— Извини, — еще раз сказала она. — Это был человек, с которым я не хотела встречаться.
Мэтью засмеялся:
— Я догадался.
За двадцать минут до закрытия, в шесть сорок, в библиотеку вошел Гидеон, и сердце Бронуин учащенно забилось. «Вдох — выдох, вдох — выдох», — прошептала она и небрежно помахала рукой. Он выглядел как-то необычно, но она никак не могла понять, что именно изменилось. Может, стрижка? Нет.
Дрожащими руками Бронуин зарегистрировала три компакт-диска и дала сдачу с двадцати фунтов. Гидеон снова прошел в секцию детективов. Подойти и поболтать с ним или не стоит? У ее прилавка стояла очередь из нескольких человек, так что Бронуин осталась на месте.
— Привет, — наконец сказал Гидеон, положив перед ней два тома Лоуренса Блока. — Сегодня работаете допоздна?
— Мне осталось десять минут, — прошептала Бронуин. Сегодня вечером она не задержится ни на секунду.
— Как продвигаются «Белые зубы»? — спросил он.
Она проштамповала дату в его абонементе.
— Мне очень нравится. А вам?
— Боюсь, я по-прежнему испытываю трудности с авторским текстом.
— Да что вы?
— Гм. — Он собрал свои книги, сложил их в портфель и перекинул шарф через плечо. — Если у вас есть желание обсудить эту проблему, я буду в соседнем кафе.
У Бронуин подогнулись колени, правда, самую малость.
— С удовольствием, — хрипло ответила она. — Я приду минут через десять.
Когда он ушел, она наконец поняла, что в нем изменилось. Вся его одежда была выстирана и выглажена.
— Пинту «Гиннеса», пожалуйста, — сказала Бронуин.
— Одну минуту.
Гидеон достал из кармана мелочь и направился к бару. К тому времени когда он вернулся, Бронуин успела чуть-чуть отдышаться и провести расческой по своим растрепанным волосам.
— Я всегда рекомендую пробовать стоящие вещи, — сказал Гидеон. — Например, в сельской ирландской гостинице выпить кружку «Гиннеса».
— А я так и делала. Папа возил меня в литературный тур по Ирландии, когда мне было восемнадцать лет. Родина Оскара Уайльда, башня Йейтса…
— Башня Джойса?
— Ах да… Свифт, Бекетт, Шоу. Удивительно, что такая бедная, бесправная страна породила столько великих писателей.
Гидеон откинулся на спинку стула и устроил свою кружку у себя на животе.
— Да, вы знаете, я всегда считал, что именно развивающиеся общества создают предпосылки для появления великой литературы. Мне кажется, что она является частью процесса самоопределения таких обществ.
Бронуин нахмурилась:
— Э-э… по-моему, это сказал Ви Эс Найпол.
— Да, — сказал Гидеон, глядя на нее со смесью уважения и настороженности. — Несомненно.
Втроем они вошли в мою гостиную.
— Это Джек, — сказала мне Кейт и одними губами добавила: — Извини.
Это был второй подросток из комнаты Чарли; стручок бобовый, а не человек.
— Привет, Джек! — сказал я и наставил на него два пальца, как ружье[27]. Мы с Кейт засмеялись.
— Да, — кивнул он, — все так делают.
— О, извини. Ну, кому какая пицца нравится? — Я протянул им меню. — Я как раз собирался заказать нам что-нибудь на ужин.
Чарли сказала:
— Мама никогда так не делает, — и выбрала пиццу «Де люкс» со всеми возможными начинками и добавками: — Вот эту.
— Пожалуйста, — сказала Кейт.
— Пожалуйста.
— Э-э, и мне то же самое, — сказал Джек. — Пожалуйста.
— У вас на компьютере есть какие-нибудь игры? — спросила Чарли, когда я шел к телефону.
— Увы, только шахматы.
Она повернулась к Джеку:
— Мы в такое играли?
Джек почесал голову:
— Это не та игра, где американцы внедряются в русский шахматный чемпионат и…
— То была «Убить коммунистов».
— А, точно. Тупая игра.
— Дико тупая.
Пока мы дожидались пиццу, Чарли провела две минуты за шахматами, потом просмотрела мои компакт-диски, бормоча: «Первый раз вижу. Первый раз вижу. О, «Радиохедс» — скучища. Первый раз вижу», и наконец уселась перед «Свиданием вслепую».
— Ну и придурки! — то и дело доносилось до нас с Кейт, пока мы болтали на кухне.
Потом принесли пиццу, и мы поели перед телевизором: я и Кейт — с бутылкой вина, а дети — с кока-колой, которую я припас специально для них.
— Итак, — сказал я, убрав со стола посуду, — у меня есть «Мумия», «Шрек», «Американский пирог» и «Али Джи ин да хаус». Что будем смотреть?
Просмотрев два бесконечных фильма, они наконец собрались уходить.
— Похоже, этот тест ты прошел, — шепнула Кейт, целуя меня на прощание в щеку.
— Пока, приятель, — сказал Джек.
Чарли кивнула мне:
— Было здорово. Спасибо… э, Эд.
— Очень рад.
Она накинула на голову огромный капюшон и со зловещим огоньком в глазах спросила:
— Вас кто-нибудь называет Эдди?
— Нет, мне не очень нравятся…
— Тогда я буду вас так называть.
— Ладно.
7
Донна делала пометки в ежедневнике, предполагая в будущем написать книгу. «Обед с Р, — было указано за прошлую пятницу. — У него дома. Два К. ОС». Она разработала специальный код: Р — Росс, К — косяк, Н — наркотики, ОС — обычный секс, ИС — извращенный секс, П — проститутки.
Внешне он оказался куда привлекательнее, чем она предполагала. Для старого похабника он еще очень даже ничего. Обедали они в каком-то темном полуподвальном баре в бог знает какой части Лондона. Хотя еда была хорошая. Она сказала ему, что только что сдала экзамены, что интересуется политикой и что начнет изучать политические науки со следующего года.
— Я видела вас по телику, — сказала она, — и подумала, что было бы здорово встретиться с вами и расспросить вас о…
Росс водил ладонью по ее руке:
— О жизни?
— Да, — сказала она и одарила его своим самым сексуальным взглядом. Она догадывалась, что флиртовать с ним необязательно. Он сам так и напрашивался.
Они взяли такси и приехали к нему на квартиру, которая оказалась неплохой, но ничего особенного. Двухкомнатная квартирка в обыкновенном доме Кухонька, которой, похоже, никогда не пользовались, и спальня, которой, похоже, пользовались. Слишком много зеркал. Зеркала повсюду, заметила она, пока он медленно снимал с нее одежду, целуя каждый сантиметр ее тела. Взглянув на потолок, она увидела, что у него на голове небольшая лысина. Тем не менее он был, как писали женские журналы, внимательным любовником: как следует ее разогрел и очень умно пользовался языком. За те три года, что она провела с Карлом (себялюбивым и всегда раздраженным), у нее ничего подобного не было. Как и с Марком. Но с другой стороны, чего еще ожидать от шестнадцатилетних парней.
В конце того свидания Росс попросил, чтобы она не звонила ему. Он сказал, что позвонит сам, и уже позвонил. В течение двадцати минут он описывал, что бы он хотел с ней сделать, а она тем временем готовила мальчикам чай. Она сказала ему, что детские голоса, слышные на заднем плане, принадлежали ее младшим братьям. И ей пришлось закрыть рот Джейка ладонью, когда тот подошел к ней и начал говорить: «Ма…»
Она закрыла ежедневник, положила его в коробку из-под обуви, потом спрятала коробку в шкаф и улыбнулась про себя. Может, завтра она успеет забежать в магазин и купить себе кружевные трусики.
* * *
Наступил понедельник, в магазине был выходной. Кейт сидела дома и шила мягкие, пухлые подушки в полоску для старого дивана в стиле «арт-деко», который она обтянула светло-зеленой тканью. На втором этаже у нее была маленькая комната для шитья, и в те часы, когда Чарли была в школе, по радио играли что-то приятное, светило солнце и птицы копошились на кормушке, которую она повесила как раз там, где нужно, эта комнатка была ее самым любимым местом в мире. Счастливая, она напевала себе что-то под нос и прикидывала, не позвать ли ей Эда в свой еженедельный поход по комиссионным магазинам. Хотя, будучи невысокой одинокой женщиной, пытающейся самостоятельно вести свое дело (да поможет ей Бог!), она научилась покупать вещи подешевле. Владельцы темных и пыльных комиссионных магазинов с их двумя-тремя вешалками в шкафу и сигаретным дымом с ног сбивались, помогая ей уложить покупки в ее грузовичок, и скидывали пятерку-другую, если она находила трещинку или скол. Кейт стала их постоянным клиентом, и они быстро выучили, что она знает истинную цену этим неприглядным предметам мебели, напоминающим о бараньей похлебке и ванне раз в неделю. «А, какого черта», — подумала она и сняла телефонную трубку.
— Привет, это я, — сказала она.
— Бернис?
— Нет, это я. Другая.
— Э… извините.
— Эй, хватит шутить. Я подумала, не захочешь ли ты пройтись со мной по мебельным комиссионкам после обеда? Или, в качестве альтернативы, мы могли бы спокойно потрахаться, пока Джорджия спит.
