– В вашем театре проходят клубные вечера. Что это за театральный жанр?
– Для меня театр – это не только спектакли, это пространство, куда человек хочет приходить, где ему хорошо. Поэтому, как только появилась «Школа современной пьесы», я предложил Булату Окуджаве выступать у нас, выходить на сцену, читать стихи, петь песни, и он это делал до последних дней своей жизни. Сергей Юрский провёл здесь огромное количество творческих вечеров. Елена Камбурова, уже имея собственный театр, до сих пор регулярно поёт у нас. Мы предоставляем сцену молодым коллективам. Здесь родился Театр Фоменко, здесь, ещё будучи бездомными, играли свои дипломные спектакли артисты театра «Квартет И». У нас регулярно проходит лаборатория «Класс молодой режиссуры», где никому ещё не известные студенты и выпускники режиссёрских факультетов делают свои первые работы и тут же получают приглашения в профессиональные театры.
В небольшом фойе открыта галерея современного искусства «Комната», где проходят интереснейшие выставки, перформансы. Мы устраиваем премьеры своих киноработ. В труппе много пишущих людей, в театральном киоске можно приобрести их книги, даже есть такая шутка: «Продаём только своих!» Кроме того, мы регулярно проводим лекции на тему театральной теории и практики.
В общем, театр существует ещё и как большой театральный клуб. Поэтому, когда сегодня какой-нибудь вновь назначенный главный режиссёр объявляет как своё ноу-хау, что у него будет совершенно новый театр, он будет показывать фильмы, будут идти авторские вечера, проходить конкурсы, мне это удивительно слышать. Мы это делаем уже 25 лет, но зачем об этом шуметь? Работай – и всё.
Любите ли вы театр так, как люблю его я?
– Ваш театр много гастролирует по стране и за рубежом, успеваете ли следить за культурными процессами, происходящими в Москве? Ощущаете ли вы внимание и заботу городских властей?
– Я считаю, что забота о культуре города, и, в частности, о театральной культуре, не менее важна для правительства Москвы и для мэра, чем забота о состоянии дорог, своевременном вывозе снега и посадке цветов. Поэтому при всех наших общих претензиях к предыдущему мэру Юрию Михайловичу Лужкову я не могу не выразить ему колоссальную благодарность. Убеждён, что он останется в истории уже тем, что открыл в Москве более 20 театров. Он построил «Новую оперу», Театр Фоменко, филиал Малого театра. Он открыл новое здание Театра Розовского. При нём было принято решение о строительстве новой сцены нашего театра. Он на пупе крутился, чтобы вытащить Большой театр из того безобразия, в котором тот оказался…
Юрий Лужков постоянно стимулировал театральный процесс, это он дал путёвку в жизнь замечательной программе «Открытая сцена», которая поддерживала молодую режиссуру и начинающих артистов. Минимум два раза в сезон на протяжении многих лет Лужков собирал художественное и административное руководство московских театров, беседовал, расспрашивал. Он знал главных режиссёров по именам и фамилиям, понимал, что театры, культура – это духовная жизнь столицы.
Новое правительство Москвы делает много важных и нужных вещей, тем не менее ни Сергей Собянин, ни руководитель московского Департамента культуры Сергей Капков, к огромнейшему сожалению, ни разу не встречались с художественным руководством московских театров. Ни разу не были в нашем театре, где работают 12 народных артистов, звёзд российской сцены.
Я боюсь, что советники мэра советуют ему про театр что-то не то. Потому что театры закрываются. До сих пор не вернули отобранный театр Анатолию Васильеву, до сих пор нет театрального помещения у режиссёра Дмитрия Крымова, имя которого известно на весь мир. До сих пор заморожены строительство и реконструкция многих театров, в том числе и новой сцены нашей «Школы». После того как в руководство театральной культурой Москвы пришли, как они сами себя называют, эффективные менеджеры, руководство становится по-чиновничьи холодным и жёстким. Самое главное – они не любят театр.
– Тем не менее каждый вечер в столице распахивают двери сотни театральных залов, и все они забиты людьми самого разного возраста. Выпускаются премьеры, молодые, талантливые режиссёры проводят неожиданные сценические эксперименты. Иногда даже не понять, где действительно бурная культурная жизнь, а где имитация бурной культурной жизни. И как отделить одно от другого?
– Это взаимосвязанный процесс. Когда у руководителей основных телевизионных каналов спрашивают: почему вы показываете такую пошлость, они говорят: люди этого хотят. Извечный спор: что первично – яйцо или курица? Может быть, наоборот, люди хотят то, что им показывают? Я думаю, то же самое происходит с театром. Для того чтобы реально поднимать культуру, должна быть очень внятная театральная программа как часть общекультурной политики Москвы. Такой программы сегодня нет. Поэтому принцип сейчас простой: играйте как хотите, играйте что хотите, главное – продавайте билеты и как можно дороже – вот к чему призывает нас московское начальство. А самое главное – нет ясности, прозрачности в финансировании московской культуры. Сегодня ни один художественный руководитель или директор театра не понимает, почему он получает или не получает те или иные деньги. Очень важно понимать, чего хочет власть, что она поддерживает, к чему стремится. Либо к оболваниванию народа, которым легко вертикально управлять, либо к воспитанию, привитию ему навыков чувствовать и думать.
От вешалки – до премьеры
– Что такое дирижёр, я понял благодаря Валерию Гергиеву, когда давно знакомый оркестр под его управлением зазвучал совсем по-другому. А что за профессия – режиссёр?
– Профессии такой долго не было. Её, в общем-то, востребовали Станиславский с Немировичем-Данченко. Если коротко сформулировать, то режиссёр – это автор спектакля. Я много лет пишу книгу по нашему театральному делу, этот учебник называется просто: «Во всём виноват режиссёр». Всё в театре, начиная с вешалки и кончая подбором артистов для спектакля, всё, что видят и слышат зрители, – это ответственность одного человека, режиссёра.
– Задача режиссёра – реализовать замысел, а не удерживать труппу. Что вы делаете, если актёр тянет одеяло на себя?
– У меня, к счастью, таких проблем нет. Потому что в нашем театре работают мои единомышленники – люди, с которыми мы либо давно знакомы, либо очень хорошо понимаем друг друга. Альберт Филозов, Таня Васильева, Ирина Алфёрова, Таня Веденеева, Юра Чернов, Володя Качан. Всё это мои друзья и коллеги. А большая часть труппы – мои ученики разных лет, выпускники моей мастерской во ВГИКе и ГИТИСе.
– Правда, что профессиональным актёрам, приходящим к вам, вы предлагаете снова переучиваться в вашей мастерской. Для чего? Чтобы они могли называться учениками Райхельгауза?
– Видите ли, в Москве и в каждом российском городе сегодня открыты театральные студии, актёрские факультеты при университетах, где преподают люди, которых не подпустят близко ни к ГИТИСу, ни Школе-студии МХАТ, ни к Щукинскому, ни к Щепкинскому. Среди педагогов много самозванцев, которые нашли себе кормушку и просто обманывают молодых людей и тянут деньги у них и у их родителей. Поэтому я иногда вынужден в театр принимать молодых артистов только через переподготовку в наших мастерских. Так что закрывать надо не Архитектурный или Литературный – институты с колоссальной историей, прекрасными педагогами, замечательными выпускниками, а эти самозваные институты, которые как блины лепят артистов и режиссёров из непринятых в серьёзные театральные вузы.
– Почему, говоря словами Чехова, русский человек больше других мечтает увидеть «небо в алмазах»? Чего ему не хватает в реальной жизни?
– Так уж заложено в нашей многовековой психологии, что мы всё время ждём какой-то милости – то от природы, то от Господа Бога, то от начальства. В то время как во многих цивилизованных странах принято считать, что в своей жизни человек виновен сам. Если ты не получил образование, то это не означает, что тебе его не дали – родители, школа, государство, а это ты его не получил. Если у тебя такая семья, такая жена и такие дети – в этом виновен ты. Если у тебя такая работа, если у тебя такая зарплата, если у тебя такая квартира – в этом виновен ты. Ты не сделал, не произвёл, не научился.
Сегодня мы живём, как это ни странно, всё-таки в относительно свободной стране. И я не знаю случаев, чтобы человек хотел нечто осуществить, и ему в этом государство сильно мешало. Но мы, к огромнейшему сожалению, по-прежнему ждём некоего блага откуда-то. Неслучайно в нашей стране самое большое количество праздников в мире. У нас уж если Первое мая отдыхаем до 15-го, а если уж Новый год – гуляем с 25 декабря по 10 января.