- Интересно вас послушать. А ветчина у вас найдется? Я бы взял пару бутербродов с собой.
С этими бутербродами я вышел на улицу, мощеную крупным булыжником, уселся на выщербленный парапет - глубоко внизу ревела река Уш, и, жуя ветчину, написал на одной из открыток, изображающих деву Марию, несколько слов: "Я в красивом местечке, которое называется Конш, и жалею, что ты не со мной". Подписал своими инициалами и нацарапал адрес Пенни в Лондоне. Опустив открытку в желтый почтовый ящик на площади, я вернулся к машине и отправился в гости к Раулю Бракони, он же Браканте. Добрался до его дома, когда было уже около двух, развернул машину так, чтобы сразу можно было выехать.
Дом представлял собой типичную для здешних мест постройку, сложенную из крупных блоков местного камня. Снаружи к входной двери вели каменные ступени, по ним можно было попасть сразу на второй этаж, жилой. А нижний служил для хозяйственных надобностей. В одном углу дома стояла большая бочка для дождевой воды. Напротив, через двор, виднелось ещё одно строение, небольшое, похожее на сушилку для каштанов, - в свое время, когда каштаны составляли немалую часть доходов местных крестьян, такие каменные сарайчики с печью ставились при каждом деревенском доме. Двор выглядел запущенным, никакой скотины хозяин явно не содержал. Сколько я не колотил в дверь, никто не отозвался. Поэтому я влез в дом через окно второго этажа, которое было лишь слегка прикрыто. Лестницу я нашел под крыльцом, и, забравшись в дом, сразу втащил её за собой. Я оказался в просторной гостиной. Толстый ковер на полу, удобные кресла. Вдоль стен книжные полки, огромная изразцовая печь, два стола - один круглый, обеденный, со стульями, второй низкий, длинный, заваленный книгами и журналами.
Рауль Бракони явно интересовался новостями и особенно финансовыми. Он получал главный французский финансовый еженедельник. Последний номер был ещё в конверте - прислан он был на почту в Родез на имя господина Р. Брансона. Далась ему эта буква Б!
Я решил посвятить изучению дома два часа, чтобы оказаться на шоссе раньше, чем зимние сумерки положат конец рабочему дню, и Бракони прервет свою кровельную работу на ферме. Я могу вернуться и завтра. Работать надо аккуратно, сохраняя порядок, пока я не обрету уверенность, что в доме есть что-то интересное для меня.
Я приступил к тщательному осмотру гостиной.
При обысках такого рода необходимо сохранять ясность ума. Если вы зациклились на поиске каких-то, скажем,, технических документов, то легко можете прозевать документы не менее важные, если они выглядят не так, как вы ожидали. В помещении может вовсе не оказаться стандартного шпионского набора, известного каждому по книгам и кино: ни тебе радиопередатчика, ни фотопринадлежностей, ни списка шифров, даже оборудования для микросъемки и того нет. А найдется всего-навсего листок бумаги в ящике комода, на самом дне - и больше ничего не надо. Если, конечно, он исписан невидимыми чернилами.
Но я и того не обнаружил. Гостиная Бракони оказалась абсолютно чистой. И это само по себе было странно. Во-первых, с чего бы этому человеку с таким прошлым интересоваться биржевыми сделками? Никто меня не убедит, что это самое обычное дело, если речь идет о сельском ремесленнике. Может, эти люди и не держат больше деньги в чулке под матрасом, но уж понесут их только в местный банк. А на бирже играть не станут. Во-вторых, Бракони оказался большим энтузиастом по части аппаратуры "хайфай". Я нашел дорогой магнитофон "Сони" и целый ящик кассет, в большинстве своем не надписанных и вроде даже новых. Поставил наугад две из них - одна пустая, на второй записана оперетта Оффенбаха. Криминала в этом нет, но как-то не вяжется с характером Бракони. И у меня постепенно усиливалось чувство, что дом полон тайн и если проявить терпение и настойчивость, то обязательно что-то найдется. Эта уютная комната - всего-навсего камуфляж, она скрывает подлинную суть своего хозяина. У меня руки зачесались от желания приступить к настоящей работе: пооткрывать все ящики, вытряхнуть на пол содержимое, разодрать книги, переломать мебель - это единственная возможность отыскать то, что запрятано шпионом-профессионалом. Но пришлось ограничиться обычным обыском.
К четырем я обшарил все жилые помещения: обе спальни, ванную, кухню и все ту же гостиную. И все впустую, хотя убеждение, что Рауль Бракони отнюдь не только мастер по части кровельных работ, меня не оставляло. Дорого бы я дал, чтобы найти тому доказательства. Однако, не найдя ничего, я постарался, чтобы все выглядело так, как было, и уехал в надежде вернуться на следующий день.
В Родезе я снял комнату, поужинал в ресторане при гостинице - он оказался недорогим, уютным, и готовили там неплохо. Потом улегся в постель с книгой. Это был труд Анри Френе, посвященный Сопротивлению, - читался он неплохо, лучше, чем остальные книги этого же толка. Но одолеть целых шестьсот страниц было нереально, так что пришлось его просто полистать. У меня есть привычка листать с конца, и на странице 582 я обнаружил главу "Подпольная армия французов. Ее связь с немцами в 1943 году". Там говорилось, будто после войны в архивах гитлеровского министерства иностранных дел был обнаружен документ на двадцати восьми страницах, озаглавленный "Подполье во Франции", подписанный заместителем Гиммлера Кальтенбруннером и утвержденный самим Гитлером, - такое, стало быть, большое значение ему придавалось. Обратившись к указателю имен, я нашел фамилию "Кальтенбруннер" на странице 323. Там Френе подробно описывал, как попал к нему в руки в самом конце войны этот документ и цитировал его:
"Все данные тщательно проанализированы сотрудниками гестапо и абвера. Обе эти организации утверждают, что большая часть информации исходила от некоего "доверенного лица" ("Vertrauensmann") - бывшего французского офицера, занимавшего видное положение в подпольной организации. Я задал себе вопрос тогда и сейчас спрашиваю себя: кто же этот предатель, продолжает автор, - ответа до сих пор не знаю."
Я читал до часу ночи, оставляя на полях свои замечания и вопросы. Заснул я в ту ночь с трудом.
ГЛАВ 12
Туманным ранним утром на горной дороге, ведущей из Родеза в Конш, я прикидывал, стоит ли сегодня довести до конца обыск у Бракони или отложить до более благоприятного случая. И решил не откладывать: будущее ничего особенно благоприятного не сулило.
Свернув, как и накануне, на проселочную дорогу, я доехал до дома. Было десять утра - весь день впереди. Прежде всего я решил осмотреть кладовки в нижнем помещении, цистерну и сушилку для каштанов. Первые два объекта не содержали ничего интересного, и я занялся сушилкой - низеньким квадратным строением без окон, сложенным из местного камня. Низкая дверь была укреплена двумя железными брусьями, массивные засовы, два огромных амбарных замка. Замки эти выглядели новыми, ни пылинки на них не было. Бракони явно хранил в сарайчике нечто ценное. Любопытно, что именно. Нужен ключ или хотя бы лом. Так что начинать придется все равно с дома.
Я повернулся и зашагал по двору, намереваясь проделать то же, что и вчера: достать лестницу из-под крыльца и влезть в окно второго этажа. Я был уже у самого крыльца, когда откуда-то сверху донесся слабый звук - вроде бы скрипнула половица в гостиной. Я остановился и прислушался: полная тишина. Тут до меня дошло, что я веду себя как полный идиот: не осмотрелся кругом, пребывая в святой уверенности, что Бракони сидит на крыше где-то далеко отсюда и укладывает себе черепицу.
С некоторым опозданием я обошел дом. Мои шаги гулко отдавались по двору, а дыхание оставляло клубы пара в стылом осеннем воздухе. Заметил за домом тропу, уходящую в поле, и на ней - не видимый со двора серый "ситроен" с надписью на борту: "Р. Бракони. Кровельные и плиточные работы". Подняв капот, я вынул распределители зажигания и капот снова закрыл.
Итак, Бракони ждал меня, и я тут как тут - явился! Выбор был проще некуда: каким-то образом его обезвредить и обыскать все же дом. Или прыгнуть в свой "фиат" и улизнуть, поджав хвост, без всякой надежды вернуться. Здравый смысл подсказывал: беги! Но я был убежден, что именно здесь кроется ответ задачи, которую мне велено решить. И потому я вместо того, чтобы сесть в машину, протиснулся сквозь дыру в живой изгороди, очутился на вспаханном поле и под прикрытием густых зарослей обогнул дом. Тут, обнаружив в изгороди ещё один просвет, я не без труда процарапался сквозь неё и угодил во двор как раз позади сушилки. Теперь я надежно укрыт от того, кто в доме, зато, вздумай сделать хоть шаг, тотчас окажусь на виду: оба верхних окна выходят как раз на этот сарайчик. Однако Бракони не видно было ни у одного из окон. Стоило, пожалуй, рискнуть. Я вышел из-за укрытия и протопав по двору к крыльцу, поднялся по лестнице. Ни звонка, ни дверного молотка. Я забарабанил по двери кулаком - гулкое эхо отозвалось где-то в доме. Бракони, видно, решил поиграть со мной, заманить в ловушку. Если я проникну в дом, со мной нетрудно будет справиться. Наверняка он вооружен - но и я, кстати, тоже.
