момент вместо души, спрятанной в фарфор, останется просто фарфор. Сознание исчезнет. Навсегда.
Я старалась не впадать в уныние, но получалось плохо. Особенно с учётом того, что Ким пока ещё ничего не придумал.
Да-да, прошла всего неделя, но…
Всё равно, тоскливо было. А я ещё и обсудить это ни с кем не могла. Мартынко разговаривала со мной, когда рядом никого не было, пыталась подбадривать, Лан, когда появлялся, рассказывал о мире и магии в первую очередь для меня. Он был хорошим рассказчиком, и пока я слушала его, ненадолго отвлекалась от размышлений о своём незавидном положении. Ким, когда появлялся с новой попыткой снять заклятие, обращался напрямую ко мне, считывал эмоции и недовольно качал головой, замечая уныние, которое всё больше и больше захватывало меня.
— Ты ш-што тут делаеш-шь? — зашипела Мартынко.
Это Ким заявился нежданно-негаданно.
— Ты разве не должен быть на балу рядом с-с принс-сем?
— Должен. Но бал пока только открывают, мне можно подойти через пять-десять минут, — кивнул Ким. — Я порылся у себя в заготовках, ну и… в общем, если это не поможет, то уже ничего не поможет.
Он снял Мартынко с меня и усадил её подальше, а сам обрызгал меня с ног до головы какой-то гадостью. Холодной, противной. Я внутренне содрогнулась от неприятных ощущений.
Фу.
— Должно подействовать в течение суток. Но с учётом Вашего иномирного происхождения, Лена, ничего утверждать не могу. Я зайду завтра, посмотрим, работает или нет. Мартынко, не забирайся пока обратно к Лене на шею, зелье должно просохнуть, как оно подействует на тебя — понятия не имею. Хорошего вечера, — и, поклонившись нам с Мартынко, вышел.
Только бы получилось, только бы получилось…
Мартынко довольно зашипела что-то про то, что «может, когда хочет». Кажется, она даже не сомневалась в успехе этой попытки Кима снять с меня заклятие.
Я, правда, хоть убей, не понимаю, почем накладывалось оно словами, а снимать его пробуют зельями и амулетами в первую очередь. Ким так и не объяснил по-нормальному, ограничился общими фразами, совершенно мне не понятными. Так что оптимизма Мартынко я не разделяла, а просто замерла в надежде на чудо.
Случилось бы оно ещё…
Лан вернулся достаточно быстро. Ну, по моему субъективному ощущению, сколько там на самом деле времени прошло — понятия не имею.
Эльф уже был босой, в руках нёс сапоги, но, пройдя несколько шагов по спальне, отшвырнул их в сторону, на ходу стащил с себя тунику, и рухнул на кровать.
Кажется, он уснул ещё в полёте, потому что сразу же послышалось тихое сопение.
Мартынко переползла ближе ко мне, улеглась в ногах, не рискуя пока подниматься на привычную «позицию». На шею, то есть. Так что свернулась клубочком, выставив кончик хвоста, и застыла молчаливым памятником самой себе.
Неожиданно поняла, что моргнула. Моргнула! Средство работает!
Я тихо радовалась про себя. Неужели есть шанс — не призрачный, а реальный — снять заклятие и жить нормальной жизнью?
За этой радостью я не заметила, как в покои принца тихо открылась дверь.
А это ещё кто такой?
Лан
Недовольно вышагивал по бальному залу. Мне надлежало изображать из себя гордого и величественного эльфа, холодного и отстранённого.
Тьфу!
Никогда не любил это лицемерие. Но сейчас всё осложнялось ещё и тем, что я искренне переживал за Лену. Да-да, мы с ней совсем не знакомы, я её не знаю, но всё равно беспокоюсь. Сможет ли Ким снять с неё заклятие? Когда он это сделает? Успеет ли за отмеренный срок?
Конечно, прошла всего одна неделя с тех пор, как я озадачил его этим вопросом, но…
Это для эльфа мало времени прошло, относительно вечности — вообще песчинка, а для Лены каждый день на счету. Ей остался всего год, даже меньше, а потом…
Лучше не думать об этом.
И у меня тоже есть всего один год. Год свободной жизни. Какая ирония, а?
Вокруг танцевали парочки. Все сплошь аристократы, у которых весьма ограниченно право на личную жизнь.
И если я не хочу пополнить ряды полностью подконтрольных родителям, а хочу, чтобы в мои дела лезли так же как сейчас, то есть по аристократическим меркам по минимуму, придётся этот год потратить на поиски достойной невесты. Какой-нибудь тихой и скромной, чтобы не лезла, куда не просят. А ещё лучше, чтобы жила в загородной резиденции.
Не верилось мне, что я найду за это время любовь всей своей жизни, так что девушку надо будет выбирать удобную, как бы противно это не звучало. И как бы мне самому это не претило.
Нравились мне девушки с юмором и непредсказуемым характером. Я сам такой. Непредсказуемый. Магия шаловливая, отпечаток на личность накладывает и балует, как бы отец не пытался скорректировать это воспитанием. И окружение я старался подбирать себе под стать. И жену надеялся найти такую же.
Но тут же всплывали два момента. Во-первых, среди высокородных эльфиек такие встречались… практически никогда. Их было настолько мало, что можно сказать, фактически не было, они же все правильные до мозга костей: хорошие девочки не смеются громко, не кричат, не плачут, не бегают по коридорам и ещё тысячу таких «не». Не живут, а лишь подражают. Во-вторых, за год найти ту самую, которая будет частичкой души… ну нереально это. К тому же, я искал. Почти двести лет искал, как только услышал от деда про илла́риа — половинку души. С самого детства грезил о той, что будет частью меня и частью которой буду я. Две половинки одного целого…
Но мечте, видимо, не суждено было сбыться. А я буду вынужден прожить свою жизнь с чужой мне женщиной. Разводов-то, в отличие от людей, у нас нет.
Люди вообще странные. Взять хотя бы ту же Мартынко. Наглая, желчная, пусть и далеко не дура, но характер… я прекрасно понимал, почему Босхафт обратил её именно в змею. Ещё и ядовитую.
Интересно, а какая Лена настоящая? Холодная? Хрупкая? Необычная? Почему Босхафт выбрал для неё облик именно скульптуры из
