Мария Якубович. И.Ф. Тевосян. - М.: Изд. Дом МИСиС, Международный объединённый биографический центр, 2013. – 736 с.: ил. – 1000 экз.
Объёмистый том из серии "Личность и время" посвящён яркой судьбе выдающегося советского государственного деятеля Ивана Фёдоровича Тевосяна (1902–1958). Его имя прежде всего связано с развитием тяжёлой промышленности СССР, в первую очередь с чёрной металлургией и судостроением. Но не только талантливым инженером и организатором производства был Тевосян.
Есть известная формула: человек сложен, и простых людей нет. В полной мере это относится и к герою книги, жившему в сложнейшее время (впрочем, простых времён, во всяком случае в нашей стране, тоже не бывает). Одноцветный антикоммунист мог бы поставить суммарную «двойку» Тевосяну хотя бы за два прегрешения: за участие в подавлении Кронштадтского мятежа – восстания «красы и гордости революции» балтийских матросов, выступивших против коммунистической власти в 1921 году, и дружбу с кровавой фурией большевизма Розалией Землячкой, в честь которой он даже назвал свою дочь. И всё-таки не это главное в биографии Тевосяна.
Он сам сделал свою жизнь, он сознательно выбрал Горную академию, которую блестяще окончил в 1929 году. Его вхождение в инженерный мир совпало с началом индустриализации СССР. Тевосян с энтузиазмом воспринял её идеи, но от многих его отличало понимание, что необходимо быть истинным профессионалом. Абсолютно все отмечают его невероятное трудолюбие, пунктуальность, аккуратность, умение доводить дело до конца, внимание к деталям, к мелочам. В 1931 году Тевосян был поставлен во главе Всесоюзного объединения качественных и высококачественных сталей и ферросплавов «Спецсталь». В 1936-м, в 34 года, стал первым заместителем наркома оборонной промышленности. В 1939-м назначен наркомом судостроения. Правда, сам он всегда подчёркивал, что прежде всего он – металлург. И потому с огромной радостью он воспринял весть о новом назначении: 17 мая 1940 года он стал наркомом чёрной металлургии СССР. До войны оставался год.
Его способности с особой силой проявились в экстремальных условиях военных лет. Перебазирование множества заводов на восток, налаживание их работы в невероятно короткие сроки – это был поистине титанический труд. В книге приводится свидетельство В.Ф. Жигалина, крупного инженера: «На уральских металлургических заводах было налажено производство сталей такого качества, каких не выплавляли на заводах Германии. В частности, броня советских танков Т-34 оказалась прочнее брони гитлеровских боевых машин, что во многом предрешило исход битвы на Курской дуге».
Тевосян – представитель той когорты руководителей советской экономики, которая обеспечила Победу в Великой Отечественной войне. Её можно уподобить плеяде молодых советских полководцев, пришедших на смену военачальникам школы Гражданской войны.
Но, конечно, не все тогдашние руководители отвечали требованиям времени. Предшественником Тевосяна на посту министра судостроения был совершенно некомпетентный человек М. Каганович, зато брат могущественного Л. Кагановича.
Автор книги с большим пиететом пишет о Г. Орджоникидзе. А между тем этот деятель, ветеринарный фельдшер по профессии, был импульсивным волюнтаристом, часто принимавшим решения на основе эмоций, а не научных знаний. В своё время я сам немало наслушался от ветеранов о том, как чудил товарищ Серго, – он мог, например, изменить проект завода, потому что «комсомолки попросили».
Пик карьеры Тевосяна – должность заместителя председателя Совета министров СССР. Он курировал тяжёлую промышленность. В 1957 году ему было 55 лет. Для здорового, непьющего и некурящего мужчины – расцвет. В этот момент в его судьбу грубо вмешался Хрущёв. Тевосян выступил против хрущёвской идеи заменить отраслевое управление экономикой территориальным, ликвидировать министерства и ввести совнархозы. После этого Тевосян получил новое назначение – послом в Японию. Для него это означало крах дела всей жизни. Через год Тевосян умер.
[?]Горько читать эту книгу в наши дни. Промышленность России в упадке, наука обескровлена. На смену командирам производства пришли «эффективные менеджеры», освоившие одну науку – науку воровать. Каждый день – какой-нибудь коррупционный скандал. Одиозные фигуры мельтешат на телеэкранах. Неужели не выберемся?
Смех – дело общественное
Природа юмора таинственна и часто неуловима. Почему над одним и тем же анекдотом мы смеёмся до упада, а в другом исполнении (или в иной ситуации) испытываем чувство крайней неловкости?
Юмор занимает всё более значимое место в нашей жизни. Талантливых писателей-юмористов, художников-карикатуристов, комедиографов знают и ценят в народе. Естественно, что и на телеэкране он присутствует в большом количестве.
Однако отношение к телеюмору редко бывает однозначным. В 90-е годы особое положение было предоставлено Регине Дубовицкой и Евгению Петросяну. Их передачи пользовались популярностью, но довольно часто вызывали именно ощущение неловкости, граничащее с пошлостью. Конечно, и в их подборках номеров были свои достижения, связанные с именами Геннадия Ветрова, Елены Воробей, Юрия Гальцева, Михаила Жванецкого, Михаила Задорнова, Вячеслава Полунина. Многие из них, кстати, начинали ещё в советской программе Александра Иванова "Вокруг смеха". Но иногда стилистика этих выступлений выходила за рамки хорошего вкуса. КВН, превозносящий до небес отца и сына Масляковых, в определённое время стал производить впечатление междусобойчика. Полунин и Гальцев фактически ушли в клоунаду. Задорнов, начав вести авторские передачи, спустился до высмеивания неловких объявлений и вывесок. Петросян в «Смехопанораме», хохотавший над собственными шутками и бородатыми анекдотами, представлял откровенно жалкое зрелище. Хорошая актриса Воробей сама признавалась, что иногда ей приходится понижать планку своего дарования, чтобы, подобно Арлекину, быть смешной для всех. Но, становясь смешным для плебса, артист рискует потерять более интеллектуальных сторонников. Широкая популярность требует жертв.
Разговор о смехе на ТВ было бы несправедливо вести без упоминания о таком юмористическом «концерне», как «Комеди Клаб». Разумеется, я здесь формулирую свою личную точку зрения, и найдутся многие несогласные, которые выйдут на свой марш. Так вот, отношение к этой разновидности комического у меня весьма негативное. А что можно поделать, если всё это искусство кажется мне пошловатым, примитивным, попросту несмешным.
Ориентация резидентов на «комсомольско-молодёжную» аудиторию по-своему понятна. Но ведь известно, что эта возрастная категория является наиболее невзыскательной. Молодые люди проходят стадию Портоса, когда всё грубо-телесное, плотское, сексуально утрированное выходит на передний план. Гормональные всплески как раз и используют некоторые юмористы. Грустно видеть, как хорошо одетые, приятные юноши и девушки взахлёб ржут над самыми низменными намёками. Но легко заметить, что с возрастом это проходит, и взрослеющие зрители уходят из залов «Комеди Клаба» в другие, более интеллектуальные и воспитанные сообщества. Дурновкусие очень быстро приедается. А когда человек тормозится на данной стадии, то это уже серьёзная психологическая проблема, с которой должны разбираться соответствующие специалисты.
Зубоскальство, пустозвонство, самовлюблённость артистов и гостей зачастую просто удручают. В остротах «Комеди Клаба» постоянно проскальзывают намёки на извращённую сексуальность, латентный и явный гомосексуализм, наркотическую зависимость. Честно говоря, мне было бы неловко и неприятно смотреть эти передачи в обществе своих детей или, скажем, студентов. Кстати, не очень понятно, как будут ориентироваться и позиционироваться артисты канала ТНТ в свете новых законодательных инициатив по защите детей от гей-пропаганды. Ведь телевизор в квартире не запрёшь на ключ: как правило, ему все возрасты покорны.
Не все резиденты клуба равнозначны в своём скоморошестве: скажем, трудно сравнивать Гарика Мартиросяна и Павла Волю, но всё равно приходится отметить, что в большинстве их шуток присутствует душок подловатого цинизма, грубости, беспардонности, прозрачных эвфемизмов ненормативной лексики. Жаль, что многим это нравится.
Горько видеть: зачастую зрительницы помирают со смеха тем эмоциональнее, чем ниже пояса реприза. Мужчины в этом смысле, кстати, гораздо сдержаннее и достойнее. А вот женщины любой намёк на телесные грани человеческих отношений воспринимают с чувством счастья. Такое впечатление, что большинство наших дам страдают от неудовлетворённости и компенсируют этот плотский дефицит на публичных шоу. Кстати, после выхода из зала они готовы оскорбиться на любое слово, гораздо более мягкое, чем они слышали со сцены. Получается, что вольности юмористов для них кажутся легализованными, а своим спутникам они не прощают самой малости[?]
