И, если вдруг приступ Рязани затянется, мы сами начнем войну засадную во многих местах сразу. Тылы татарские малыми силами терзать и обозы жечь будем, чтобы им спокойно нигде не было на земле нашей. Чтобы пятки у них горели.
Чуть передохнул воевода и закончил:
– Озвереют татары, лютовать начнут, отвлекать свои силы от приступа. Они же быстро воевать привыкли. Значит, хватка у них ослабнет вокруг Рязани. Так мы войну затянем. И тогда – либо сами Рязань отстоим, и они отступятся, либо подмоги от других князей дождемся.
Все сидевшие у костра, наконец, уразумели, о чем им втолковывал воевода. Про войско из разбойников Васьки Волка, которое собирал на собственные средства и втайне ото всех, боярин умолчал. Неизвестно что еще из этой затеи выйдет. И простоит ли Рязань до тех пор. Но идея тыловой войны, наконец, начала доходить до ратников, привыкших всю жизнь биться только в широком строю «рать на рать».
– Ну, хорошо, Евпатий Львович, – попытался выразить общее мнение Лютобор, – но чтобы терзать тылы татарские всем миром, да еще сообща с защитниками стен, нужна голова, которая нами командовать будет. А как же князь Юрий гонцов нам всем одновременно слать будет с наказами? Не по воздуху же они прилетят?
– Не по воздуху, – согласился воевода, усмехнувшись в усы, и добавил: – Но то уже моя забота.
Глава седьмая
Ход подземный
Евпатий осторожно, чтобы не стряхнуть с нее снег, приподнял большую ветку ели, которая мешала ему смотреть вперед. Лежа в сугробе это было сделать не сложно. Теперь ему стала видна тропинка, что огибала подножие крутого, заросшего елями холма, на вершине которого они расположились втроем. Рядом, зарывшись в снег, лежали Захар и Ратиша, вооруженные только мечами да ножами. Ратиша прихватил еще короткий боевой топорик.
Коней, щиты, копья и прочее громоздкое вооружение Коловрат велел оставить в лагере. Приказал лишь Ратише захватить мешок с заранее заготовленной и просмоленной паклей да несколько палок. А Захар имел при себе кремень и кресало, замотанные в обрывок кожи и заботливо упрятанные под ферязь. Зачем им все это, Ратиша догадывался, но расспрашивать не стал. Туманные ответы воеводы его только путали, и он решил поступить проще: делать то, что приказывал Коловрат. А там будь, что будет. Только выйдя на рассвете из лагеря, воевода рассказал своим спутникам, куда они идут.
– На разведку времени уже нет, этим займутся Лютобор с Белояром, – пояснил воевода, пробираясь между соснами, с мечом, закинутым за плечи, – сил и времени у них больше. А мы с вами должны за полдня отыскать вход в подземный лаз по приметам. И татарам не попасться.
– Так вот зачем пакля-то, – смекнул Ратиша, узнав, что существует подземный ход в Рязань, ему доселе неведомый.
А Захар, знавший про другой ход, который он сам строил, тоже был немало удивлен, так как до реки отсюда было еще далеко. Но, поскольку случая переговорить об этом наедине с хозяином не вышло, Захар только переглядывался с ним, но пока держал язык за зубами. И Коловрат оценил это.
Некоторое время они кружили по лесу, выдирая ноги из глубокого снега. Пока, наконец, Коловрат не отыскал первую примету – кряжистую сосну с обугленной и расколовшейся верхушкой, в которую много лет назад ударила молния.
– Вот она, родимая, – удовлетворенно проговорил воевода, погладив широченный ствол сосны. – Нашли. Отсюда надо идти почти две версты вниз, в сторону реки. Там будет вторая примета.
Так они дошли сквозь заповедный лес до высокого холма, с которого им открылся вид на далекую Рязань. Кромка бревенчатых стен и две городские башни были видны отсюда довольно отчетливо. Но ни большого пожара, ни проломов в стене отсюда воевода не заметил. Значит, город еще держался.
При виде родных стен у Евпатия защемило сердце. Ведь там, за ними, был не только князь и народ рязанский. Там была его любимая Ладушка и малолетний сын, которых он хотел спасти пуще всех остальных. Но вернулся из Чернигова без подмоги. Бросив взгляд на Захара и Ратишу, воевода с внезапно нахлынувшей грустью подумал: «Вот и вся моя подмога». Но отогнал тяжелые думы и принялся с удвоенным вниманием разглядывать окрестности. Нужно было действовать. Для начала – найти подземный ход и пробраться в осажденный город, увидеть князя. Мало ли что за это время могло произойти, о чем воевода не ведал.
Здесь уже было опасно. Внизу проходила наезженная тропа, которой частенько пользовались татары, судя по следам. Только что по ней на север проскакали два татарских всадника, а чуть ранее еще шестеро. Похоже, тропу использовали только для того, чтобы отправлять гонцов в другие отряды из лагеря, который угадывался в нескольких верстах слева. Там стояли основные силы Батыя. Но по этой тропе большие отряды пройти не могли.
Лагерь находился не так далеко от нужного места, как хотелось бы воеводе. Однако выбирать не приходилось. Прямо за тропинкой начинался глубокий овраг, расширявшийся книзу и густо поросший соснами. По нему летом протекала речка, даже скорее ручеек, шагов через триста ниспадавший водопадом в небольшое лесное озеро. Сейчас все это было заковано в лед и припорошено снегом. Озера отсюда вообще было не видно, но Коловрат о нем знал. Оно должно было быть именно там.
– Нам туда, – коротко пояснил воевода, указав в глубокий овраг, начинавшийся сразу за тропой.
– Уверен, Евпатий Львович? – уточнил Захар. – А где вторая примета?
– Ты на ней лежишь, – произнес воевода, не отрывая взгляда от тропы.
Захар завертелся, оглядываясь по сторонам.
– Да тише ты, заноза, – схватил его за рукав воевода, увидев, как еще один отряд татарских всадников, появившись со стороны лагеря, огибал подножие возвышенности, – это холм. Он здесь один из трех самых высоких. Осталось последнюю примету отыскать.
Коловрат умолк, подождав, пока татары отъедут подальше.
– Как проскачут совсем, – прошипел воевода, так, чтобы его слышали все, – сразу вниз по ложбинке, друг за другом, через тропу и в овраг. Там будет ручей, вдоль него и пойдем. С тропы сигайте вниз как можно дальше, чтобы рядом следов не было. А там, за елками, спрячемся.
И увидев два настороженных взгляда, добавил:
– Ратиша идет первым.
Захар удовлетворенно сглотнул.
Едва татары исчезли за поворотом, Ратиша, прыгая по склону холма за деревьями, быстро спустился к тропе. Бросив короткий взгляд по сторонам, убедился, что татар нет, и с разбега сиганул в овраг, тут же пропав из вида.
– Теперь ты, – воевода подтолкнул в бок тянувшего с выходом Захара, – да смотри, кремень
