цапли наблюдали за происходящим из полузакрытых мест вдоль берега реки, их шеи были длинными и изящными, а походка была медленной и величественной.
На второй день путешествия Эолин воспользовалась присутствием цапель, изменив облик Мариэль и Сирены, чтобы они могли кое-что узнать о магии водоплавающих птиц. Она шла босиком по травянистым берегам, тихо, чтобы не тревожить животных, но не слишком далеко от преображенных девушек.
Веселое журчание реки вернуло боль в ее сердце. Это напомнило ей о том дне, когда они с Акмаэлем впервые играли детьми в верховьях Тарбы, глубоко в Южном лесу. Они исследовали ее кристаллические глубины в поисках радужной улитки и вместо этого столкнулись с другими чудесами. Ее смех звучал громко и свободно, его поведение было серьезным и внимательным. Было странно, как те дни могли уйти навсегда и все же быть такими настоящими.
Эолин обхватила себя руками и подняла лицо к ветру, вдыхая свежий аромат ила и осоки. На невысоком холме рядом ждали мужчины с лошадьми, Делрик осматривал местность, взгляд Бортена был устремлен на Эолин и ее учениц, безмолвных часовых под полуденным солнцем.
Ближе к вечеру третьего дня в поле зрения показался Южный лес, темное пятно высоких дубов и гигантских сосен, возвышавшихся над заброшенными полями. Мариэль захлопала в ладоши и вызвала Эолин и Сирену на гонку.
Мага рассмеялась и пришпорила коня. Наклонившись, она соединила свой дух с животным, синхронизировав копыта с пульсом своего сердца.
Через мгновение она оставила девочек позади. Ветер срывал ленты с ее волос, запах коня и летнего пота пропитывал ее чувства. Высокие ветки тянулись к ней, и она закрыла глаза, открыв их как раз вовремя, чтобы увидеть, как лес тянется в темных объятиях.
Эолин остановила коня, дыхание было прерывистым, щеки раскраснелись, а волосы закрутились в дикие кудри.
Густая листва и тяжелые стволы закрывали солнце, стирая все следы оставленного мира. Мага спешилась и вдохнула насыщенный аромат сосны, суглинка и летних трав. Она встала на колени, чтобы погладить листья и стебли молодых кустов.
Шепот могучего черного дуба поднял ее на ноги. Подойдя к древнему дереву, Эолин положила ладони на его грубую кору и прижалась телом к твердой опоре его ствола. Направляя свои чувства к реке жизни внутри, она сплела щупальца своего духа вокруг ее постоянного течения, черпаемого из глубин земли и доставляемого невидимыми облаками к небу, тянущего ствол и ветви между двумя мирами.
— Это я, дорогой друг, — пробормотала она, довольная тихим объятием. — Наконец-то я пришла домой.
Бортен и Делрик разбили лагерь на небольшой поляне, а Эолин отправилась исследовать местность с Сиреной и Мариэль.
Среди учениц Эолин Сирена была самой одаренной, когда дело доходило до языка растений. В Экеларе она часами сидела в гербарии, слушая хрупкий шепот коллекции, удаляя образцы, чья магия угасла, и заменяя их свежими травами. В лесу Сирена улавливала настолько тихие голоса, что даже Эолин не могла их услышать. Она находила спрятанные грибы и крошечные растения, всегда возвращаясь из леса с новыми лекарствами в руках.
Мариэль же легко разговаривала с животными и обладала сверхъестественным даром говорить на языке камней. Стражи Бортена иногда шутили, что зайцы охотно попадались в силки Мариэль, настолько они были очарованы ее голосом. Эолин чувствовала движение лесных существ, когда Мариэль двигалась среди деревьев, словно пробуждение на рассвете. Волки будут привлечены к Мариэль в сумерках. Возможно, Рысь тоже появится до утра.
Вечером, прежде чем сумерки покинули небо, Эолин предоставила своих учениц самим себе и попрактиковалась в фехтовании с сэром Бортеном. Она чувствовала себя безнадежно неловко с Кел’Бару, но Бортен оказался терпеливым учителем, и Эолин решила научиться всему, чему сможет, из уважения к желанию Акмаэля. Рыцарь заставлял Эолин выполнять упражнения, требуя, чтобы она повторяла одну и ту же последовательность шагов снова и снова.
— Вы должны освоить эти упражнения, чтобы каждое движение плавно перетекало в следующее, — сказал он. — Каждая стойка, которую вы изучаете, должна стать для вас такой же инстинктивной, как изменение облика.
Эолин опустила меч и вытерла пот со лба.
— Мне потребовалось семь лет, чтобы научиться менять облик. Больше, чтобы изменение облика стало инстинктом.
— Именно так, — Бортен кивнул и велел Эолин начать снова.
Наступила ночь, окутавшая Южный лес тенями и ставшая долгожданным завершением их урока.
Сэр Бортен всегда строго разделял свою охрану и женщин из шабаша Эолин. В результате в тот вечер он и Делрик сидели у собственного костра, в нескольких шагах от костра, который делили Эолин, Мариэль и Сирена.
Пламя кашляло, потрескивало и посылало в небо град искр. Мариэль и Сирена сидели близко друг к другу, обмениваясь мелодией шепота и хихиканья о каком-то юноше, которого они видели во время своего последнего визита в Моэн.
Глядя на них, Эолин задавалась вопросом, испытывала ли ее наставница, Дуайен Гемена, те же эмоции, когда ее подопечная приближалась к женственности: эту смесь сладкой радости и глубокой ностальгии, которая растворялась в печали, если она позволяла чувству задерживаться надолго.
Тихо Эолин встала и отошла от костра, предпочтя еще немного побродить среди деревьев.
Не было тьмы более успокаивающей, чем ночь в Южном лесу, и не было темнее тени. Эолин завернулась в мягкий изношенный плащ, довольствуясь звуками леса. Небо было ясным, и она с нетерпением ждала спокойного сна под звездным небом.
Следующей весной Сирена и Мариэль станут волшебницами именно в этом месте. Как и Эолин, они будут поститься в Южном лесу и просить о посохе. Дракон явится им в образе духа животного, предсказывая трудности и благословения, с которыми столкнутся девушки.
Согласно традициям Старых Порядков, Мариэль и Сирена также должны были быть готовы к Высокой Церемонии Бел-Этне, освящению эн-ласати, пробуждению страсти и желания. Это поставило перед Эолин дилемму, которую она еще не решила. Старые порядки исчезли, а вместе с ними и числа, которые давали анонимность женщинам, проходящим инициацию. Маски были бы бессмысленны всего с двумя девушками, да и в любом случае, какому магу она могла доверить такое священное мероприятие?
На ум пришел Кори из Восточной Селен: его проницательные серебристо-зеленые глаза и запах его магии, острый, как зимний снег.
Эолин подавила смех. Несомненно, маг Кори взялся бы за проект с большим энтузиазмом, но, хоть Эолин знала его, она ему не доверяла.
Мага остановилась на краю другого круга света и поняла, что добралась до огня Бортена и Делрика.
Рыцарь сразу встал. Его взгляд метнулся мимо плеча Эолин во мрак леса.
— Мага Эолин, — сказал он. — Что-то не так?
— Нет, —
