Эвила радостно поспешила к дому. Подойдя ближе, она услышала звуки волынки и визгливые крики. В корчме вовсю веселились.
Девушка тихонько подкралась к освещенному окну и заглянула внутрь.
В доме отплясывали парни и несколько знакомых ей бабенок, которых Эвила всегда старалась избегать из-за их любви к сквернословию. Волынщик играл, сидя на плетеной скамейке.
Среди парней Эвила узнала Петера Сафрана. Он был весел, плясал и так подпрыгивал, что кулаками доставал до потолочной балки. Плясал он с девицей, на щеках которой венскими румянами были наведены два круглых пятна.
Мускулистыми руками Петер подхватил девушку за талию, подбросил в воздух, вновь подхватил и поцеловал в обе щеки.
Как он может целовать эти намалеванные румянами круглые красные пятна?
Эвила отпрянула от окна и повернула обратно к лесу, к кустам, где выли, перекликаясь, волки, но теперь у нее. даже дубинки не было, которой можно было бы колотить по кустам, приговаривая: «Пошел прочь, волчище!»
К вечеру Феликс Каульман еще раз зашел к Ивану.
– Друг мой! Я пришел к тебе снова, чтобы спросить, не хочешь ли ты все же принять мое предложение?
– Нет, не хочу.
– Значит, отказываешься категорически?
– Я нелегко меняю свои убеждения.
– Хорошо. Я, en bon enfant {как хороший ребенок (франц.)}, предложил тебе союз и снова по-рыцарски повторяю: раз ты не хочешь действовать со мной заодно, я начну осуществлять свой план без тебя, но двери для тебя всегда открыты, и ты сможешь вступить в дело, когда мы добьемся успеха. И давай останемся, как прежде, добрыми друзьями. Ты простишь меня, если я подберу алмазы, по которым ты ходишь, и разгадаю их чарующие тайны?
– Даю тебе полную свободу.
– Я ею воспользуюсь и со временем напомню тебе о твоем разрешении.
Иван нахмурил лоб и про себя подумал: «Интересно, что он может у меня забрать? Шахту не может – по горному уставу у меня на нее законное право. Станет копать на соседней земле? Пожалуйста! Мне своего хватает».
– Желаю тебе успеха во всех твоих начинаниях! Спасибо за управляющего.
На этом они расстались.
На другой день на рассвете Иван на минуту проснулся от звука почтового рожка, возвестившего об отъезде Феликса.
Он мысленно пожелал ему счастливого пути и снова заснул.
Утром, когда Иван оделся и вышел из дому, он увидел у своих дверей Петера Сафрана.
Выглядел он ужасно. На лице его были видны следы разгульной ночи и злобных страстей. Глаза красные, волосы встрепаны.
– Ну, чего тебе? – недовольно спросил Иван.
– Сударь! – хриплым голосом заговорил парень. – Как зовут того доктора, который вчера к вам приезжал?
– А что тебе от него нужно?
– Он увез Эвилу! – вне себя заорал парень и, сбросив с головы шапку, вцепился себе в волосы, вырвал клок, а затем, сжав кулаки, погрозил небу.
В первое мгновенье Иван ощутил жестокую радость.
– Э-эх! Так тебе и надо, сбесившийся скот! Доволен теперь? Избить невесту в день третьего оглашения?!
– О-о сударь! – заскрежетал зубами Петер, потирая кулаками лоб. – Ведь я был пьян! Разве я понимал, что делал? Да и потом, какое ж это битье? Паршивым-то ремнем? Обычное это дело у нас, мужиков. Баба не верит, что муж ее любит, если он ее не бьет. Из-за этого бросить меня! Удрать с барином!
Иван пожал плечами и хотел было идти дальше, но рабочий схватил его за полы пальто.
– Что же мне делать? Что делать?
Иван оттолкнул от себя Петера и резко, с горечью и досадой сказал:
– Убирайся к дьяволу! Поди в кабак! Выпей еще чарку водки! А потом выбери себе другую невесту из потаскушек, которая будет рада-радешенька, если ты станешь ее каждый день дубасить!
Петер поднял с земли шляпу и на этот раз совершенно спокойным тоном произнес:
– Нет, сударь, больше я не стану пить палинку. Только разок еще выпью. Один-единственный раз. Запомните мои слова. И когда почувствуете, что я выпил, или увидите, как я выхожу из корчмы, или услышите, что был там в тот день, оставайтесь дома, потому что в тот день никому не дано будет знать, отчего и как он умрет.
Иван оставил парня на улице, вернулся в дом и запер за собой дверь.
Только тогда он понял, как взбудоражило его это событие.
В первый момент ему, находившемуся в состоянии апатии, такая встряска была приятна: значит, это сокровище все-таки не достанется жалкому мужику, которого девушка предпочла ему, упустил болван из рук бесценную жемчужину. Но потом, когда он осознал, что и сама жемчужина потеряла ценность, в мыслях его наступил полный разброд. Девушка, которую он считал добродетельной, чьей верности изумлялся, чья наивность так пленила его, пала, услышав первое же льстивое слово! Она отвергла человека благородной крови, честно предлагавшего ей стать его супругой, желавшего разделить с ней свой кров, потому что этот человек знает, что такое труд, и у него простой деревенский дом. И бежала с барином, разряженным франтом, который дерзко льстил ей, не обещал ни замужества, ни честного имени, а лишь пышный дом да богатые наряды!
Женщины – дикие птицы! И правы магометане, когда отказывают им в душе на земле и в новой жизни на том свете.
Графиня Теуделинда
Владелице Бондавара в то время действительно было пятьдесят восемь лет, как утверждал Иван. Мы не думаем оскорблять ее, выбалтывая с бестактностью переписчиков населения тайну, касаться которой, если речь идет о других дамах, можно лишь с опаской.
Графиня Теуделинда давно отреклась от света. Собственно говоря, она никогда в нем и не жила.
До четырнадцати лет – после смерти матери-княгини – она воспитывалась в доме своего отца. Гувернантка была красива, князь – стар, и маленькая графиня (лишь первенец имеет право носить княжеский титул, остальные члены семьи удостаиваются только графского) не могла больше оставаться в отчем доме. Ее отправили в монастырь.
Однако, прежде чем это произошло, девушку обручили с единственным сыном маркиза де Каломирано маркизом дон Антонио ди Падуа, которому исполнилось в то время восемнадцать лет.
Отцы договорились, что когда дону Антонио станет двадцать четыре, а Теуделинде двадцать, девушку возьмут из монастыря, и молодые люди заключат священные узы брака.
Теуделинда провела шесть лет в этом безупречном заведении, после чего ее привезли домой, чтобы выдать замуж.
Но, о ужас! Когда она увидела жениха, она вскрикнула и убежала. Это не тот, с кем ее обручили! Ведь у этого усы! (Разумеется, ведь он был гусарским офицером.) Ребенком, живя в отчем доме, она никогда не видела усатых мужчин. Вельможи, иностранные послы, высокие гости, даже лакеи и кучера – все ходили с гладко выбритыми лицами; в монастыре она тоже встречала только бритых исповедников. А теперь перед ней вдруг предстал усатый мужчина, претендующий на то, чтобы на ней жениться.
Невыносимая мысль!
Усы и бороду носили только святые и пророки. Но одних усов, без бороды – взгляните хотя бы на картины, изображающие путь на Голгофу,- вы ни у кого не найдете, кроме как у помощников палача Понтия Пилата. На всех картинах, запечатлевших страсти господни, они изображены с усами, но без бороды.
Святых с усатыми и бородатыми ликами еще можно благоговейно чтить, но только представьте себе: вдруг какому-нибудь художнику пришла бы кощунственная идея изобразить нашего господа, Иисуса-спасителя, убрав с его лица бороду и оставив лишь усы! При одном взгляде на такой лик у каждого молитва тотчас замерла бы на устах. Графиня Теуделинда и слышать больше не хотела о браке; она не станет женой помощника палача Понтия Пилата. Молодые люди вернули друг другу кольца, и обручение было расторгнуто.
Вполне естественно, что графиня избегала и светских развлечений, ее нельзя было уговорить поехать на бал, в театр. Это были арены греховных и фривольных развлечений.
Но все же она не решилась надеть монашеский плат, а, напротив, предъявила весьма высокие требования к свету. Она желала, чтобы свет переменился и стал таким, как ей хочется. Графиня требовала, чтобы свет предоставил ей идеал мужчины, каким она себе его мыслила: он должен обладать гладким лицом, чистой душой, звонким голосом, должен быть нежным, послушным, верным, не пить, не курить, не играть в карты, не спорить, быть чувствительным, остроумным, терпеливым, любезным, кротким, мечтательным, быть домоседом, благочестивым, религиозным, целомудренным; кроме того, он должен блюсти все праздники, быть умным, начитанным, всезнающим, знаменитым, высокопоставленным, всеми уважаемым, лояльным, храбрым и богатым, иметь титулы и ордена; всеми этими прекрасными свойствами и качествами, возможно, где-то кто-то и обладает, но найти подобный идеал весьма трудно.
На поиски его графиня Теуделинда потратила свои лучшие годы. И чем дальше, тем требовательнее она становилась, а чем больше возрастали ее требования, тем меньше находила она портретов, которые бы соответствовали приготовленной для них раме.
