— Талофа лава.
— Откуда ты приплыл, мальчик?
— Из Тутуили.
— Из Тутуили?! По такому морю?! Когда же ты оттуда вышел?
— Сегодня, перед восходом солнца.
— Как же тебе это удалось? Как волны не перевернули лодку?
— Переворачивали, и не один раз.
— Но как тебе пришло в голову плыть шестьдесят миль в такую бурю?
— Я родился на острове Токелау и хожу в школу в Паго-Паго. Так как начались каникулы, я решил воспользоваться случаем и побывать на Западном Самоа. Я подумал, что, может быть, какая-нибудь семья в Алеипата примет меня. Один старик одолжил мне паопао, дал на дорогу бутылку кавы и три кокосовых ореха. Вот я и приплыл.
Просто так проплыл шестьдесят миль по бурному морю! И на такой лодчонке, которая самое большее годится для плавания по лагуне. Ну и ну…
Поля на экваторе
Самоанцы — это главным образом земледельцы. Земля в значительно большей степени, чем море, обеспечивает селениям прожиточный минимум и дает небольшой денежный доход. Она позволяет жителям островов сохранять некоторую автономию по отношению к центральной власти. Около 80,5 % земли на Самоа представляют собственность аинги. Многие десятки лет эти земли, согласно местным законам, не переходили к другим лицам. Их нельзя было продать, подарить или сдать на долгое время в аренду. Только в определенных случаях заинтересованные семьи могли уступить правительству часть своей земли под строительство общественных объектов: школ, дорог, больниц — или миссиям для сооружения храмов.
Распоряжаются землей матаи: в масштабах аинги — вожди отдельных родов, а в масштабе деревни — совет вождей всех семей, проживающих в данной деревне. Иногда бывает трудно провести границу между землями соседних деревень. Так как селения располагаются главным образом в прибрежной полосе, их земли простираются в глубь острова в пределах условных границ от берега моря до горной гряды. В поперечном направлении земли часто перекрывают друг друга, и если нет каких-нибудь естественных демаркационных линий, то они становятся очагом долголетних споров, заканчивающихся судами.
Самоанцы совместно обрабатывают землю и сообща пользуются ее дарами. Помимо общих плантаций отдельные хозяйства владеют выделенными им маленькими участками земли, на которых они выращивают овощи для своих нужд. Но и эти участки не являются частной собственностью семьи, а находятся в распоряжении матаи. Нетитулованные мужчины деревни должны по традиции оказывать различные услуги своим вождям — обрабатывать их плантации, приносить им церемониальную дань в виде продуктов и вообще заботиться об удовлетворении всех их потребностей. Кроме того, они должны опекать пастора и его семью, а также участвовать в общественных работах, проводимых в деревне.
Проблема земельной собственности на Самоа чрезвычайно сложна. С одной стороны, архаичная система «родового землевладения» уберегла самоанцев от раздробления земли на индивидуальные «мини-поля», однако с другой — она отрицательно сказывается на ведении современного хозяйства. Попытки отбросить «табу» родовых земель предпринимались давно. Так, в 1924–1926 гг. новозеландская администрация начала успешно, как тогда считалось, проводить на островах Тонга разбивку земли на индивидуальные участки. Эта широко распропагандированная система основывалась на передаче в пожизненную аренду десяти акров земли каждому взрослому мужчине. Если мужчина женился, ему дополнительно выделялась одна восьмая акра под строительство дома. В случае смерти арендатора земля возвращалась в распоряжение совета деревни. Владение собственным участком не освобождало от обязанности оказывать традиционные услуги матаи, а также выполнять общественные работы в деревне.
В 1926 г. новозеландцы хотели продвинуться еще на шаг и признать право ближайших членов семьи наследовать землю. Но здесь они встретили решительный отпор со стороны самоанского «патрициата», официальным представителем которого в то время был так называемый фоно фаипуле, исполнявший те же функции, что и современный парламент. Он высказался против всех законов, которые могли представлять потенциальную опасность для традиционной системы деления власти. Фактическая передача земли в руки таулеалеа, несомненно, положила бы конец гегемонии матаи.
В чем же, действительно, сила власти вождей? Они не располагают ни армией, ни полицией, ни собственным имуществом, которое позволило бы им покупать сторонников. Они уже не окружены устрашающим культом, который покоился на вере в их сверхъестественное происхождение. Но они могут распоряжаться землей. Могут дать ее, могут отобрать, могут людей непослушных и нежелательных изгнать из родной деревни и вынудить поселиться где-нибудь в другом месте. Осуществляя контроль за неделимостью племенной земли, они вправе заставить односельчан быть послушными и признавать нераздельную власть матаи над деревней.
Изданный в 1934 г. закон, касающийся охраны земли и титулов, подтвердил незыблемость традиционной системы собственности. Более тридцати лет не возобновлялись попытки отменить существующее положение.
60-е годы внесли в законодательную систему довольно существенные изменения. Но не угрожающие. Была предоставлена возможность сдавать в длительную аренду землю для промышленных, сельскохозяйственных и туристических целей — матаи и… иностранцам. Нетитулованным гражданам, которые острее, чем кто-либо, испытывали земельный голод, в этой привилегии было отказано. Разгорелись бурные дебаты. Обеспокоенное общественное мнение старались задобрить хорошо подобранными аргументами: будет достигнута стабилизация, начнет развиваться промышленность, можно будет вложить капитал в сельское хозяйство… Но кто был заинтересован взять в аренду самоанские земли? Конечно, не матаи, и так контролирующие неделимость земли, принадлежащей отдельным семьям, и не таулеалеа, не получающие ее в любом случае. Остаются иностранцы. Истинная причина изменения закона — это создание условий для проникновения на Самоа иностранного капитала, а именно калифорнийской деревообрабатывающей фирме «Потлач Компани». Начался процесс передачи земли. Он может завести очень далеко — к полной зависимости островов от иностранного капитала.
Государство Самоа очень мало. Его площадь в целом составляет около 2800 кв. км скалистых гор, поросших кустарником, сухих песков, бесплодных полей, покрытых вулканической лавой… Земли, пригодной для возделывания, не много. Исследования, проведенные в 50-х годах, показали, что на одного жителя деревни приходится едва ли 0,89 га земли. А между тем население растет, но земля, как известно, не резиновая, ее не растянешь…
