- Тогда быстро собирайся. Выходим прямо сейчас. Хорошо было б до темноты успеть к озеру.
Рыжему не надо было повторять дважды - он тут же вприпрыжку умчался.
Жену Кандид нашел на месте бывшей хижины Кулака. Вместе с другими женщинами она возилась с упаковкой запасов еды и обширного хозяйства Кулака. От самой хижины остались только связка шестов и тюки шкур, плотно перетянутые веревками. Содержимое хижины занимало немало места, и все это необходимо было рассортировать, рассовать, растолкать, увязать, распределить между людьми. Распоряжался всеми действиями, разумеется, Кулак. Здесь же среди женщин и грузов сновали дети.
Жена увидела его, медленно поднялась, потом подбежала и обняла. Он погладил ее по голове.
- Живой,- произнесла она, уткнувшись ему в грудь. - Хорошо, что ты живой, Умник... А то Сухой говорил, будто бы...
- Да это ж Умник! - воскликнул Кулак, вскакивая с тюка.Я еще думаю, шерсть на носу, Умник это идет или не Умник? И чего это Косой болтает, чего не знает, а?! Ох, я этого Косого за его болтовню головой в землю когда-нибудь воткну! Один вот тоже болтал, болтал чего не попадя, так его головой в землю-то воткнули, и не болтает он после того, ни в земле не болтает, шерсть на носу, ни на воздухе... Здорово, Умник! Я ж говорил, что Умник не пропадет, на то он и Умник, шерсть на носу!
- Повезло мне, Кулак,- сказал Кандид.- Просто-напросто повезло.
- А Криворот сказал к Чертовым скалам уходить,- сказала жена.- Рябой погиб, теперь у нас Криворота вожаком выбрали. А он сразу сказал: за Скалы, мол, пойдем, как беэлицые советуют...
- Я знаю, знаю,- сказал Кандид.
- Ой, как хорошо, Умник, что ты живой оказался,- торопливо заговорила жена.- А то у нас мало, кто живой остался, очень мало... А ты знаешь, говорят, за Скалами, в том лесу никакой войны нету, и там можно не кочевать. Понастроить деревень, как раньше, давным-давно, и жить себе, и еду выращивать прямо возле домов... Вот бы хорошо было!
- До этих Чертовых скал еще надо дойти,- прокряхтел Кулак.- Сначала до них дойти, шерсть на носу, потом через них... Вот я даже не знаю, как Криворот собрался на эти самые Скалы карабкаться! Это ж какие веревки надо иметь, шерсть на носу, и какие крючья!
- А, может быть, правду говорят про Безносого? - проговорила жена мечтательно.- Может, правда, он со своим племенем перебрался за Скалы? Или в Скалах жить они остались... Говорят, там, в Скалах, много пещер, можно даже прямо в пещерах жить и никуда в лес не спускаться.
- Не было никакого Безносого! - проворчал Кулак,- Сплетни одни только, шерсть на носу! И про Безносого, шерсть на носу, и про его племя. Хрипатый вот был, это точно. Тоже все хотел за Скалы податься... Только это давно было, шерсть на носу, еще во времена Затишья это было. Пошел себе, значит, этот Хрипатый к Скалам, хоть ему и говорили: не ходи ты, шерсть на носу, к этим Скалам. Не послушал, пошел с несколькими мужиками, да напоролся где-то по пути на мертвяков. Ну, ему кишки-то на рогатину намотали, шерсть на носу, и ему намотали, и мужикам его тоже, и больше-то уж они к Скалам никогда не ползали.
- Мне болотники нужны, Кулак,- сказал Кандид.- Три пары. Найди получше.
- Зачем тебе болотники? - удивилась жена.- Мы не через болота идем, мы через Паучий перелесок, потом по полю, там нет никаких болот, Умник. Зачем тебе болотники?
- Я не пойду с вами через перелесок,- произнес Кандид после некоторой паузы.- Я возвращаюсь через Шипящие болота к Безымянному озеру.
- Это еще зачем? - воскликнула она.- Зачем это тебе опять к Безымянному озеру? Ты чего это выдумал, Умник?! Один раз тебя чуть не убили на этом озере, так ты снова - туда!
- Так нужно,- произнес он твердо.- Потом я догоню вас на поле, понимаешь? Я схожу к озеру и по болотам вернусь прямо к полю. Ничего со мной не случится.
Кулак, что-то бормоча, полез перебирать мешки в поисках болотников.
Жена молчала. Он тоже молчал. Он не стал говорить ей "наверное, вернусь", он сказал "вернусь". Так было лучше и спокойнее. И для нее, и для него самого.
Возле его ноги, что-то лопоча, появилась дочка. Он взял ее на руки. Дочка стала теребить его за ухо, потом обняла за шею и притихла.
Какое-то время они стояли и молчали, а Кандид думал: действительно, зачем я иду к этому самому озеру? Я не понимаю, для чего иду, но знаю, что обязательно пойду. И не только потому, что хочу спасти Лену, хотя и ее ведь можно не спасать, совсем не обязательно ее спасать. Но только я и это знаю точно. То, что не смогу не помочь ей, никак не смогу. Может быть, там, на озере что-то прояснится, и я пойму, зачем я туда пришел? Что движет мной? Мои ли собственные желания, или растревоженные чувства отца, доставшиеся мне по наследству? А, может, и то и другое одновременно, может, их уже нельзя разделять, может быть, это одно целое, и всегда было именно одним целым?
И тогда он вдруг со всей отчетливостью понял, как схож, просто невообразимо схож этот сегодняшний день с тем далеким, бесконечно далеким ранним утром, когда отец, не объясняя ничего никому, даже им, своим самым близким людям: жене и сынишке, - просто попрощался - и ушел в неизвестность. Так же как сегодня, он в то утро не знал ответов на свои вопросы. И так же как сегодня, он понял тогда, что будет их искать во что бы то ни стало.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Идти было трудно. Сухие участки под ногами не попадались уже давно, и за каждым шагом приходилось следить особо. Мокрые, вязкие кочки сменялись коварными топляками, то и дело норовившими ускользнуть из-под ног, выбросив вверх вонючую грязь. Часто приходилось останавливаться, втыкать шест в трясину и очищать разбухшие болотники от налипшей тины, водорослей и бурой слизи. Переплетения лиан здесь в редких местах доставали до поверхности, и рассчитывать надо было только на шест и собственные силы. Лес над Шипящими болотами сомкнулся плотной темной пеленой, солнечные лучи почти не пробивались сквозь густую массивную завесу, отчего вокруг царил душный сырой полумрак. Болота полностью оправдывали свое название. Они буквально кишели протяжными шипящими звуками самых разных тональностей, долетавших до слуха с самых разных направлений. Создавалось впечатление, что звуки - это загадочные живые существа, стремительно летающие над трясиной и слева направо, и снизу вверх. Ш-ш-ш-и-х-х... Они то уходили вертикально вверх буквально из-под ног и терялись в вышине, в оранжево-зеленой массе. Ш-ш-ш-и-х-х... То проносились горизонтально, многократно отражались, меняли направления и таяли вдали. А то вдруг начинали суматошно и хаотически пронзать пространство под разными углами, с разной громкостью, словно кто-то неожиданно устраивал между собой перестрелку из ракетниц с невидимыми ракетами. Ш-ш-ш-и-х-х... Ш-ш-ш-и-х-х... Ш-ш-ш-и-х-х...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
