я зашёл в воду по пояс и начал мыться. Это место метров на сто ниже того, где мы рыбачили. Плёс с удобным и плавным заходом в воду я приметил давно. Дно чистое, без ила и коряг, проверено не раз.
- Пахомка, скидай всё и лезь в воду. Я такого замарашку в пещеру не пищу.
Парнишка заметался между паникой перед водой, где притаился злобный водяной и мною, своим благодетелем.
Наконец решился и скинул вонючие и рваные тряпки. Оставшись голяком, только с деревянным крестиком на шее, он осторожной зашёл в воду.
- Ай, молодца. Вот это другое дело, - Пахомка вылез из воды посиневший, с торчавшими паклями волос, но чистый.
Да, нам всем бы не мешало подстричься. Особливо Шуде, но тот рьяно бережёт свою волосатость, скоро станет сплошь меховым, как мишка косолапый.
Из мешка я достал холщовые порты и рубаху, купленные для малого в селе. Не новые, с заплатами, но зато по росту и чистые.
Ну вот, настоящий красавчик. Парень уже не переживает, что расстался с грязью и возможно со вшами. Я достал из мешка четверть каравая, луковицу и шматок сала. Порезал своим перочинным ножом и кивнув приглашающе подростку, приступил к еде. При таком коротком перекусоне молитву не читают, это не трапеза, поэтому мы сразу накинулись на еду.
Пацан необычайно серьёзен и наконец-то перестал меня спрашивать обо всём, что видел странного в пещере. Просто рубает угощение, поглядывая вокруг. Ему всё интересно.
А вот я рассуждаю о том, как жить дальше. На вариант возращения в своё время не рассчитываю, надо врастать в жизнь здесь.
Надо поблагодарить всевышнего или того, кто организовал это переход в прошлое за то, что я не оказался без средств к существованию. У меня пещера, набитая всякими дорогостоящими чудесами. Одних только зеркал снял с кабины шесть штук. Огромное - заднего вида, остальные парные боковые, для улучшения обзора. Только продав их, я могу стать не бедным человеком. А металл, какого здесь ещё не знают?
Да даже инструмент можно продать по цене золота. У меня есть краткосрочные планы, но есть и на перспективу.
Первым делом нужно смотаться в село, отвезти стальные прутки Семёну, чтобы он нас нормально вооружил. Копьё конечно у меня зачётное, а вот ломик для схватки на коротке явно не походит. Нужно что-то полегче. Да и не воспринимают железный прут местные за оружие.
А вот в длительной перспективе я пока не определился. Можно поднатаскаться у Семёна и пойти по пути изготовления оружия. Если перековать весь пруток на мечи и сабли, я стану первейшим магнатом.
Я уже узнавал, хорошая сабля стоит до десяти золотых монет. Это если без украшений, простая боевая. А если украшенная самоцветами, то в разы дороже. Но в любом случае ценители обратят внимание только на качество стали и уровень работы мастера.
Так как осень не за горами, я решил не тянуть и отплывать.
С утра добили вчерашнюю ушицу, с собой завернули пяток отварных рыбин, чтобы перекусить по дороге и помолясь отчалили.
Теперича у меня есть, кому грести. Я важно сижу на корме, в ногах копьё, на коленях нянчу карабин. Иди-знай, кто прячется в зарослях вдоль речки, человек или хищник какой.
Ночевать остановились на новом месте, мы оставили в часе плавания прежнее место, где останавливались в прошлый раз. Теперь мы лучше знаем этот берег, поэтому и рискнули. Пахомка натягал окуньков, а Шуда уже соорудил костёрчик и вскоре вскипит вода. Рыбой занимался Пахом, он уже видел, как я это делаю.
Вообще парнишка попался мне удачный, не ленивый. Он очень старается стать полезным, вот только пока мало, что умеет.
Почистив рыбу, Пахомка порубил её на куски и скинул в кипящую воду. Минут за пятнадцать до готовности рыбы я сыпанул пару горстей гречихи и несколько стручков черемши для запаха. Ну, к сожалению, приходится обходиться без картошки. Она возможно уже известна испанцам и португальцам, но на Руси про неё никто слыхом не слыхивал. Вот и приходится обходиться пшеном, гречкой и горохом. Из специй у меня только соль, вот её и добавил под занавес.
Помолясь, я уже выучил "Отче наш", эта молитва является универсальной, на многие случаи жизни подойдёт. Размашисто перекрестившись двумя перстами, этим я подал сигнал к еде. И мы дружно сунули свои ложки в котелок. Причём строго в соответствии с табелем о рангах. Сначала я, потом Шуда и в конце Пахомка.
Учитывая, что места здесь спокойные, чужие лодки пока не попадались, мы легли спать около кострища, используя вместо матрасов шкуры, вместо подушки собственный кулак. И с оружием в обнимку.
На следующий день, через час после отплытия вышли в Вятку. Здесь пошло веселее, в одной из двух спрятавшихся деревушек появились люди. Вернее один старик, он стоял у берега и молча смотрел на проплывающую лодку. Мы, также молча, не делая лишних телодвижений, проследовали дальше.
Село встретило нас непривычным после нашего уединения шумом.
Вдали лаяли собаки и слышалось мычание коров, которые под вечер возвращаются с пастбищ.
Вообще, как объяснил мне Семён, это село считается крупным и зажиточным. Так сложилось, что оно изначально находилось под общинным управлением и налоги платило городским сборщикам.
В селе кроме обычных крестьян трудились и мастера. Это скорняк, имелся также гончар, с этими уважаемыми господами я уже познакомился. Была своя рыбацкая артель, заготавливающая и коптящая различную рыбку, а местный староста как раз и был главой этой артели, его разросшееся семейство и верховодило в ней. В Котельничах даже имелось у артели своё постоянное место в рыбных рядах.
Слышал также о семье, занимающейся бортничеством. Имелись и охотники, занимающиеся этим на постоянной основе.
Само собой, что кузнец был здесь наиболее востребованным. Без его продукции сельчанам пришлось бы туго.
Ну и само собой, наличии церкви, пусть даже такой неказистой с одной главой, делало из разросшейся деревни село. Совсем другой статус. Именно сюда, со всех окрестных деревень, съезжался народ - крестить детей или отпевать умерших. Наверняка батюшку с нетерпением ждали в самых глухих уголках.
Мы, на правах друзей кузнеца сразу подгребли к тому участку берега, куда выходил тын хозяйства Семёна.
- О, гости дорогие, прошу в дом, вечерять будем.
Я обнялся с кузнецом, как с лучшим товарищем. У нас и в самом деле установились замечательные отношения, которые подогревались взаимным интересом.
До еды не принято говорить о делах, поэтому
