Ну, на следующее утро мы уже вместе пошли, командирову родню навещать. …Хорошо Иигрь тут устроился, домик такой — справный, сад вокруг богатый. Меня в том саду сидеть и оставили, дескать — охраняй, чтобы кто чужой не вошел. Ну да, ясное дело, не при мне же благородным господам ругаться. А то, что ругаться будут, это по лицам видно было. И наш оу Наугхо, весь из себя как ночь хмурый был, да и сестрица его, нас у калитки встретившая, тоже радостью не блистала. В общем, — пошли они в дом ругаться, а через пару минут оттуда служанка вылетела, дескать — хозяйка велела тебя, служивый, винцом угостить, чтобы на жаре не сомлел. — Выходит, хозяева и ее выперли, чтобы всласть наругаться. Да только — выпернуть-то выпернули, а окна закрыть никто не догадался, а они по жаре-то, тока занавесочками прикрыты и были. Так что — все не все, а кой-чего до наших ушей долетало. Оу Наугхо наш — «Да как ты могла?», да «Даже не подумала о чести семьи! Ведь ты же благородная барышня…». И все такое. А она ему в ответ — «Рази я проклятая какая, чтобы мне в жизни счастья не видеть? Либо старой девой век куковать, либо за стариком с тоски выть». «Честь семьи, благородная барышня… Да я всю юность подругам-простым рыбачкам завидовала. Они и жили сытнее, и воли у них куда больше было. А то — это не смей, туда не ходи, тебе не пристало… Танцы на набережной со всякой голытьбой? — нельзя. Девичьи посиделки? — Невместно! С молодым парнем поговорить — урон чести. А потом и подруг не стало, потому как с простолюдинками мне дружить зазорно, а из благородных, сами со мной водиться не хотят. …На улице из себя благородную даму корчить приходится, а дома — сухой коркой давиться, да заплатки на единственное платье ставить, будто это обмануть кого может. А потом, ночи напролет о судьбинушке своей, в подушку слезы лить, чтоб никто не слышал. И все ради чего — ради чести семьи. …Нет уж, коли выпал мне шанс, немного своего счастья ухватить, уж я-то его упускать не собираюсь. Молодой, красивый, благородный, а главное — меня любит так, что все бросить готов и на край света бежать. На мое приданное и связи семьи, ему наплевать, ему я нужна. А что не богат, так уж лучше с любимым в нищете, чем с нелюбимым в богатстве. Я за него как за последнюю соломинку ухватилась, дышать от радости боялась, от всего мира спрятать хотела, чтобы только мой… А тут ты, нашел кому меня подороже сбагрить! Да Иигрь пока не особо богат и славен, но и не такой он у меня человек, чтобы где угодно карьеру не сделать. Его, куда не придет, сразу уважать и ценить начинают. …Так что даже не уговаривай, не вернусь я обратно!».
…У служанки-то, что рядом со мной на скамеечке сидела, от любопытства уши едва ли не на макушку вылезли, ровно у рыси горной. Ясное дело, ей про хозяйские дела все вызнать, да потом с кумушками потрепаться, охота. И когда голоса в доме потише стали, и нам уже толком ничего было не разобрать, она за меня взялась, что мол да как… Это она, хе-хе, не на того напала. Я ведь теперь, вроде как сотрудником БВБ числюсь, а это тебе не сурка схарчить, это дело серьезное. Так что я наплел ей выше крыши. Дескать оу Рж’коов наш — известнейший на Мооскаа герой и всяческий победитель. А еще, дескать — тайный прынц, какого-то далекого королевства, прибывший в Сатрапию…как это — ингогнидо, то бишь втихаря, чтобы учиться в нашенском университете. …Нам такую байку еще раньше распускать было велено, чтобы народ не удивлялся, чего это Бюро вокруг него хороводы водит. …Ну а тут, такое значит дело — любовь и все такое. Вот и бежала парочка куда подальше, чтобы родные не мешали вместе жить. Служаночка-то, аж вся сомлела от удовольствия, будто я ее не разговорами, а чем другим потчевал. Небось уже представляет, как будет подружкам своим рассказывать-пересказывать, да скока еще от себя приврет. Я, под это дело, и сам у нее выспросил, про житье-бытье моего учителя. В общем, видать не все у них так благостно было, как она брату заливает. Поругались они шибко, когда Иигрь, на войну идти собрался. Ну да Иигрь, все едино, на своем настоял, да и ушел в море, потому как воин он великий, и в стороне от драки отсиживаться не будет. Это сразу понимать надо было, но на то они и бабы, чтобы людям кровь портить, вот Неевиия эта, и старается вовсю.
Спустя примерно этак час, вышел наконец наш командир из дома. Видок такой, будто в битве побывал. Лицо аж серое, весь взмокший и смурной. Глянул на меня, как я на лавочке вальяжно так винцо распиваю, и видно сначала рявкнуть хотел, но потом сдержался, и только головой дернул, дескать — давай на мной. Видать не шибко ему переговоры его удались…
Игорь Рожков, судовой лекарь
…До Аэрооэо, мы шли три дня, успев пересечь море поперек, с севера на юг. И ветер был попутный, да и само Срединное море — длинное, но не очень широкое. Про Аэрооэо, я еще на Земле-1 слышал. Это был один из самых древних городов-государств этого мира, и где-то тут стоял первый храм, про который самое главное, что нам надо было знать, что он не второй. Это местные сложные религиозные заморочки, в которые, я, честно говоря, так толком и не въехал. Потому как нам объясняли это весьма и весьма мутно. Зачем, например, надо было разрушать первый храм, чтобы построить второй на другом континенте, посвященный все тому же высшему местному божку Икаоитиоо? И как и следовало ожидать, дело и тут не обошлось без нашего мистера-каждой бочки затычка — Манаун’дака. Отрывался, видать так пришелец из другого мира на беззащитных аборигенах, как какой-нибудь английский колонизатор с пулеметом, на вооруженных копьями зулусах. Вот наши и темнили, насчет разрушения и переноса храма, чтобы не вкладывать в головы курсантов дурных мыслей. Ну да — это дела давно минувших дней. У меня сейчас и без того проблем выше крыши. И самая первая — раненые. Вторая — лекарства. Третья — финансы. Потому как когда я выкатил капитану список всего необходимого для дальнейшего успешного продолжения моей профессиональной деятельности, он только рассмеялся, и спросил, не собираюсь ли я его корабль превратить в плавучий лазарет? А том мол, — может ну его, это корсарство, будем плавать вдоль берега, да рыбацкую голытьбу за плату лечить? Разбогатеть не разбогатеем, так хоть рыбы вволю наедимся! В общем — ограничил он мои хотелки «разумным минимумом», вот теперь и приходилось голову ломать, как бы в бюджет уложиться. Я как раз пробежался по местным лекарским лавкам, и прикинул цены на основные лекарства. Даже на специальную бумажечку все выписал, и вот, теперь сидел в портовом кабачке и пытался объять необъятное, когда почувствовал возле своего столика каких-то людей. Поднял глаза и недовольно буркнул.
— День добрый, капитан Флиин. Вот, думаю как на те гроши, что вы мне выделили, не убить половину экипажа во время лечения.
— А, ничего страшного. — Он махнул рукой, весело мне подмигивая. — Половина из них — отменные мерзавцы, так что постарайтесь не убить только тех что мне нравятся, а на остальных наплевать! Кстати, вот, познакомьтесь — уважаемый Биим Куув. В некотором роде, наш коллега. Хотя по части умения пограбить, нам всем до него еще расти и расти! Мы, пожалуй, подсядем за ваш столик, если это не сильно отвлечет вас от ваших ученых занятий? А то эти аэроооэсские бездельники, посреди белого дня, уже заполнили весь кабак. Похоже, в этом городе никто не работает.
— Я вежливо, хотя и без всякой охоты, кивнул.
Этот самый Куув, выглядел типичным пиратом — красное обветренное лицо, морские портки и куртка, чрезмерное количество оружия на поясе. А с пиратами я и так за последний месяц наобщался выше крыши, и потому специально удрал, чтобы немного побыть в одиночестве — недостижимой роскоши, для члена экипажа парусного корабля.
— На каком корабле ходите? — Задал я беспроигрышный в пиратской среде вопрос, чтобы проявить вежливость, и поддержать беседу.
— Нет, сударь. — Ухмыльнулся Куув. — Ваш капитан сильно льстит мне, причисляя к обществу благородных «пахарей моря». Я всего-лишь скромный приказчик торгового Дома Ваксай. А так как ваши патроны — благородные господа оу Дарээка и оу Готор, так же являются покровителями и пайщиками нашего Дома, то капитан Флиин и соизволил назвать меня «коллегой». Кстати об этом, капитан, я тут ведь, в некотором роде, пришел к вам за помощью…
— Постойте. — Очень невежливо перебил я Куува, пребывая в изрядном волнении, аж ладони вспотели. — Дом Ваксай? Тот самый, который принадлежит почтенной Одивии Ваксай?
— Да, сударь. А что это вас так взволновало?
— Просто я…, как-то был представлен этой даме. Надеюсь, у нее все благополучно?
— …А разве вы не знаете, сударь, что она пропала? — Спросил Куув, однако на долю мгновения, лицо его как-то странно дернулось, и приобрело чересчур честное выражение, явно не характерное для его плутоватой рожи.
— А ходили слухи, что ее видели. …Где-то в этих краях. — Бросил я, стреляя наугад. Чего мне, в конце концов, было терять?
