Рейтинговые книги
Читем онлайн Триумвиры. Книга третья - Милий Езерский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 26

«При Фарсале он начальствовал над турмой всадников, — думал Тирон, — но что пользы в мече, когда голова пуста? Цезарь помиловал его, а что он будет делать? Уедет в Афины?»

Таковы были брат и сын Цицерона. И Тирон, думая о них, соглашался с оратором, что ближе всех для него — он, бывший verna.

Слыша кругом обвинения Цезаря, Цицерон молчал, думая:

«Его упрекают в том, что он дал свое имя сыну Клеопатры, учредил новую магистратуру — восемь городских префектов, стремится к царской власти, клевещет на Катона»…

Взглянул на лежавшего на столе «Анти-Катона»; книга, изданная Аттиком, недавно появилась на книжном рынке, и о ней говорил весь Рим. Цицерон не знал, как держать себя: восхвалять или порицать диктатора. Но так как похвалы легко кружили голову честолюбивого старика, а Цезарь восхвалял его, называя знаменитым оратором, то Цицерон кликнул Тирона и продиктовал ему благодарственную эпистолу к диктатору.

— Пошли ее через Бальба или Долабеллу, — шепнул он, — но помни — Аттик не должен знать об этом.

Тирон молча запечатывал письмо воском.

— Вчера, сын мой, прошел срок, данный мною Долабелле. Скажи, думает ли он возвратить приданое Туллии? Говоришь, он не вносит денег даже по частям? Негодный человек! Это он, он вогнал ее в гроб, а теперь препятствует воздвигнуть ей мавзолей!..

— Господин мой, когда я сказал ему об этом, он ответил: «Оратор может взять денег у ростовщика Аттика, своего друга».

Цицерон побагровел.

— К счастью, — продолжал Тирон, не замечая его гнева, — я могу обрадовать тебя: горячий почитатель твой Клювий завещал тебе богатое наследство. Возблагодари же богов, господин мой, за милость их и успокойся.

— Клювий умер? — вскричал оратор. — О благородный муж, мой благодетель, с сердцем, преисполненным любви и доброты! Я воздвигну тебе мавзолей, и каждый год буду чтить твою память и умолять Аида о милосердии к тебе!..

Взволнованно ходил по таблинуму. Мысли его приняли иное направление, когда взгляд упал на черновики эпистолы, написанной, но не посланной Цезарю.

Это было письмо, составленное под влиянием эпистолы Аристотеля к Александру Македонскому: Цицерон советовал Цезарю, по мнению великого философа, управлять народами Азии, как монарху, и Италией — как первому гражданину, соблюдающему республиканские учреждения.

— Что советует Аттик, по поводу этого письма? Следует ли послать его лысому?

— Аттик сказал, чтобы ты поговорил с Олпием и Бальбом…

Цицерон нахмурился.

— Зачем? Аттик против этой эпистолы?.. Ты не договариваешь чего-то, мой сын!

Тирон смущенно опустил голову.

— Да, Аттик против, — сказал он, — а так как он уверен, что Опиий и Бальб отсоветуют тебе посылать письмо, то…

— Понимаю! Лысый не потерпит советов старого дурака!.. Не поговорить ли мне с Требонием?

— С Требонием? — вскричал Тирон. — А разве ты не знаешь, что он принадлежит к правому крылу цезарьянцев, которые недовольны диктатором? Он завистлив, зол, считает себя обиженным, что другие осыпаны большими милостями, чем он, и, говорят, сблизился с аристократией, обвиняет Цезаря за аграрный закон…

— Все они обвиняют, боясь возвышения плебса! — махнул рукою Цицерон. — Но как сопоставить заботы диктатора о простом народе и уменьшение бесплатной выдачи хлеба беднякам? Получали хлеб триста двадцать тысяч, а теперь только сто пятьдесят тысяч…

Тирон молчал.

— Не понимаешь? — продолжал Цицерон. — А я понимаю. Это, сын мой, демагогия, и мы будем свидетелями еще не таких безбожных деяний!

XVI

Цезарь наступал на Кордубу во главе восьми легионов, имея против себя тринадцать легионов под начальствованием сыновей Помпея, старого Лабиена и Аттня Вара.

Страдая припадками падучей, уставший от длительной борьбы, плохо подготовленный к войне, он, кроме того, был удручен голодом в лагере, хмурыми лицами ветеранов. Несколько сгорбленный, с морщинистым лицом, он, появляясь перед легионами, брал себя в руки: глаза его весело сверкали, с губ срывались шутки и обещания высоких наград.

— Коллеги, — спрашивал он ветеранов, встречавших и провожавших его громкими криками «слава, слава», — разобьем помпеянцев? Могу надеяться на вас?

— Ты сказал, император! — гремели легионы, и морщины разглаживались на лице Цезаря, а в глазах появлялась прежняя уверенность в победе.

Эту ночь он провел в шатре, раздумывая над эпистолами, полученными от Оппия и Бальба: один сообщал о разводе Брута с дочерью Аппия Клавдия и женитьбе на красавице Порции, дочери Катона и вдове Бибула, другой — об увеличивающемся расколе в рядах цезарьянцев.

Оппий писал:

«Ты осыпал Брута милостями ради Сервилии (не гневайся, господин, за откровенность), но он — приверженец аристократии, которая тебе ненавистна, друг Цицерона и помпеянцев. Женитьба же на Порции не предвещает ничего хорошего, хотя Сервилия старалась расстроить этот брак. Берегись и не доверяй Бруту, который как будто к тебе расположен. Сегодня твой, завтра он может принять сторону врага. Помни: не может быть мира между цезарьянцем и помпеянцем!»

«Советы Цезарю! Зачем? Как будто предрешенное можно изменить!» — подумал он и взял эпистолу Бальба.

«В Риме только и слышно: «Что несет Цезарь отечеству — тиранию или свободу?» Одни горою стоят за тебя, другие — недовольны и колеблются. Антоний, с которым я виделся на днях, прославляет тебя, хотя ты отстранил его от государственных дел и не пожелал видеть. Он говорил, что друзья твои должны добиваться для тебя царской власти. Да, я согласен с ним, но сейчас не время: нужно выждать. Когда ты разобьешь помпеянцев и выйдешь победителем из парфянского похода, путь к монархии будет расчищен. Антоний говорит, что нужно провозгласить тебя после победоносной испанской войны… Возвращайся, господин, поскорее в Рим, иначе помпеянцы попытаются склонить на свою сторону недовольных из числа твоих сторонников, а тогда начнутся волнения в городе и битвы на форуме. Скажу откровенно — Лепид не Антоний: он не сумел бы подавить мятежа»…

— Трусы! — шепнул он. — Боятся мелких волнений, когда я не страшусь превосходства вражеских легионов и надеюсь раздавить их!..

Мысли были прерваны воем труб и топотом тяжелых калиг. Легионы строились перед Преторией и, не дожидаясь полководца, выходили на каменистую дорогу.

Цезарь смотрел с претории на уходившие войска. Ждал известий. Вскоре начальник разведчиков донес, что Гней Помпей, ожесточившийся под влиянием неудач, поклялся на военном совете победить или умереть.

— Он говорил, что у него осталось одно в жизни — это сыновний долг, и нет силы в мире, которая помешала бы ему отомстить за смерть отца…

Образ Помпея Великого возник перед глазами Цезаря: широкое мужественное лицо с седой гривой волос и горячими юношескими глазами раздваивалось, — выступало красивое лицо сына с орлиным носом, тонкими губами и черными волосами.

«Гней Помпей, орленок, посягающий на мощь и волю державного орла!» — подумал император.

А там старый Лабиен, и молодые — сын его и Секст… Что привело его, Цезаря, к смертельной борьбе с друзьями, во имя чего он попрал дружбу, родство и ввергнул республику в тягчайшие бедствия?

— Коня! — закричал он и через минуту мчался уже по дороге, приветствуемый легионами.

Вдали возвышались каменные стены горной крепости Мунда, а перед ней простиралась зеленая равнина, на которой строились войска помпеянцев.

Весь день шел яростный бой. Трудно было сломить дикую злобу и отчаянное мужество помпеянцев. Цезарь сражался в первом ряду, — его щит был пробит сотней копий и стрел. Лязг мечей и жужжание камней, стоны раненых, крики убиваемых — звуки привычные для его уха. Сражаясь, полководец ободрял воинов. Издали видел старого Лабиена и Гнея Помпея, руководивших битвой.

Наступал вечер, а судьба боя оставалась нерешенной. Была минута, страшная, как лезвие меча, направленное в грудь: ветераны дрогнули, смешались. Цезарь едва не был разбит и приготовился броситься на меч.

Взял себя в руки.

— Вперед, коллеги! — закричал он. — Они не устоят перед нами!

Оставив поле, послал приказание Богуду обрушиться всеми силами мавританской конницы на правое крыло помпеянцев и ударить им в тыл.

Смотрел — Лабиен отводит когорты — и вдруг, вскочив на коня, вздумал обмануть воинов, смутить неприятеля.

— Бегут, бегут! — закричал он и помчался в гущу боя.

Ветераны подхватили его крик и ударили одновременно с конницей Богуда.

Замешательство охватило помпеянцев. Бежали воины, трибуны и вожди вражеских легионов. Битва сменилась бойней. Лабиен и Вар погибли, сражаясь рядом.

Гней Помпей, тяжело раненный, ползком пробирался к лесу с несколькими друзьями. В сумерках они натыкались на кучи трупов, пачкали одежду и руки в крови.

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 26
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Триумвиры. Книга третья - Милий Езерский бесплатно.
Похожие на Триумвиры. Книга третья - Милий Езерский книги

Оставить комментарий