Миссис Хантер смотрела на него поверх края бокала:
— Итак, мистер Грандистон, что привело вас из Оксфордшира в Донкастер?
— Семейное дело, мэм.
— У вас здесь родные?
— Очень дальние.
— Я отвлекаю вас от вашего дела?
— Нисколько. Я жду кое-кого. А я отвлекаю вас от дел вашего мужа?
— Нет, я задержалась на случай, если понадобится забрать какой-нибудь документ. Думаю, это наследственное дело.
Горничная принесла ей пирог с черносливом. Миссис Хантер осушила свой бокал, умышленно слизнув с губ пурпурную капельку. Кристиан шевельнулся на стуле.
— А ваше дело наследственное? — спросила она.
— Почему вы так думаете, мэм?
— Простите. Я люблю играть в предположения. Ваше дело надолго задержит вас в Йоркшире?
— Это зависит от многого.
Трепещущий взгляд и усилившийся румянец свидетельствовали, что она поняла намек. Не выказав оскорбления и не пытаясь уйти, миссис Хантер занялась пирогом.
Как восхитительно.
Прожевав, она снова подняла глаза:
— Пирог замечательный. Закажите себе.
— Вы отвлекли меня от других сладостей, миссис Хантер.
Фиолетовый сок чернослива запятнал ее губы. Она слизнула его.
— Позвольте мне смелость предположить, сэр, но я чувствую в вас военного. Я не ошибаюсь?
— Не знаю. А вы?
— Мы ведем поединок, сэр? — хихикнула она.
Он улыбнулся:
— Пока нет.
Ее веки опустились, показывая, что она поняла скрытый смысл ответа.
— Простите, если сочли мой вопрос дерзким.
— Мне любопытно ваше любопытство.
— Но вы очень интересный мужчина.
— А вы очень интересная женщина, — ответил Кристиан ожидаемой фразой. — Не хотите прогуляться после обеда?
— Спасибо. Это замечательно для пищеварения, но я не хотела бы гулять по такому шумному городу одна.
Она положила в рот последний кусочек пирога, вытерла губы салфеткой и поднялась. К этому времени Кристиан уже обошел стол, чтобы помочь ей.
Он восхищался изящным изгибом ее шеи и округлостью ягодиц под простыми юбками, но заставил себя учесть опасность этой сирены. Он сомневался, что она воровка. Но возможно, она планирует затащить его в постель, и в самый неподходящий момент ворвется ее разгневанный муж, требуя компенсации. На эту уловку попадались многие путешественники.
Нужно оставить записку Барлиману. Извинившись, Кристиан спросил бумагу и перо.
«Первым делом отправляйся на Силвер-стрит, в дом «Два голубка», и посмотри, что можно выяснить у слуг, особенно о сегодняшних приездах и отъездах. Миссис Хилл в доме? Она была там недавно или ее ждут? Кто-нибудь уехал сегодня? Выуди ее описание, если сможешь. Есть вероятность, правда небольшая, что миссис Оссингтон — это она.
Служанка Фроггатов вошла в дом около двух часов. С какой целью? Что было в сообщении, которое она доставила? Где она теперь?
И все, что угодно, еще. К.Г.».
Растопив воск, он капнул на письмо, но не стал запечатывать его перстнем. Вряд ли кто-нибудь здесь узнает герб Грандистона, но лучше не рисковать. Надписав «Джозефу Барлиману», он оставил записку владельцу гостиницы и присоединился к интригующей леди.
Кристиан заметил, что она хмуро смотрит из входной двери на улицу. Повернувшись, он увидел, что Силкоки садятся в ждущую карету. Не в экипаж для долгих путешествий, а в открытую коляску, запряженную одной лошадью.
— Американцы вас раздражают? — спросил Кристиан.
— Что? О нет, нисколько. — Она взяла предложенную руку. — Иногда незнакомцы привлекают наш интерес без всякой причины, вы не находите?
— В некоторых случаях это совсем не странно, — ответил он.
Ее ресницы затрепетали. Могла ли она быть более откровенной? Или обещающей.
Когда они вышли из гостиницы, миссис Хантер сказала:
— Случалось вам думать, что вы узнали кого-то, совершенно вам незнакомого?
— За границей я встретил человека, которого на мгновение принял за одного из своих самых близких родственников. Он даже не говорил по-английски. Но, поговорив, мы выяснили, что есть отдаленная семейная связь.
— Как интересно. Вы похожи на своих родственников?
— Было бы очень странно, если бы я на них не походил.
Мисс Хантер, покраснев, рассмеялась:
— Конечно, как глупо с моей стороны. Я имела в виду всех ваших родных. Я знаю одно семейство, где есть и блондины, и брюнеты, и цвет глаз разный. Я не могла не заметить цвет ваших глаз, сэр. — Она посмотрела ему в глаза. — Это фамильная черта?
Кристиан потянул ее в сторону от спешившей к гостинице очередной партии пассажиров.
— Грейт-Норд-роуд — плохое место для прогулки, мэм. Мы можем выбрать более тихую улицу?
Она замялась, но потом сказала:
— Конечно, превосходная идея.
Еще один признак энтузиазма. Кристиан выбрал направление, которое должно было привести их на Силвер-стрит. Теперь он чувствовал себя свободнее и хотел еще раз взглянуть на дом.
Через несколько шагов миссис Хантер сказала:
— Ваши глаза, сэр? — И снова посмотрела в них. — Как вы сказали, это фамильная черта. У всех ваших родственников такие?
— У некоторых из моих братьев и сестер.
Если это лучшее, что она могла сделать в кокетливой беседе, возможно, лучше потихоньку вести дело к постели.
— А у других? — спросила она. — У кузенов и тому подобное?
— Глаза у нас в семье передаются по материнской линии и рассеяны по Дейлам.
— Дейл? — нахмурилась миссис Хантер.
Он усмехнулся:
— Дейл — девичья фамилия моей матери.
— О, — рассмеялась она вслед за ним. — Какое облегчение.
Каро искренне забавлялась, но, похоже, переусердствовала. Она, должно быть, кажется полной идиоткой.
С другой стороны, возможно, именно такую он хочет. Он, кажется, считает, что может совратить ее на многолюдной улице средь бела дня. Такое впечатление, что он только и ждет, когда она вернется в гостиницу и отправится с ним в постель.
Впрочем, если у него будет надежда, он продолжит говорить. Подобно Шехерезаде она должна удерживать его внимание, пока он не выболтает все свои истории.
Они разняли руки, чтобы заглянуть в окна магазина, торгующего фарфором, а когда пошли дальше, Грандистон коснулся ее спины. Жаркие искорки побежали по ее спине и даже пробрались в мозг, и думать стало так трудно.
Он превзошел ее в этой игре, но она улыбнулась и задала новый вопрос:
— Ваши родственники живут в Донкастере, мистер Грандистон, или поблизости?
— Толком не знаю. Я ищу их.
— Они Грандистоны? Это необычное имя.
— Нет, их фамилия Хилл.
Ее словно молнией ударило.
