другими практиковать.
Борис задумчиво подхватил кусочек котлеты и закинул в рот.
— Что не устроило?
— Квартира, видите ли, у нас без помещения для тренировок, комнаты у меня нет, и какого-то хрена мы чуть ли не малоимущие, — буркнул Гарри. — Если бы она на полном серьёзе сунулась в холодильник... Я бы ей треснул, ей богу.
Борис хмыкнул.
— И вообще, что, у простолюдинов не бывает сильных одаренных? Если бывают, то какого хрена их всех в интернат тащат?
— Если их не бывает, то зачем интернаты? — спросил Боря, отправляя в рот очередной кусок котлеты.
Гарри хмуро взглянул на собеседника и тяжело вздохнул.
— Может и так... Но я что-то не верю, что есть документы, регламентирующие, что у простолюдина должно быть, если он одаренный... Кто вообще эту херню придумал? — вырвалось у мальчишки.
— Те, кто хотят, чтобы одаренные были сильнее, — ответил друг и закинул в рот пару вилок гарнира.
Гарри недовольно засопел, а Борис спросил:
— Ты можешь что-то изменить? Как-то повлиять на ситуацию?
— Нет, — мрачно буркнул Гарри.
— Тогда в чём смысл твоих переживаний? — спросил он и закинул очередной кусочек котлеты в рот.
Гарри взглянул на тарелку, где было четыре котлеты, и всего пара ложек картофельного пюре и вздохнул.
— Ты точно пиромант? С твоим отношением к жизни тебе больше камень подходит.
— Это семейное, — ответил друг. — У нас так принято. Да и отца консультировал один известный пиромант. Вроде как, это полезно для силы.
— Игра от обратного, — хмыкнул Гарри. — Для силы бесполезно, а вот для твоего разума — очень даже полезно.
— Слышал про деформацию психики? — поднял взгляд от тарелки Боря.
— Да. И у меня есть подозрения, что у меня уже это началось, — вздохнул начинающий некромант и взял вилку с ножом.
— Лично для тебя... нет. Именно для твоей силы вариант с интернатом не так уж и плох, — произнёс пиромант.
— Неприемлемо, — отрезал Гарри, принявшись за котлету. — Я своей свободой рисковать не хочу. Да и мне неприятно, когда кто-то рядом пялиться на мою работу.
— Ты при мне убил полтора десятка крыс, а затем поднял их, после чего продемонстрировал результат работы твоих зубов во время обеда, — хмыкнул Боря.
— Ты — друг. А там будут... Черт его знает, что там будет.
Боря закинул кусочек в рот, прожевал и кивнул.
— Я спрошу отца. У нас есть юристы. Может, подскажут чего.
***
Несмотря на возраст, глава рода Мусаевых был крепок телосложением, широк в плечах, а его спина была прямой. Магомед был в отличной форме, но это была заслуга не только его вниманием к своему здоровью, но и влияния силы.
Сила камня в семье Мусаевых была давно. С самого основания она культивировалась и укреплялась, и уже спустя несколько поколений Мусаевы считались в империи знатоками пород и горного дела. Камень, земля и ресурсы недр стали для них смыслом существования рода.
Сейчас же ни одна разработка, ни одна шахта не строилась и не работала без консультации специалистов рода Мусаевых. Стоило это дорого, но было настолько информативно, что многие соглашались.
Разумеется, у рода Мусаевых были и свои предприятия по добыче, но тут уже были свои нюансы. Каким бы отличным горняком и магом земли не был — рынок и большие деньги совершенно другое. Тут плелись интриги, заключались союзы и без зазрения совести продавались партнеры.
Именно поэтому Мусаевы не лезли, расталкивая конкурентов локтями, за прибыльными и жирными месторождениями. Они держались обособленно и работали постепенно, размеренно и, что самое главное — прибыльно.
— Сколько они хотят? — уточнил Магомед, просматривая документы, которые представил хмурый старший сын Ибрагим.
— Почти миллион, — ответил сын и добавил: — Я как индюк перед ним и так, и этак. Он рогом упёрся. Миллион и не меньше.
Магомед погладил седую бородку и ещё раз пробежал глазами по документам.
— Бокситовые месторождения алюминия... Подъезд далеко, логистика всю прибыль сожрёт... — пробормотал он и поднял взгляд на сына. — Что сам думаешь?
— Месторождение большое, хорошее, но мутит этот наместник. С какого перепугу он миллион захотел? — недовольно ответил сын. — Там же по сути рядом только пара поселков. Людей нет. Нам же там, считай, город отстроить надо будет. Дороги провести... Ладно, хотя бы обычную железную дорогу провести все равно надо будет. Это месторождение десятилетиями надо разрабатывать. А чтобы еще и окупилось хотя бы за пять лет, надо будет и переработку там сделать. Денег ввалим кучу. А это места, это люди... И налоги в казну, и ему цифры красивые в императорскую канцелярию. А тут сразу миллион. Чем думает, не понятно.
— Взятку предлагал?
— Намекал, но он виляет. Словно хочет, да не может.
Магомед снова погладил бороду и хмыкнул.
— Забудь про этот бокситовый кусок, — произнес он.
— Но, пап, там же...
— Забудь говорю. Про того наместника говорят, что он на руки грязный. Берёт и не стесняется. В Москве у него родич сидит и его кроет. Если он от денег отказывается, неспроста. Видимо, уже кто-то приметил себе.
Сын вздохнул.
— Не злись. Нет смысла за этот кусок с московскими тягаться. Больше потратим, в возню их при дворе влезем. Возня у императора под носом — это дорого.
— Мы не бедные.
— Мы не бедные, да только сегодня император нам улыбается, а завтра канцелярия имперская штрафы и выговоры выписывает. Всё течёт, меняется. Наши шахты и род остается, — Магомед достал папку из стола и протянул её подающему надежды отпрыску. — Держи. Почитай на ночь, подумай.
Сын взял в руки папку, открыл первую страницу и удивлённо поднял взгляд на отца.
— Так это же дальний восток. Оттуда логистика будет золотой.
— Думай. Думай, считай. И к Корнеевым съезди в гости. Они в переработке собаку съели. Потом к Пришвиным загляни. Поговори, а потом снова думай и считай. Ты, Ибрагим, неглупый. Только на поверхность смотришь. Смотри глубже.
Парень пролистнул страницу, вторую и поднял взгляд на отца.
— Корнеевы переработку знают. Пришвины промышленники... — он умолк и нахмурился, уже что-то прикидывая в голове.
Глава рода усмехнулся, но сказать ничего не успел. На столе зазвонил его личный телефон, который он использовал для семьи. Взяв его в руки, он обнаружил, что звонок
