стульями. На столе был сервирован ужин, но я смотрел мимо него.
Опустив глаза и теребя в руках оборку алого платья, возле стола замерла Соня. Губки чуть поджаты, длинные чёрные волосы уложены в простую, но оттого не менее красивую причёску, поддерживаемую серебряной заколкой с…
Александритами.
Я сразу узнал эту заколку, ведь сам подарил её девушке на женский день в этом году. Приятно, что она взяла её с собой в Африку.
— Отлично выглядите, Софья Антоновна, — улыбнулся я.
— Спасибо, Аскольд… — запнулась она.
— Можно просто Аскольд. Мы же не чужие люди.
Она подняла взгляд и неловко улыбнулась.
— К Форкху всё, Соня. Как же я скучал по тебе!
В три шага я пересёк разделяющее нас пространство, подхватил её и закружил по комнате.
— Как же я скучал по тебе… — повторил я, уткнувшись носом в лиф её платья и не прекращая кружить.
— А я по тебе… — услышал я ласковый шёпот. Она гладила меня по волосам, а на макушку капали слёзы. — Я… Я… прости, что отстранилась, Аскольд. Я так хотела быть рядом, но не могла.
Я поставил Соню на пол и заглянул в её серые влажные от слёз глаза.
— И мне очень интересно знать почему? — мягко спросил я, держа её за талию.
Она отвела взгляд и вновь сжала губу. Покосилась на дверь за моей спиной. Боится, что подслушивают? Но это вряд ли. Служанка стояла не вплотную к двери. Да и Григорий не даст ей прикладываться ухом к дверному проёму. Более того, я говорил ему, не ждать под дверьми и Аллу попытаться увести.
— Я… — начала было Софья, но снова замолчала.
— Прошу, доверься мне, Соня…
— Я доверяю! И поэтому… скажу. Но, Аскольд, это не только мой секрет и… Ах!
— Я никому не расскажу, пока ты хочешь сохранить свою тайну.
— Да… Я верю тебе. Ну… Аскольд, мне надо тебе кое-что сказать!.. Я не та, кем все меня считают!
— Как я тебя понимаю! — воскликнул я и твёрдо продолжил: — Я тоже не тот, кем все считают меня.
Софья посмотрела на меня недоверчиво, но через секунду её снова поглотили собственные переживания.
— Да ты ничего ты не понимаешь! — воскликнула она и прошептала, глядя на меня: — Я дочь Ивана Рюриковича. Я цесаревна по крови!
— А я наследный планетарный принц Александрии, переродившийся в этом юном теле, — уверенно произнёс я, не отводя глаз от невесты.
Софья изумлённо хлопнула ресницами.
— О чем ты говоришь, Аскольд? Я серьёзно!
— Я тоже. Ты открыла мне свой секрет, а я тебе свой.
— Аскольд, — в её голосе слышался укор и разочарование, — зачем ты играешь со мной?
— Я предельно серьёзен, моя милая, — тепло проговорил я, вложив в эти слова всё своё огромное желание быть предельно честным и откровенным с дорогим человеком.
Волна невидимой силы колыхнула волосы Софьи.
Девушка удивлённо округлила глаза.
— Значит, ты утверждаешь, что помнишь свою прошлую жизнь? И как тебя звали в прошлом?
— Ты не поверишь, но точно так же.
— Значит… — опешила она. — Аскольд?
— А почему тебя это удивляет? — насторожился я.
— Ну… — замялась она. — Неважно. Сейчас главное, что ты узнал, что я, на самом деле беглая цесаревна. Моей целью было создать второй род Рюриковичей, который когда-нибудь мог бы бросить вызов Годуновым! А для этого я… Я не могла выйти замуж за того, в ком течёт аристократическая кровь. Понимаешь? — с надрывом спросила она.
— Ты хотела создать род, который бы заменил основной род Рюриковичей? — решил уточнить я.
— Если потребуется,
— Ты хотела войны между… по сути, членами одного рода?
— Нет, что ты! — она опешила. Но затем, мотнув головой, прошипела: — Я лишь хотела освободить Рюриковичей от гнёта Годуновых. От… от их контроля. Хотела, чтобы существовали Рюриковичи, сразу свободные от Годуновых.
— Ты говоришь так, будто сейчас Рюриковичи не только под политическим контролем Годуновых, — начал догадываться я.
— Так и есть, — прорычала Софья. — Я не знаю подробностей, но мама говорила, что Годуновы управляют Рюриковичами, будто марионетками. В прямом смысле слова. Что Рюриковичи лишены своей воли. И… Годуновы могут даже приказать им умереть!
— Вот как… — задумчиво протянул я. — Что ж, это многое объясняет.
— Это всё, что хочешь сказать?
— А что я ещё могу сказать, Соня? Твой план сложно реализуем. В ущерб существующим возможностям ты создаёшь себе запасной вариант.
— Не уверена, что правильно тебя поняла, но что плохого в запасном роде Рюриковичей? Если не удастся освободить от контроля Годуновых основной род?
— А если удастся? Я тебя хорошо знаю, моя милая принцесса. Да ты и сама только что мне ответила, что не хочешь уничтожать основной род Рюриковичей. И вместо того чтобы обрывать возможности, выбирая себе простолюдина в мужья, лучше взять того, кто поможет сформировать силы для противостояния Годуновым.
— Ты… даже после того, что я тебе рассказала… Ты… не отвергаешь меня? — она вцепилась мне в плечи так сильно, что её пальцы побелели.
Форкх меня дери… что в голове у этой женщины?
— А вот теперь уже я не уверен, что правильно тебя понял, — признался я. — Зачем ты мне рассказывала всю эту историю? Чтобы отпугнуть?
— Нет… чтобы ты знал обо мне всё. Ведь… ведь я…
И она разрыдалась, крепко прижавшись ко мне.
— Ну тише-тише… Всё будет хорошо… — я стал гладить её по голове. — Мне тоже не нравится, что императорский род задвинут на дальний план. Да и Годунов слишком властный. Такой, пока по морде не получит, не станет воспринимать тебя как равного. Ну тише-тише, милая… Меня тоже не устраивает текущее положение дел в империи. Так что я рассматривал вариант со сменой Канцлера.
— Правда? — шмыгнув носом, спросила Соня.
— Правда-правда. Так что, если удастся нам вернуть свободу воли твоему брату, будет очень даже здорово.
— Спасибо, Аскольд… Спасибо за это… Я ведь… Я ведь уже поставила крест
