на своей цели. После того как ты спас меня! Было бы крайне бесчестно с моей стороны и дальше отвергать тебя. Я сдалась… тебе и… — её щёчки вовсю налились румянцем, — …и своему сердцу.
— Ну надо же, я победил саму Царицу Лицея, — хмыкнул я.
— Между прочим, уже второй раз, — пробурчала она.
— И какой же приз получит победитель?
— Хм… — как будто бы задумалась Соня. — А предложение победителя всё ещё в силе? Даже после… — её голос вновь предательски дрогнул. — После того как он узнал о моих проблемах? Я — беглая цесаревна, Аскольд. Годуновы считают меня мёртвой. Но всегда остаётся шанс, что они узнают об этом, и…
— Можешь не продолжать, — я прижал палец к её губам. — Я готов жениться и на тебе и на всех твоих проблемах, Соня.
— Ну… знаешь, — она замолчала, пытаясь совладать с эмоциями. Одновременно на её глазах выступили слёзы, бордовый румянец и счастливая улыбка. Несколько секунд она приходила в себя, а затем нетвёрдым голосом продолжила: — Теоретически наш с тобой статус позволяет нам женить людей. По-старому, скажем так, походному обычаю. Конечно, нужно будет потом сделать публичную церемонию, но…
— Я понял тебя. Что ж, властью, данной мне по праву рождения, я — наследный принц империи Александрит, так же известный, как младший великий княжич Тверской Аскольд Андреевич Оболенский, нарекаю тебя цесаревна Софья Ивановна Рюрикович, так же известная как младшая княжна Выборгская Софья Антоновна Троекурова, своей женой и основательницей боярского рода Александрит.
Слёзы снова брызнули из глаз Софьи, но она улыбнулась и кивнула. После чего торжественно произнесла:
— Властью, данной мне по праву рождения, я дочь Императора Ивана IX цесаревна Софья Ивановна Рюрикович, так же известная как младшая княжна Выборгская Софья Антоновна Троекурова, нарекаю тебя, наследный принц империи Александрит, так же известный, как младший великий княжич Тверской Аскольд Андреевич Оболенский, своим мужем и основателем боярского рода Александрит.
Она закончила, а затем робко и выжидательно посмотрела на меня. Я понял, чего она ждёт и решительно произнёс:
— А теперь муж может поцеловать жену!
Я притянул её к себе и с жаром впился в её влажные губы.
Глава 9
Лондон. Букингемский дворец.
В кабинете наследного принца Британской Империи Георга Стюарта раздался звонок селектора. Принц, мужчина с кудрявыми волосами до плеч и красивой бородкой взглянул на часы, и нажал кнопку ответа.
— Ваше высочество, прибыл лорд Бекингем, — в динамике раздался голос чопорного дворецкого.
— Впусти его, — коротко ответил принц.
Спустя три минуты принц сидел в мягком кресле, а в кресле напротив разместился темноволосый мужчина лет сорока в костюме-тройке.
На чайном столике между ними стояла бутылка ирландского виски, стаканы и вазочка со льдом.
Гость — Лорд Джон Бекингем, лично разложил лёд по стаканам и разлил виски.
— Ты сюда пить пришёл, что ли? — нахмурился принц.
— Ну, так за встречу. Нравится мне этот напиток. Давай, Георг, — лорд поднял стакан.
Раздался звон соприкоснувшихся хрустальных стаканов, после чего мужчины сосредоточенно выпили содержимое.
— Пробирает, как рахна, — осклабился Бекингем. — Есть всё-таки плюсы в этих телах, скажи же, Георг?
— Георг… — фыркнул принц. — Эти тела, которые тебе так нравятся, кривые и убогие. Ты даже обратиться ко мне как подобает не можешь, — он раздражённо ткнул себя двумя пальцами в горло, показывая, что человеческий речевой аппарат не рассчитан на сарнитскую речь.
— Обратиться… — вздохнул Бекингем, разливая новую порцию виски по стаканам. — Я даже мысленно не могу этого правильного сделать, — он указал на свою голову. — А ты говоришь про речь. Хватит, Георг. Не первый день мы тут. Чего снова яришься? На ностальгию пробило?
— Ностальгия, говоришь? Тебя это удивляет, после того как объявились космодесантники?
— Да какие они космодесантники, — махнул рукой лорд. — Личинки космодесантников. До тех железных тварей, которые сожгли наше гнездо, им далеко!
— И что? Вильгельм и Мишель пали. А ты знаешь, как хорошо они питались. Обычный Гуру бы с ними не справились. Сомнений нет, не только мы появились в этом мире. Аномалия выбросила сюда и Александрийцев!
— Нас больше! И мы сильнее!
— С чего ты решил?!
— С того, что будь по-другому, сейчас бы Российская Империя расширяла границы, а не мы.
— Так она и расширяет! Силами своих кланов!
— Этого недостаточно, — покачал головой Бекингем. — Ты понимаешь, что, я прав. Гуманоиды разрозненны. Они не могли оказаться вместе, как мы. Не могли. Поэтому я буду считать, что нас больше. И у нас есть все шансы решить эту проблему и… — Бекингем сжал пустой стакан. Хрусталь треснул, а за фигурой лорда проявилась полупрозрачная фигура огромного богомола. — И мы уничтожим Александрийцев.
— Уничтожим, — сухо поддержал его принц. — Вот только придётся действовать тоньше! Нужно подобраться ближе. А затем ударить вподбрюшье и вскрыть его.
— Выпить досуха, наслаждаясь агонией! Да, Георг! Так мы и поступим! И знаешь, у меня уже созрел план действий. Подойдём к границам их империи!
***
Рассвет только забрезжил над Москвой, а Канцлер Российский Империи Александр Борисович Годунов уже был на ногах. Заложив руки за спину, самый влиятельный человек империи размеренно шагал по Кремлёвскому парку, погрузившись в пучину своих мыслей.
«Боевая мощь, крепкая защита и повышенная мобильность… Если всё действительно так, это прорыв в военных технологиях… Даже если и не так…»
Да, едва проснувшись, он вновь начал прокручивать в голове полученную вчера информацию.
Александр Борисович искренне желал лично взглянуть на эти «летающие доспехи», которые создали в лабораториях великого княжества Тверского. А затем, посмотрев своими глазами на техническое чудо, получить в руки подробный отчёт от верных инженеров.
Но, увы, пока он владел лишь крупицами информации. Теми, что донесли соглядатаи, докладывающие о ходе конфликта между российскими княжествами и европейскими кланами в Африке. Фотографии, сделанные ими, размыты и неточны. Опираться приходиться лишь на текст субъективных докладов.
«Этот Аскольд опять совершил что-то невероятное. Я уже скоро совсем перестану удивляться действиям и способностям этого парня».
Александр Борисович остановился возле старого
