— Но в строго определенном месте! — заметил Гамильтон. — Кажется, в момент возникновения она прикасалась к выставленному образцу. Это похоже на процесс расщепления. Образец распадается на два экземпляра — одинакового веса и объема.
— Что я говорил тебе, Джек? Брось еще монету!
Карамелька вновь материализовалась и скользнула в нишу. Оба исследователя замерли в молчаливом восхищении.
— Чистая работа! — признал Лоуз. — Прекрасное применение механики чудес.
— Но применение скромное, — подчеркнул Гамильтон. — Конфеты, безалкогольные напитки, сигареты… Ничего серьезного.
— Тут-то мы и проявим себя! — многозначительно заявил Лоуз.
Он стал осторожно вдвигать в зазор между образцами товара тонкую полоску фольги. Полоска, не встретив сопротивления, аккуратно вошла в зазор.
— Отлично! — Лоуз потер руки. — Если я уберу первоначальный образец и заменю его чем-нибудь поосновательней…
Джек снял образец конфеты и поставил на ее место бутылочную пробку. Они привели в действие механизм — и в нишу скатилась точно такая же пробка.
— Что и требовалось доказать! — кивнул Лоуз. — Машина воспроизводит что угодно.
Он достал несколько монеток.
— Давай ближе к делу!
Джек был настроен более фундаментально.
— Послушай, как ты на это посмотришь?.. Известный принцип электроники — регенерация! Часть сигнала с выхода подается опять на вход… Происходит наращивание: чем больше на выходе, тем больше поступает на вход и воспроизводится…
— Жидкость лучше всего, — тут же развил соблазнительную идею Лоуз. — Где бы достать стеклянные трубки?
Не долго думая, Джек принялся срывать со стены часть неоновой рекламы, а Лоуз отправился в бар заказать что-нибудь подходящее. Джек еще возился, сооружая стеклянный трубопровод, когда вернулся Лоуз с крохотной рюмкой янтарной жидкости.
— Бренди, — пояснил Лоуз. — Точнее, настоящий французский коньяк. Лучший, какой у них был.
Гамильтон поставил рюмку на полочку, где прежде находился образчик конфеты. Трубка, освобожденная от неона, шла от точки воспроизводства товара и дальше раздваивалась: один конец возвращался к рюмке, другой выводился в нишу.
— Отношение четыре к одному, — объяснил Гамильтон. — Четыре части идут на выход. Одна часть возвращается к источнику. По идее чистоган должен постоянно возрастать. Предел — бесконечность.
Лоуз ловко заклинил стопор и запустил аппаратец в безостановочном режиме. Вскоре коньяк стал капать из выходной трубки прямо на пол. Лоуз и Гамильтон схватили отставленную заднюю стенку, привинтили ее на положенное место и прилепили замок.
Мирный конфетный ящик тихой струйкой принялся бесперебойно выдавать коньяк высшего качества.
— Ну, вот! — довольно хмыкнул Джек. — Бесплатная выпивка. Прошу в очередь!
Клиенты не заставили долго ждать и бойко потянулись на призыв. Наблюдая за растущей очередью, Лоуз проговорил:
— Мы пользуемся механизмом, но не знаем, каков его принцип. С точки зрения механики все ясно. Но остается главный вопрос — почему?
— Может, принципа-то и нет, — предположил Гамильтон. — Чудеса именно поэтому и считаются чудесами. Когда нет никаких законов, а есть лишь случайный каприз. Просто-напросто что-то случается — то, чего нельзя предугадать.
— Но какое-то правило должно все-таки присутствовать! — возразил Лоуз, указывая на автомат. — Когда опущена монета, появляется товар. До сих пор мы получали конфеты. Изменив правило, мы получаем коньяк, а не морковку, например. Нужно только выяснить, какие элементы необходимы, чтоб видоизменять имеющееся правило.
— Если мы сумеем узнать причину раздвоения предмета, то… — взволнованно проговорил Гамильтон.
— Именно! Процесс идет со страшной силой. Какая-то пакость его раскручивает. В принципе, наплевать, как это делается. Узнать бы только, в чем суть загадочного нечто. Мы ведь не суетимся из-за того, что сера, селитра и древесный уголь образуют порох. Нам вполне хватает сведений, в какой пропорции их надо смешивать…
Они вернулись к бару, с трудом миновав толпу страждущих порции дармового коньяка.
— Выходит, в этом мире тоже есть законы, — заметил Джек. — Как и в том, нашем. Хотя нет, тут я, наверное, погорячился…
Тень скользнула по лицу Билла Лоуза.
— Да, верно… — Его энтузиазм испарился. — Я и забыл!..
— О чем?
— Чудес в нашем собственном мире не бывает. Они существуют только здесь.
— О… — обмяк и Джек. — Действительно…
— Мы напрасно тратим время.
— Если только у нас не возникнет желания остаться.
Лоуз уселся на табурет у стойки и подхватил свой стакан. Нахохлившись, как подраненная ворона, он проворчал:
— Может, так и следует поступить.
— А как же! — добродушно отозвался подваливший Макфиф. — Оставайтесь! Смекалистые парни всегда выходят из игры победителями.
Лоуз украдкой глянул на Гамильтона:
— Ты хотел бы?.. Тебе здесь нравится?
— Нет!
— Мне тоже. Но есть ли выбор? Мы даже не знаем, куда нас занесло. А уж как выбраться отсюда…
— Такое милое местечко! — негодующе вмешалась блондинка. — Я постоянно здесь, и мне нравится!
— Мы говорим не о баре, — бросил ей Гамильтон.
Крепко стиснув стакан, Лоуз озабоченно произнес:
— Рулить отсюда все равно надо. Каким угодно способом.
— Будем искать выход, — нахмурился Джек.
— Ты знаешь, что продается в здешнем супермаркете? — ядовито осведомился Лоуз. — Консервированные Святые Дары!
— Представь, что тебе предложат в хозяйственной лавке, — откликнулся в ответ Гамильтон. — Весы. Чтобы ты взвешивал свою грешную душу.
— Вот глупости-то! — капризно возразила блондинка. — Душа веса не имеет.
— Тогда, — задумчиво продолжил Джек, — ее можно пересылать по почте бесплатно.
— А сколько же душ, — с издевкой подхватил Лоуз, — может войти в один конверт? Новая религиозная проблема! Опять — раскол человечества, фракции, секты, кровь по улицам рекой…
— Десять! — выдвинул предположение Джек.
— Четырнадцать, — возразил Лоуз.
— Еретик! — воскликнул Гамильтон, скорчив жуткую гримасу. — Чудовище, поедающее младенцев!
— А ты — кровопийца, не гнушающийся порченой кровью!
— Проклятое отродье! Пожиратель дерьма!
Лоуз на миг умолк и задумался.
— Знаешь, что тебе покажут по телевизору в воскресенье утром? Не знаешь? И я тебе не скажу. Сам увидишь.
По-прежнему сжимая порожний стакан, он неожиданно соскользнул с табурета, метнулся в сторону и пропал в толпе.
— Эй! — изумленно воскликнул Джек. — Куда это он двинул?
— Он просто псих, — безмятежно сообщила блондинка.
На мгновение Билл Лоуз опять показался. Его чернокожее лицо казалось пепельно-серым, как маска из склепа. Обращаясь к Гамильтону сквозь шум и гам, он крикнул:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
