— Я выпью еще кофе, — сказал Кед, поднимаясь. — Тебе принести что-нибудь?
— Кофе не помешал бы, спасибо, — ответила Келли.
Кивнув, Кед вышел из комнаты.
Он вернулся через несколько минут с двумя чашками кофе.
Прошел час, но для них он был вечностью.
В комнату ожидания вошел врач. Кед вскочил на ноги:
— Как он?
— Сейчас он отдыхает, кризис миновал, успокаивающим тоном заверил врач. — У него был небольшой сердечный приступ, так что ему лучше пробыть несколько дней в больнице, под нашим наблюдением.
— Я могу его видеть?
— Да, можете.
— Благодарю. — Кед пожал доктору руку.
Тот улыбнулся:
— Не волнуйтесь, ваш прадед скоро вернется домой.
Келли вздохнула с облегчением и, повернувшись к Кеду, хотела сказать что-нибудь утешительное, но застыла в изумлении, заметив, что глаза Кеда полны слез.
Она подошла к нему и робко его обняла.
— Все в порядке?
— Конечно, — охрипшим голосом ответил он.
— Все хорошо. И врач сказал, что Джекоб скоро поправится.
— Да. — Он глубоко вздохнул, опершись подбородком о ее голову.
Так они стояли молча несколько минут.
— Почему бы тебе не вернуться на ранчо? — предложил он. — А я останусь здесь.
— Если ты хочешь…
Он заглянул ей в глаза:
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что я могу составить тебе компанию, если ты, конечно, не против.
Опять его пристальный взгляд, от которого она моментально краснела!
Кед крепче сжал ее в объятиях и опустил руки.
— Какой смысл нам обоим сидеть всю ночь на этих стульях, без сна? Лучше, если кто-то из нас будет на ранчо. Ты сможешь последить за домом?
— Думаю, да, — пожала плечами Келли.
— Нужно только кормить лошадей и цыплят.
— Хорошо. Но если что.., позвони мне сразу же…
— Конечно. — Он провел рукой по ее волосам. — Нужно еще позвонить родителям и вызвать их сюда.
— Хорошо. Тогда я, пожалуй, пойду? — Ожидание замерло в ее глазах. А вдруг он попросит остаться с ним.., навсегда?
Он снова пристально посмотрел на нее:
— Спасибо тебе, Келли.
Всего лишь «Спасибо тебе, Келли», но она была безмерно счастлива и этими его словами, потому что они были сказаны с душевной теплотой, а может, и с любовью.
Улыбаясь, Келли вышла из больницы. Она все еще улыбалась, когда приехала на ранчо, поднялась к себе в комнату и легла спать.
На следующий день она проснулась поздно. Хотелось еще немного полежать, но она вспомнила о просьбе Кеда покормить животных.
Что, если он уже приехал из больницы, уставший и невыспавшийся, и увидел, что ничего не сделано?
Быстро одевшись, Келли выбежала из дома и пошла к сараю. По шаткой лестнице она поднялась на чердак и скинула вниз сено для лошадей.
Потом нашла корм для птиц и пошла во двор. Она видела, как это делают: корм рассеивают вокруг, а птицы его клюют. Но когда эти вечно голодные петухи, куры и цыплята окружили ее, склевывая зерно, а потом и вовсе двинулись на нее, махая крыльями, Келли ретировалась в дом.
Переведя дух, она снова вышла на улицу и пошла к загонам. Перебросила через изгородь сено для буйвола, погладила за ушами пса, положила ему еды в миску и, быстро поднявшись к себе в комнату, включила ноутбук, надеясь написать хотя бы одну главу.
Но она не могла думать ни о чем, кроме Кеда и Джекоба.
Чтобы хоть как-то отвлечься от грустных размышлений, Келли позвонила домой, чтобы проверить сообщения.
Было сообщение от матери, чтобы Келли не забыла, что вся семья встречается у озера, как они это делают каждый год. Несколько сообщений от подруг и одно срочное сообщение от редактора — Мэри Луиза спрашивала о гранках ее следующей книги.
Келли хлопнула себя по лбу — она собиралась взять гранки с собой и закончить их читать на конференции, но совсем забыла. А должна была отдать их три дня назад.
Келли позвонила Мэри Луизе и сбивчиво объяснила, что работа еще не сделана. Как только она произнесла имя Кеда, на том конце провода раздалось длинное «А-ах» и Мэри Луиза вежливо заметила:
— Что ж, это все объясняет. Но нам нужны эти гранки как можно скорее!
— Я знаю. Но нет ли какой-нибудь возможности переправить их по электронной почте?
— Да, конечно.
— Очень вам благодарна. — Теперь ей придется перечитывать все сначала, все четыреста двадцать страниц, которые она уже успела сделать.
— Есть ли вероятность того, что Кед приедет в Нью-Йорк? — поинтересовалась Мэри Луиза.
— Боюсь, что нет. После той сцены на вечеринке боже упаси даже заикаться об этом.
Мэри Луиза огорченно вздохнула.
— Плохо, очень плохо, — заметила она. — Его изображение идеально подходило бы для обложки вашей книги.
— Да, — со вздохом согласилась Келли.
Она повесила трубку. Ничто так хорошо не успокаивает и не прогоняет тоску, как физические нагрузки.
Пес, видимо тоскующий без Джекоба, бегал за Келли по пятам и поскуливал.
Келли стерла пыль с мебели в прихожей, подмела пол и вычистила ковры. Закончив уборку на первом этаже, на кухне и в ванной, она поднялась на второй.
Несколько минут постояла в нерешительности, а потом, не удержавшись от любопытства, вошла в комнату Кеда.
Комната оказалась квадратной, просторной.
Бледно-бежевые стены, большая кровать застлана сине-бежевым покрывалом, на окнах — темно-синие шторы.
И никаких сувениров, никаких фотографий и картин на стенах.
На тумбочке возле кровати — несколько квитанций, пепельница и коробок спичек.
Здесь же лежала трубка с изображением черепахи.
У входных дверей снова заскулил пес.
Келли поднялась к себе, переоделась, взяла ключи от машины и поехала в больницу.
Кед сидел у кровати Джекоба в палате.
Когда Келли вошла, Джекоб улыбнулся.
— Некоторые люди чего только не сделают, чтобы привлечь к себе внимание, — шутливо сказала девушка, целуя его в щеку. — Как вы себя чувствуете?
— Как глупый дряхлый старик.
Келли пододвинула свободный стул, села и взяла Джекоба за руку:
— Вы выглядите намного лучше.
Джекоб усмехнулся.
— Доктор сказал, что я смогу уйти; завтра днем.
— Так скоро? — обрадовалась Келли и перевела взгляд на Кеда. Он осунулся, под глазами у него были темные круги. Сейчас он задремал.
Джекоб проследил за взглядом Келли.
— Ты нужна ему.
Келли удивленно уставилась на старика.
— Что?
— Ты нужна ему. Он слишком упрям, чтобы признать это. Возможно, еще до конца не понимает. Но я думаю, что и он тебе нужен.
— Возможно, — сказала Келли и, выдержав паузу, добавила:
— Боюсь, мы слишком разные, чтобы быть счастливыми вместе.
