- Твои люди останутся внутри, - приказал он, - а ты выведешь мальчишку за стены.
Я нахмурился, словно обдумывал предложение, которое, конечно, для Бриса имело смысл. Он сообразил, что мои люди могут устроить засаду на узких улицах Сирренсестра, но если обмен состоится в полях вне городских стен, то он не нарвется на ловушку.
- Ну? - потребовал он ответа.
Я посмотрел в сторону человека на стене, а потом очень медленно поднял голову. После паузы я быстро кивнул. Человек со стены исчез, но Брис, конечно, решил, что кивок предназначался ему.
- Поступим по-твоему, - сказал я Брису, - но ты должен дать мне слово чести.
- Слово чести, господин?
- Что человек, который ударил мою дочь, будет наказан.
- Я ведь уже это сказал.
Я подвел лошадь чуть ближе. Копыта громко стучали о римскую мостовую.
- Хочу, чтобы ты отдал его мне.
- Его накажут, - упрямо повторил Брис.
Потом раздались крики и звон мечей, который ни с чем не спутать, и я понял, что Финан со своими людьми уже в доме. Они даже не побеспокоились сорвать солому и сломать держащие ее прутья, а просто прыгнули на крышу, и она мгновенно проломилась. Гербрухт, фриз, что, похоже, никогда не прекращал набивать брюхо и весил как лошадь, видимо, прыгнул первым, а остальные воины Финана последовали в проделанную им дыру. Я не отреагировал на звуки, продолжая смотреть на Бриса.
- Ты отдашь его мне, - настаивал я и перевел дыхание, потому что Брис внезапно услышал суматоху и сообразил, что его провели. Я был готов пустить жеребца вперед, чтобы сбросил его наземь своим весом, но вместо этого Брис вытащил меч и ринулся ко мне.
- Скотина! - заорал он. Он был быстрым. Ни один воин не выживет, если будет медлить, но для верзилы вроде Бриса он был на удивление быстр. Он пробежал несколько отделяющих нас шагов, размахивая мечом в сторону морды лошади, и я дернул поводья и чуть не потерял сознание от приступа боли, пронзившей ребра, и понял, что всё пропало, потому что он был слишком быстрым. Он стащит меня с седла и либо прикончит, либо, если у него есть хоть доля здравого смысла, сделает заложником.
Но хотя он был быстрым, мой сын был похож на молнию.
Меч Бриса так и не попал ни в меня, ни в моего коня. Я даже с трудом разглядел, что произошло, но понял лишь, что Утред вытащил свой короткий меч, Аттор, и метнул его. Клинок ударил Бриса по ногам, лишив его равновесия. Я услышал клацание, с которым упал меч, пока я пытался выровнять дыхание. Брис немедленно поднялся, но Утред уже вытащил свой длинный меч, драгоценный Воронов Клюв. Он оттолкнул назад Этельстана, подальше от схватки.
- Давай, эрслинг, - издевался он над Брисом. Толпа, до этого такая притихшая, вдруг разразилась приветственными криками.
- Скотина, - сказал Брис. Он отпихнул Аттор в сторону и направился к моему сыну. Я помнил, что Брис опытный воин и всю жизнь провел с клинком в руках, он был человеком, которому умение владеть мечом принесло богатство. Он не испытывал страха, а у моего сына Утреда было приветливое, всегда радостное лицо, придававшее ему невинный вид. Брис посчитал, что сможет изрубить его парой ударов, и первым из них стал косой удар, чтобы вспороть моему сыну живот, как ножом, поддевающим сеть с угрями.
Утред отклонился и захохотал. Он опустил Воронов Клюв и снова засмеялся, и Брис заглотил наживку и атаковал снова, на сей раз сделав выпад, а когда Воронов Клюв поднялся, чтобы отразить удар, повернул меч над клинком Утреда, оттягивая свой назад, чтобы перерезать противнику шею. Это было быстрое и умелое движение, но Утред отклонился назад и в сторону, клинок Бриса не дошел до цели всего на ширину пальца, и Брис слегка потерял равновесие. Тогда мой сын просто вытянул руку и ткнул его острием Воронова Клюва.
- Ты такой медлительный, - неодобрительно заявил он, когда сакс пошатнулся.
- Скотина, - пробормотал Брис. Похоже, других ругательств он не ведал. Он снова твердо встал на ноги и взглянул на моего сына, увидел наглую усмешку на невинном личике, и его снова охватила ярость.
- Скотина! - рявкнул он и ринулся вперед, снова сделав бросок, а Утред просто отклонил клинок в сторону, но Брис молниеносно продолжал движение мечом в яростном ударе, направленном моему сыну в голову, и снова Воронов Клюв оказался в нужном месте, и я услышал лязг клинков, в котором можно было различить скрежет.
Клинки зазвенели, не как колокола, хотя в этом звуке и есть что-то похожее, однако последний выпад Бриса закончился скрежетом, как тот шум, что издавал колокол Этельфлед. Клинок не сломался, но звук был зловещим, и Брис это знал. Он отпрянул.
Из дома выходили воины. То были люди Бриса, но их преследовали мои, и никто не вмешался, когда мой сын первый раз бросился в атаку. До сих пор он довольствовался тем, что защищался, поддразнивая Бриса, но теперь ринулся вперед, но не для того, чтобы нанести удар, а чтобы Брис его отбил, а потом еще один, на высоте пояса, и Брис снова отбил. Удар не выглядел особо быстрым или сильным, но когда меч Бриса встретился с Вороновым Клювом, он сломался. Просто разлетелся на две части, а Утред повернул кисть и приставил острие к глотке Бриса.
- Как мне с ним поступить, отец?
- Брось остатки меча, - приказал я Брису. Он колебался, и потому я вытащил Осиное Жало, свой короткий меч, и протянул рукоять Этельстану, укрывшемуся у моего коня. - Если не бросит меч, парень, - сказал я ему, - возьми этот и перережь ему позвоночник у затылка. Пора тебе научиться убивать.
Этельстан помедлил, сомневаясь в том, что я это всерьез. Я ткнул мечом в его сторону.
- Возьми его, - велел я. Мальчишка схватил короткий меч и поднял на меня глаза. - Ты сын короля, - объяснил я ему, - и однажды и сам можешь стать королем. Будешь даровать жизнь и смерть, так что научись это делать, парень.
Он подошел к Брису, который наполовину развернулся и замер, когда мой сын надавил острием Воронова Клюва ему в шею. Тогда наконец-то в мозгу Бриса затеплился огонек разума, и он бросил обрубок своего меча.
- Оставь его в живых, - сказал я Этельстану, который явно почувствовал облегчение от этого приказа.
Из дома выбежали шестнадцать воинов Бриса. Они не вступили в драку, и теперь люди Финана их разоружали. Стиорра освободилась и подбежала ко мне. Я улыбнулся ей и сжал ее руку.
- Кто тебя ударил? - спросил я.
- Священник, - ответила она.
- Священник? - удивился я, а потом заметил среди пленных саксов хмурого и сердитого человека в черной рясе и с висящим на шее тяжелым серебряным крестом. Он был преклонных лет, возможно, старше сорока, с густыми бровями с проседью и тонкими губами. - Это из-за него ты кричала?
