Стейнбергер обосновался среди самоанской правящей элиты и энергично приступил к наведению порядка в стране. Самоа обязано ему своей первой конституцией, названной «Декларацией прав народа» и созданной по европейскому образцу, а также решением многих других неотложных проблем. Среди них — вопрос о собственности на некоторые спорные земли. До того как был поднят этот скользкий вопрос, все: вожди, консулы, миссионеры и торговцы — были довольны энергичным премьером. Теперь же европейцы неожиданно столкнулись с весьма неприятным для себя моментом. Оказалось, их земельные претензии в большинстве случаев были решены в пользу коренного населения островов! Стейнбергер недвусмысленно дал понять, что собирается оставить самоанские земли за самоанцами.
Больше всех был удивлен таким поворотом дела американский консул, у которого были все основания предполагать, что одна из самых главных задач Стейнбергера на Самоа — передать право собственности на землю полинезийской компании. И так как консул не принадлежал к людям, легко капитулирующим, то после короткого замешательства он начал энергично собирать оппозицию. Это было нетрудно сделать: ведь Стейнбергер восстановил против себя большинство европейцев, ударив их по самому больному месту — по карману. Подумать только, этот сумасбродный ренегат посягнул на земли, которые они уже считали своими! Мало того, он лишил их другого верного источника дохода — закрыл таверны с грогом и публичные дома, густо расположившиеся на Прибрежной улице.
Миссионеры тоже получили повод для недовольства. Им не нравился образ жизни Стейнбергера, демонстративное фаасамоа. Поэтому они приписывали ему все тяжкие и более мелкие грехи, включая распущенность, пьянство и лживость. Все это еще можно было бы переварить, если бы не то огромное влияние, какое Стейнбергер оказывал на Малиетоа Лаупепа. «Кроткий, христианский джентльмен», как называли воспитанного в миссионерской школе короля, не — скрывал своего преклонения перед «бесстыжим премьером» и слепо следовал его советам вопреки ясно выраженной воле миссионеров. Это было уже слишком! Началась травля Стейнбергера. В нее дружно включилось почти все белое население Самоа. В средствах не стеснялись. От угроз и шантажа перешли к высмеиванию и публичному оскорблению премьера. Один только немецкий консул, герр Попе, сохранял сдержанность. Премьер, уверенный в своей популярности среди самоанцев, не оставался в долгу и своим пренебрежительным отношением к оппозиции подливал масла в огонь.
В тот момент, когда уже казалось, что дипломаты перейдут к рукоприкладству, если не к кровопролитию, наступила неожиданная развязка. В порту Апиа появился английский военный корабль ее королевского величества «Барракута». Среди первых гостей на его борту были английский консул и руководитель местного отделения Лондонского миссионерского общества. После короткой беседы с ними капитан корабля Чарльз Э. Стивенс возомнил себя компетентным арбитром и столпом справедливости.
Капитан Стивенс, известный грубостью и склочностью на всех островах Тихого океана, как человек энергичный, определил для себя простую и логичную схему действий. Во-первых, следует считать, что Стейнбергер незаконно занял пост премьера, во-вторых, не давать ему на то разрешения и, в-третьих, поручить Стивенсу историческую миссию изгнать из Самоа эту персону нон грата.
Он начал действовать без промедлений. Сначала он пригласил на борт «Барракуты» короля Малиетоа, чтобы тот познакомил его… со структурой правительства. Малиетоа отказался идти без премьера. Тогда люди Стивенса захватили парусник «Пирлес» и пришвартовали его к «Барракуте». Как и следовало ожидать, Стейнбергер в сопровождении самоанских полицейских пришел в английское консульство и потребовал вернуть парусник. Ему отказали под тем предлогом, что парусник принадлежит Соединенным Штатам. Между премьером и собравшейся в консульстве коалицией его противников произошел весьма недипломатический обмен мнениями. Однако это только привело к тому, что стороны еще больше ожесточились.
Все попытки избавиться от Стейнбергера кончались неизменным фиаско. Поэтому противники решили начать атаку с той стороны, которая до сих пор была его опорой — со стороны самоанцев. С этой целью они усилили давление на «кроткого, христианского джентльмена». Напрасно Малиетоа повторял, что Стейнбергер пользуется его полным доверием и самоанцы не хотят другого премьера. Он недооценил своих противников. Почтенные господа Стивенс, Фостер и К° под каким-то предлогом заманили его на борт «Барракуты» и «склонили» подписать петицию, где король просил консулов помочь ему… избавиться от Стейнбергера. Способ, которым они добились своего, стал известен несколько позднее. Он не был ни новым, ни оригинальным. Просто несчастный выпускник миссионерской школы имел на плечах очень слабую голову и, погруженный в алкогольную нирвану, абсолютно не ведал, что творит. Малиетоа Лаупепе прямо с корабля привезли в английское консульство. Там он оставался до конца аферы, оторванный от своих людей и от Стейнбергера, незадачливый заключенный в собственном королевстве.
Карьера премьера закончилась. Вскоре его арестовали и посадили на «Барракуту». А король? Малиетоа тоже не удержался. В день ареста премьера его вынудили подписать отречение от престола, а затем выслали в небольшую деревеньку на острове Савайи.
Таким должен был быть конец этой истории. И о Стейнбергере должно было остаться впечатление, как о непоколебимом герое, который печется о делах чужого народа больше, чем о своих собственных, настоящем европейце, старающемся спасти от позора имя белого человека на далеких островах…
К сожалению, все обстояло далеко не так. О Стейнбергере до сих пор вспоминают на Самоа с некоторым стыдом. Оказалось, что этот «светлый образ» получал крупные денежные авансы от немецкой торговой фирмы взамен на далеко идущие права и привилегии. В сущности, «благородный» полковник готовил здесь почву для немецкой колонизации… Это не домыслы. В документах премьера нашли копию договора с «Дж. К. Годфрой энд Сан», заключенного в 1874 г. в Гамбурге, согласно которому в качестве задатка за оказание услуг в будущем Стейнбергер получил 13 982 американских доллара золотом. 8500 из них предназначались для покупки роскошной яхты. Имеются также сведения, что предприимчивый полковник взял 25 тыс. долларов у полинезийской компании, но это доказать не удалось.
Какова же дальнейшая судьба героев вышеописанных событий?
Стейнбергер, прожив несколько лет в Австралии и в Европе, вернулся в Соединенные Штаты, выгодно женился, и дальнейшая его судьба неизвестна. Стивенс, командир «Барракуты», после выполненной им миссии не дождался аплодисментов. В первом же порту по выходе из Апиа, на Фиджи, ему приказали освободить заключенного, а самого отстранили от занимаемой должности. Позднее его вообще убрали с флота. Английского консула на Самоа также деликатно попросили с его поста.
