда] открыла мать лицо младенца, и он улыбнулся матери. Мать от радости потеряла сознание, и с трудом привели ее в чувство.
Услышали мы это от вардапета Закария, что был настоятелем Ованнаванка, а сам он слышал это от Саргиса в Ереванской обители в 1080 (1631) году.
Глава XXXIV
О НАБЕГЕ КУРДОВ НА ДОЛИНУ ШАРУРА
Как сказали мы, в войне с моуравием Амиргуна-хан был ранен и отвезен в Ереван, а сын его
