— Э-э, что у вас всех-всех расстреляют?
— Офицеров — да. Солдат — нет. У вас селенитовые шахты, у нас — терраформирование на Южном континенте.
— Понятно. Терраформировать тоже можно по-разному. — Я привстал. — Лейтенант Веррес, я даю вам свое слово, что приложу все усилия для того, чтобы вас не вернули клану Кремона, если вы сами этого не захотите!
— Что ты можешь сделать? — грустно улыбнулся лейтенант.
— Вы имели возможность убедиться, что не так уж мало, — парировал я, валясь обратно в постель.
О, черт, мне действительно надо лежать!
Лейтенант с тревогой посмотрел на меня:
— Ты как?
— Ничего. В самом крайнем случае мне вырастят новое легкое и пересадят.
— Не набивайся на это.
— Не буду.
После такой тяжелой работы: встать, дать слово чести и повалиться назад — надо как следует поспать. Так что оставить в покое лейтенанта было несложно.
Проснулся я потому, что со мной что-то такое медицинское делали. Пришлось дышать какой-то гадостью, да еще и Мама Маракана выругала:
— Сказано тебе: не вставай!
Потом пришел очень сердитый Торре:
— Теперь ты рвешься на тот свет! Ты, между прочим, не пленный. Выдеру!
— Хорошо быть пленным, — прохрипел я, — я не думал, что это так серьезно.
— Не пугайте ребенка, майор Торре! — решительно встала на мою защиту Мама Маракана. Ее глаза метали такие молнии!..
— Его напугаешь, — проворчал майор, отступая на заранее подготовленные позиции, — придется позвать вашего сыночка.
— Позовите, — прошептал я, помогая ему углубить окопы до полного профиля, — еще зимой хотел посмотреть, так не дали.
Теперь я знаю, кто самый главный человек в Джильо-Кастелло.
Меня отвезли обратно в палату.
— Это вы подняли тревогу, чтобы я не загнулся? — спросил я лейтенанта все тем же хриплым шепотом.
— Ну да.
— Спасибо.
— Брось, кто иначе спасет мою шкуру?
— Хм.
Умирать он больше не хочет. Это хорошо, но теперь я обязан его спасти, иначе я стану предателем, как эти чертовы кремонские генералы. Плохо только, что я лежу пластом и голосок у меня… Возможности нулевые.
Хорошо, что Алекс с Лео не утерпели и пришли сообщить мне, какой я идиот! Выслушав все, что мне причиталось, я показал, что совсем не могу говорить, и сделал движение, как будто пишу. Мне сразу же подсунули блокнот и ручку. Я начал писать: «Заткнитесь и читайте молча! Кремона расстреливает всех офицеров, вернувшихся из плена. Я обещал лейтенанту Верресу, что его не отдадут. Попросите от меня Торре, чтобы его не включали в список пленных, а если он откажется, взломайте, черт вас побери, список и уберите его оттуда! Попробуйте спасти остальных. Через профессора или синьора Мигеля!»
— Понятно, — нахмурил брови Лео, переглянувшись с Алексом, — не волнуйся.
— Лежи, разрази тебя гром! — велел Алекс. — Утром придем и расскажем, что у нас получилось.
Поздно вечером пришла Лариса, решила всю ночь бдеть у моей постели. Протестовать не было сил.
* * *
Как мне надоело это замкнутое пространство госпиталя, спрятанного на нижнем этаже огромного подземного бункера, в котором может прожить некоторое время все население Кастелло.
Утром пришла добрая тетя Марта со своими страшными шприцами и обрадовала нас, что мир заключен, бегающую по джунглям роту частью перебили, частью переловили, так что уже можно выбираться на поверхность. Нашла кого радовать, лейтенант помрачнел, а я забеспокоился: успели ли ребята сделать то, о чем я их просил?
Раненых, впрочем, вытащат на поверхность в последнюю очередь: естественно, случись что, нас будет сложно быстро затолкать обратно.
После завтрака ко мне со скандалом прорвались Алекс и Лео. Пока Лео держал дверь — с той стороны в нее стучалась Мама Маракана, Алекс протянул мне блокнот с записью: «Торре не возражает, остальные глухо, нет связи». Я кивнул. Лео отскочил от двери и еле успел поймать Маму Маракана, едва не упавшую на пол нашей палаты. Она быстро обрела свое медицинское достоинство.
— Брысь отсюда! — повелела она ледяным тоном.
Лейтенант откровенно веселился, я тоже. Ребята изобразили на лицах самое виноватое выражение и испарились. Зря я веселюсь, рассердившаяся Мама Маракана может не пустить их ко мне еще раз. И что мы тогда будем делать? То есть они-то как-нибудь переживут, а я?
— Стараешься помалкивать? — спросила Мама Маракана.
Я кивнул.
— Правильно. Рефлексы у тебя здоровые, а вот мозгов совсем нет.
Я помотал головой: наоборот.
Когда Мама Маракана ушла, я прохрипел:
— Вас не будет в списках пленных. Так что все получилось просто.
— А все остальные? Это же не решение проблемы.
Я кивнул, сказать что-нибудь еще я не мог.
Кажется, Мама Маракана решила мне отомстить, потому что количество всяких процедур перешло все разумные пределы, как в анекдоте: «…А во время операции можно будет полежать?» Вечером я уже мог вздохнуть, не опасаясь, что сейчас накатится боль и придется сжимать зубы. И голос появился.
Убежище практически опустело, «мирные» жители возвращались к своим домам и повседневным делам. Знаю я, какие у них повседневные дела — охота на всяких ящеров, чтобы не топтали фермерские бананы и ананасы.
Остались только раненые в капсулах, они в анабиозе, им все равно где лежать, и мы с Верресом, я был признан нетранспортабельным, а лейтенанта решили не показывать другим пленным. Нет его, сгорел, ищите среди пепла.
Глава 13
После отбоя по госпиталю, касавшегося теперь только нас с Верресом, в палату просочились два разбойника. Они же — хулиганы, герои обороны Джильо-Кастелло и прочая, и прочая…
— Гвидо караулит в коридоре, — пояснил Лео, — а это Лариса позаботилась. — При свете фонарика он показал мне большущий полиэтиленовый мешок, как оказалось, со всякими фруктами. Смерть от авитаминоза в эту ночь нам точно не грозит. Алекс, кажется, задался целью продемонстрировать лейтенанту Верресу настоящее кальтаниссеттовское гостеприимство, загнанный в угол и не имея возможности бежать, лейтенант сдался на милость победителя. Не станет же он вскрывать себе вены, чтобы не есть виноград.
— Алекс, — прошептал я, — мне лучше говорить поменьше.
— Угу, все понятно. Итак, синьоры, первое собрание заговорщиков объявляется открытым. Уставы и всякие инструкции, имеющие отношение к нашему делу, мы нашли, скачали, прочитали и сравнили. Выводы: во-первых, правила у Джела, Вальгуарнеро и Кальтаниссетта в части прав и обязанностей военнослужащих различаются мало. Ну, например, Джела платит большую пенсию за боевые ранения, а Кальтаниссетта гарантирует лучшее лечение. Льготы семьям погибших различаются, но в целом баш на баш. Законы Вальгуарнеро в этой части представляют собой компиляцию с нас и Джела, некоторые части списаны дословно, причем часто компилятор не потрудился выбрать какой-то один вариант. Не знаю, как они с этим разбираются.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
