Парааминосалициловая кислота (ПАСК)
Глава 6. Агеев разбушевался
Поскольку все разъехались, субботу и воскресенье провел с дедом. Он приободрился, но все же я опасаюсь за его здоровье, поэтому взял с него слово, что он покажется врачу – что-то не нравятся мне его отеки под глазами и землистая бледность. Еще убедил его больше гулять и меньше заниматься делами. Спросил про Николая и Ивана.
– Эх, Сашка, если бы ты знал, сколько мне эти два обалдуя крови попортили…, – расстроился дед, – совсем от рук отбились, пьянствуют вместе, с девками срамными гуляют. Иван лавку продал, да деньги они уже прогуляли, вот скоро опять заявятся попрошайничать. А не дашь, грозятся ославить, мол, сына и внука держу в черном теле, жаден и крови родной не помню. В газетках, говорят, фельетон про тебя пропечатаем, как про купца-самодура и сквалыгу, у тебя сразу приличных покупателей не станет. Говорят, у нас знакомые газетчики такие есть, что «ради красного словца не пожалеют и отца».
– А ты им скажи, что сам про них пропечатаешь, что они на шее у старика сидят, не работают и только деньги пропивают, – предложил я, – и что они получат хоть копейку только тогда, когда сами ее заработают. Охрану свою удвой, а то ведь я эту братию знаю, Николаша хоть и трус, но может кого подослать, да и Иван не подарок, по себе знаю.
– Да что они умеют, эти два лодыря?
– Пусть хоть землю копают под фундаменты нового завода, платить ты им будешь, конечно, больше, чем простым землекопам, но здоровый труд на свежем воздухе быстро из них дурь выбьет. А не захотят – пусть катятся на все четыре стороны. Хочешь, я сам с ними поговорю? Где они хоть обитают?
– Не знаю я, Саша, два месяца назад их видел, когда они за деньгами приходили.
– Вот и направь обалдуев ко мне в Питер, я им работенку найду. Скажи, что я, мол, рядом с дворцом живу, с царем чай пью, скоро генералом стану и денег у меня видимо-невидимо.
– Ну их, этих дураков, – решил я переключить разговор на более важные дела, – лучше, дед о хороших людях поговорим. Вчера у меня был разговор с химиками из Купавны – Воскресенским и Парамоновым. Они по моей подсказке изобрели два новых лекарства: одно должно при простуде помогать – жар сбивает и боль утоляет, а второе – очень важное, это лекарство чахотку лечить может. Только надо испытания опять в медицинской академии провести, вот я этим и займусь, как приеду. А ты мне передай все лекарство, что они сделают – там всего несколько фунтов, они все подготовят к отправке, а я заберу посылку в Гостином дворе, или пусть мне ее домой доставят. И вообще, дед поставь себе телефон, мы тогда говорить друг с другом хоть каждый день сможем. В Купавне есть, а у тебя в доме нет, непорядок это – хозяин сразу должен новости знать.
Так вот, производство этих лекарств сложное, они там самодельный реактор, котел такой, сделали, а в нем давление, как в паровозе – не ровен час, рванет. Ты хороших котельщиков найди, только там нужно сделать котел из нержавеющего железа, это Мефодий Парамонов подскажет, предохранительный клапан и манометр поставить обязательно. В общем, пусть управляющий им поможет, там кучу денег можно заработать, только сначала привилегию получить – я им все рассказал. Привилегии пусть на них будут, они же изобрели, но нотариально подпишут тебе передачу всех прав на привилегии и патенты. Когда это все сделаешь– выплатишь им по пять тысяч на брата – они просто прыгать от восторга будут.
И дай рекламу в газетах про СЦ, я скажу когда, наверно недели через две, когда научные статьи выйдут, а «Неделя» будет после Пасхи – готовься отгружать СЦ, все распродашь, обещаю, и еще, как увидишь, что спрос пошел – начинай новую партию делать, вдвое, а то и вчетверо больше. В Питере уже пошли слухи про новый препарат, узнай у доктора Леонтия Матвеевича из Первой Градской про его результаты лечения больных, он же закупал у тебя СЦ, вот пусть и рекомендует, а ты с ним СЦ расплачивайся за каждые проданные с его подачи 10 фунтов – один фунт ему, пусть и своих коллег к тебе приводит – за то скидка ему будет.
Выйдя на службу, я отправил городской почтой сочиненное еще накануне письмо Менделееву в котором, в самом вежливом тоне выражал недоумение в отказе от дома и просил объяснить, почему такая немилость и в чем конкретно заключается моя вина. Затем поспешил доложиться Агееву и застал у него в кабинете некоего гражданского человека лет 30, бравого вида, с длинными усами и короткой бородкой на загорелом до черноты лице.
– Знакомьтесь, Александр Павлович, – представил мне незнакомца полковник, хотя как мне показалось, он не очень обрадовался моему внезапному появлению у него в кабинете, – мой заместитель по внешним разведочным делам, есаул[52] Кубанского казачьего войска Михаил Степанович Лаврентьев[53], член Русского Географического общества, путешественник, объездивший много стран. Сейчас Николай Степанович отправляется в очередную азиатскую поездку, а я оставлю за собой европейское направление, по старой памяти, так сказать.
Я представился и не стал мешать их конфиденциальной беседе, а поехал на полигон Ораниенбаумской офицерской школы, надо было доводить до ума мою тачанку и практиковаться в стрельбе, тем более, что к середине мая дороги просохли и со дня на день может быть испытание нового лафета и пулемета Максима.
До Ораниенбаума доехали без приключений, получив в арсенале и поставив на тарантас пулемет, но еще до того как мы поехали на пулеметную позицию, я услышал знакомые взрывы гранат и велел вознице подъехать поближе к кучке офицеров.
– Господа, что здесь происходит, спросил я, – приглядываясь, как спрятавшийся в окопе офицер неловко выбрасывал за бруствер, метров на десять – пятнадцать, мои «лимонки».
– Вот, господин надворный советник, бомбы ручные испытываем, – ответил старший по званию и возрасту штабс-капитан, видимо, возглавлявший группу обер-офицеров – слушателей курсов.
– А вас не проинструктировали, как это надо делать? – спросил я штабс-капитана.
– Нет, приехал какой-то поручик-артиллерист, а с ним на телеге привезли ящик этих штук, – показал штабс-капитан на открытый ящик, где в соломе лежали рядами гранаты. – Сказал, что нужно выдергивать кольцо и бросать их, спрятавшись в окопе. Потом отчет написать, как бомбы сработали.
– Я понял, что вы здесь старший, – спросил я капитана, – прикажите остановить это безобразие, иначе кто-нибудь непременно убьется до смерти. Я – изобретатель этих бомб и покажу, как надо действовать.
Капитан остановил «испытания». Мне же пришлось прочитать целую лекцию о действиях пехоты с гранатами и рассказать, как надо проводить испытания.
– Теперь я сам покажу, как надо метать. Эта граната наступательная, а оборонительная в 2 раза больше и у нее на корпусе есть насечки похожие на ананас, поэтому ее прозвали ананаской, а это гладкая – лимонка[54]. Осколки лимонки летят на 15 саженей, не дальше, поэтому прятаться не надо, надеюсь, что каждый из вас умеет бросать камни дальше 15 саженей, но все равно сначала попробуем без запала, без него бомба не взрывается ни при каких условиях. Я отошел на 15 саженей и продемонстрировал это, вывернув запал и бросив бомбу себе под ноги (некоторые при этом вздрогнули). Повторив так пару раз, вернулся к офицерам и показал, как нужно метать гранату, сделав два шага. Сначала потренируемся без запала – один бросает, а другой в поле собирает гранаты. Чтобы было интереснее, обозначим круг в 20 саженях, туда нужно забросить гранату.
После того как отряженные капитаном два молоденьких подпоручика обозначили камнями что-то похожее на круг, я показал как легко можно туда забросить гранату. Все попробовали по разу. Теперь надо найти десять– пятнадцать ростовых мишеней или, что лучше, соломенных чучел для обучения штыковому бою, и нацепить на них мешки. Чучел не нашлось, кое-как воткнули в землю мишени, оставив фронт свободным, чтобы, если, не дай бог, граната попадет в фанерную мишень и откатится вперед на три-четыре сажени – тогда есть вероятность что осколками может и зацепить, хотя и на излете.
