«Злой, как рыба тифитифи», — презрительно фыркнет коренной самоанец, хлопнув от удовлетворения себя по массивным ляжкам, завидев тощего человека.
«Сеть, которую уже нельзя починить», — сочувственно вздохнет он над старым больным человеком.
Сварливую особу самоанец сравнит с барракудой, которая, после того как ее поймают, имеет обыкновение бросаться на всех. Нет причин радоваться человеку, о котором говорят: «У него два рта, как у морского огурца», так как отталкивающие своим видом голотурии считаются на Самоа синонимом двуликости. Такую славу они заслужили во время мифической войны между рыбами и птицами, когда примыкали то к одной, то к другой стороне в зависимости от того, кому сопутствовала удача. Когда же самоанец хочет кого-нибудь ободрить, то вместо того, чтобы сказать «не расстраивайся», скажет: «Сеть сейчас висит, потому что ей надо просохнуть. Но она снова будет ловить рыбу!»
На Самоа нет промышленного рыболовства, нет рыбачьих ботов, холодильников, рыбозаводов. Редко встретишь исправную моторную лодку, на которой можно выйти в открытое море за крупной рыбой. Но еще кое-где можно увидеть очень красивые лодки вааало, некогда использовавшиеся здесь для ловли рыбы за рифами. Их строят из досок хлебного дерева и украшают раковинами. Доски пропитывают смолой и по примеру древних строителей связывают веревками из кокосового волокна, не применяя ни одного гвоздя. На таких лодках мужчины выходили далеко в море. Они покидали безопасные лагуны и защитный вал коралловых рифов и отдавались на волю ненадежных течений и ветров. Много раз в открытом море их заставал внезапный шторм, топил или уносил далеко от берега. Затерянные в пустом океане, они пытались найти дорогу домой теми же способами, какими пользовались их отцы, деды и прадеды.
«Солнце — их проводник днем, а звезды — ночью», — писал капитан Джемс Кук после пятимесячного пребывания у тонганцев, ближайших соседей и побратимов самоанцев. «Если они невидимы, то туземцы придерживаются направления, в котором ветер и волны бьют в лодку. Если же в темноте ветер и волны изменят направление… они теряются, часто не попадают в пункт назначения, и тогда уже никто о них ничего не услышит».
Скитальцы Тихого океана
Самоанцы на протяжении столетий поддерживали постоянные связи с архипелагами Тонга и Фиджи. Воевали с ними, торговали, заключали браки. Расстояние в 290 миль, отделяющее Тонга от Самоа (с небольшой группой Ниуатобутабу посредине), и 220 миль между Тонга и Фиджи они преодолевали на больших сдвоенных лодках под парусами, которые назывались тонганскими.
Интересные сведения о древних способах плавания и связанных с ними трудностях можно найти в воспоминаниях англичанина Уилла Маринера, который пятнадцатилетним мальчиком попал в рабство к тонганцам и провел среди них три года. Уилл находился на борту каперского судна «Порт-о-Пренс», которое 1 декабря 1806 г. бросило якорь около острова Лифука из группы островов Хаапаи. На корабль неожиданно напали аборигены. Уилл был единственным членом команды, которому удалось спастись, так как в момент нападения его не было на палубе.
Сообразительный парнишка понравился властелину Хаапаи, великому вождю Финау Улукалала. Он усыновил Уилла, дал ему новое имя Токи Укамеа — Железный Топор — и возвел в ранг советника вождя по огнестрельному оружию и политике. Уилл со своим покровителем принимал участие во многих морских путешествиях. Во время одного из них они попали в густой туман. Было уже темно, и рулевой вел лодку по направлению ветра. Маринер, у которого был при себе небольшой компас, захваченный им с корабля, заметил, что они плывут не в ту сторону.
— Финау, разреши мне отдать приказание рулевому, — попросил он вождя, — иначе мы пропадем.
Вождь был опытным моряком и знал, что им не миновать гибели. Туман и темнота закрыли горизонт, а ветер гнал их в черную пустоту. Отдалялся берег или приближался? Будут ли они завтра сидеть с друзьями за чашкой кавы и стряхивать первые капли богам в благодарность за счастливое возвращение или опустятся в зеленую бездну, в мир усопших? У мальчишки была волшебная коробочка с дрожащей стрелкой. Он говорит, что она может их спасти. Можно ли ему верить? Финау поверил маленькой коробочке. Лодка сменила курс, и с первыми лучами солнца моряки увидели знакомые очертания земли. Они были спасены. Финау до конца своих дней был уверен в том, что затаившееся в коробочке божество держало острие стрелки, направленное на север…
Современник Маринера и Финау, тонганский вождь Кау Моала не имел компаса. Но он был опытнейшим моряком, вечная неудовлетворенность которого, весьма характерная для полинезийцев, гнала его от острова к острову, от одного приключения к другому. Как-то он задержался на Фиджи. Когда же Кау Моала решил вернуться и после долгих дней плавания уже почти добрался до тонганского острова Вавау, неожиданно поднялся ветер и отнес его лодку далеко в северо-западном направлении к острову Футуна. Появление вождя вызвало огромное удивление у местных жителей, которые не знали других народов и островов, кроме своего. Кау Моала провел у них год, а потом решил вернуться на Фиджи. Но и на этот раз ему не повезло. После полного опасностей плавания его отнесло на запад к острову Ротума. Здесь местные жители, никогда до этого не видевшие большое каноэ, приветствовали его как бога. Однако тонганец там не остался. Он взял с собой нескольких островитян и возобновил попытку добраться до Фиджи. Наперекор встречным ветрам ему удалось на этот раз высадиться на одном из островов архипелага, но, втянутый в местные войны, он пробыл там несколько лет. Прошли долгие годы, прежде чем Кау Моала посчастливилось вернуться на родину, на острова Тонга.
После 1860 г. полинезийцы перестали строить большие лодки и перешли на оседлый образ жизни. Но беспокойный дух предков еще стучит в сердца современных жителей островов и манит их… манит к подвигам, от которых мороз продирает по коже.
Несколько лет назад жители Алеипата на восточном побережье острова Уполу заметили черную точку на горизонте. Море было бурное, и точка то появлялась, то исчезала в волнах. С наступлением темноты она приблизилась к проходу в рифах, окружающих лагуну, и когда была уже на расстоянии какой-нибудь мили от берега, все увидели, что это маленькая, очень неустойчивая лодка паопао. В ней сидел мальчик, на виц лет четырнадцати. Его появление вызвало своего рода сенсацию. Никто его не знал и не мог сказать, что ищет он в разбушевавшемся море. Мальчик подплыл к берегу, вытащил каноэ на песок и перевернул его вверх дном, чтобы вылить скопившуюся в нем воду. Потом подошел к собравшимся на пляже людям и вежливо поздоровался с ними.
