Лучше не колебаться. Не сомневаться.
Она торопливо направилась из спальни в соседнюю комнату, где мирно дремала дочь.
Глава 35
Я не должна была этого делать, но не смогла удержаться. Долго искала и не находила способ уязвить его. Все тщетно. А потом возможность вдруг сама свалилась мне в руки…
Мама нашла ее за баками в конце участка. Забавная дворняжка с белой отметиной над глазом. Симпатичная, пусть и малость шелудивая. Мама подарила ее отцу на день рождения. Наверное, думала, что он будет реже уходить, если дома есть кто-то, о ком надо заботиться. Нехитрый план, но он вроде как сработал. Нет, он по-прежнему пропадал, порой по несколько дней, пьянствовал, дрался и трахал местных шлюх, но при этом прямо-таки трясся над этой шавкой. Постоянно ее гладил, кормил всякими вкусностями, а нас как будто и не замечал.
Чудно, но, когда собираешься сделать что-то нехорошее, настроение вдруг улучшается. Становится легко и весело. Чувствуешь, что свободен. Никто не знает, что у тебя в голове. Никто не может тебя остановить. Это твой маленький секрет, твоя постыдная тайна. Те несколько дней, пока я готовилась к этому, были самыми счастливыми в моей жизни.
В конце концов я выбрала яд. Наш дворник постоянно жаловался на крыс – мол, сколько порошка ни сыплет, никак не может их вывести. В общем, раздобыть чуток отравы оказалось проще простого. Я решила, что так будет лучше всего. Дворняжка, эта прожорливая тварь, вечно у всех выпрашивала еду. Я приготовила для нее угощение – купила самых дешевых собачьих консервов и намешала в них крысиного яду. Она сожрала все до крошки.
Как же я смеялась, когда увидела кухню в блямбах собачьего дерьма и лужах блевотины. Жизнь выходила из нее через обе дырки. И двух часов не прошло, как она подохла. Мама была в ужасе. Она хотела выбросить труп до того, как он вернется, – мало ли, может, собачонка сбежала. Но отец пришел домой раньше, чем она рассчитывала, в самый неподходящий момент.
Он будто с цепи сорвался. Орал на нее, гонял по комнате. Мама и сама не понимала, что случилось. В конце концов он нашел пузырек из-под отравы в мусорном баке на улице. Глупая ошибка, но я была еще маленькая. Он ворвался в комнату, потрясая этой склянкой, а я – вот же дура – стояла и улыбалась. Вот это его и довело.
Он ударил меня по голове, пнул в живот и вдобавок саданул ногой. Потом схватил за шею и ткнул головой в электрообогреватель. Раз. Другой. Третий. Сколько это продолжалось, я не знаю – минут через двадцать вырубилась.
Глава 36
Повсюду снимали новогодние украшения. Жизнь возвращалась в привычную колею. В помещениях полицейского участка со стен все еще свисала мишура, производя печальное и гнетущее впечатление. Во многих кабинетах ее оставляют болтаться чуть ли не до конца января, но Хелен терпеть этого не могла – оперативный штаб должен выглядеть как положено. Поэтому она первым делом поручила одному из констеблей помоложе убрать шарики и ленты.
Уиттакер, как и следовало ожидать, затребовал последние данные по делу, и Хелен направилась к нему в кабинет. Пресса уже немного охладела к убийству Сэма – криминальные репортеры отвлеклись на операцию по перехвату в Портсмутской гавани крупной партии кокаина. Босс по этой причине пребывал в хорошем настроении и надолго задерживать ее не стал.
Вернувшись в оперативный штаб, Хелен сразу поняла: что-то произошло. В комнате сгустилось напряжение; все почему-то виновато отводили глаза. Чарли подалась было к ней, но замерла на полпути, словно не решаясь сделать следующий шаг. Такой растерянной Хелен видела ее впервые.
– Что случилось?
– Сандерсон только что принял звонок от патрульных.
– И?..
– Звонок поступил из Мельбурн-тауэра.
– О боже, нет.
– Мать и дочь обнаружены в квартире мертвыми. Мари и Анна Стори. Мне очень жаль.
Хелен смотрела на нее непонимающим взглядом – что это, дурная шутка? – но лицо Чарли оставалось серьезным, а в глазах застыла такая боль, что сразу делалось ясно: она говорит правду.
– Когда?
– Звонили полчаса назад. Вы были у шефа…
– Почему вы меня не вызвали? Боже мой, Чарли, ну почему?..
– Мы хотели узнать подробности.
– Узнали? Так что там такое?
– Я думаю… Мы думаем, что это третье похищение.
Теперь все неотрывно смотрели на Хелен. Она постаралась взять себя в руки. Начала раздавать обычные в таких случаях распоряжения, но мыслями была уже не здесь. Надо ехать самой и своими глазами увидеть, что произошло.
По дороге к Мельбурн-тауэру она вспоминала всю жизнь Мари и Анны. Вспоминала, через что им пришлось пройти. Но ей и в страшном сне не приснилось бы, что мать и дочь ждет такой ужасный конец. И это – награда судьбы за годы отчаянной борьбы?
Бывают дни, когда жизнь берет тебя за горло. Услышанное от Чарли выбило Хелен из колеи. Она всем сердцем хотела, чтобы сообщение оказалось ошибкой. Если бы было можно повернуть время вспять! Она бы ни за что не допустила гибели Мари и Анны.
Увы, информация полностью подтвердилась. Группа специалистов, направленная для осмотра подлежащего сносу здания, заметила вывешенную в окне четвертого этажа простыню с огромными буквами SOS. Они поднялись в квартиру. На звонок никто не ответил, хотя из-под двери пробивался свет и доносились звуки включенного телевизора. Тогда они позвонили в полицию.
Прибывшим по вызову констеблям пришлось немало потрудиться, чтобы снять решетку и взломать хорошо укрепленную дверь. Все это время их не покидала уверенность, что они занимаются ненужным делом: жильцы просто не хотят никому открывать, если не валяются обколотые и не слышат звонков. Свою ошибку полицейские поняли, когда вошли и увидели на полу в гостиной безжизненные тела матери и дочери.
Сначала они решили, что это самоубийство. Но тут же выяснилось, что в квартире нет ключей ни от входной двери, ни от решетки. К тому же на полу валялся заряженный револьвер. Как впоследствии определило следствие, из него не стреляли. Ни веревки, ни пустого пузырька из-под таблеток – ничего, что указывало бы на самоубийство, при осмотре квартиры не нашли, как и признаков взлома или грабежа. Странная складывалась картина: женщины просто легли и умерли. Судя по тому, что над телами кружили мухи, с момента смерти прошло немало времени.
Хелен распорядилась обыскать квартиру еще раз, подчеркнув, что в ней должен находиться мобильный телефон, и присоединилась к криминалистам, приступившим к осмотру тел. Прежде она в присутствии коллег никогда не теряла самоконтроля, но на этот раз не смогла с собой совладать. Вид двух трупов на полу ужасал. При жизни Мари и Анна вынесли столько страданий, но в их доме всегда царила любовь. Даже в самые трудные дни здесь расцветали улыбки и звучал смех. Хелен не сомневалась – ни о каком самоубийстве не может быть и речи. Лишним подтверждением тому служило наличие револьвера.
Чтобы прийти в себя, она прошла в крохотную кухоньку. Открыла шкафчики. Холодильник. Пусто. Никаких продуктов. Даже консервов. Ни крошки съестного – хоть шаром покати. В мусорной корзине – ни оберток, ни очисток. При мысли о том, что это означало, Хелен замутило. Подавив рвотный спазм, она подошла к раковине и повернула кран. Из него не вылилось ни капли. Как и следовало ожидать. Подняла трубку телефона – тишина.
Она опустилась на ближайший стул.
– Думаешь, ее рук дело? – спросил, входя на кухню, Марк.
Хелен кивнула.
– Она заперла их. Забрала продукты, перекрыла воду, обрезала телефон, оставила револьвер. Ключей мы не найдем. Она унесла их с собой.
Мать и дочь, запертые в собственном доме, как в ловушке – ни выбраться, ни позвать на помощь. Смерть в одиночестве. Слабым утешением служило то обстоятельство, что она проиграла. Она не смогла заставить Мари убить свою дочь. Но Хелен это соображение не утешало.
Глава 37
