себе тарелку с гороховой кашей и куриным бедром. — Смысла скрывать силу нет. В любом случае твоё имя окажется на доске, рядом с твоим корпусом. Там рейтинг силы вывешивают.
Гарри задумчиво прожевал кусок и с усмешкой произнёс:
— Меня ты там не найдёшь.
— Что? Особенный? — вздохнул парнишка. — Тут каждый второй считает себя особенным. А тот, кто нет, тот искренне надеется им стать.
— Ну-у-у-у... Если сильно выделяться, то к тебе начинают липнуть проблемы.
— Это да, но некоторые рады таким проблемам. У нас каждый месяц обследование, и победитель рейтинга получает право на прогулку в городе. Правда, в сопровождении, но... лучше так, чем постоянно тут сидеть.
— Отличное поощрение, — хмыкнул мальчишка. — Но боюсь мне это не светит. Нет рейтинга — поощрения не будет.
— С чего это у тебя не будет рейтинга? У всех есть, а у тебя нет?
— Особенности силы, — пожал плечами парень и погладил живот.
— И что с ней не так?
— Моя сила смерть, — произнёс Гарри и потянулся. — Я некромант.
Парень замер, не донеся куриную ножку до рта, и смутился.
— Настоящий?
— Да, — кивнул мальчишка.
Собеседник оглянулся, затем с опаской покосился на безобидного с виду мальчика и положил курицу обратно в тарелку.
— Ты, кушай, кушай, — улыбнулся Гарри. — Только косточку не выбрасывай. Мне пригодятся.
Собеседник покосился на салфетку с костями на столе и тихо произнёс:
— Магию можно только на тренировочной площадке... Иначе карцер.
— Карцер? Это там, где комнаты без окон, стальные двери и серые бетонные стены? — подался вперед Гарри.
— Ты... ты уже там был? — сглотнул мальчишка.
— Да. Я там живу, — глядя в глаза, в которых отчетливо плескается паника, произнёс молодой некромант.
— Я это... сытый, в общем... — мальчишка поднялся и взял свой поднос.
Он развернулся и хотел было уже идти, но тут услышал голос, от которого вздрогнул:
— Курицу оставь!
***
— Здравствуй, Гарри, — произнесла довольно симпатичная, несмотря на свой возраст, женщина.
Мальчишка, открывший дверь, еще раз взглянул на табличку на ней.
«Светлана Кунцова. Психолог.»
— Здравствуйте, — поздоровался мальчишка и прошёл в кабинет.
— Присаживайся, — указала она на удобное с виду кресло.
Мальчишка уселся и уставился на нее, ожидая скучного часа копания в его прошлом. Посещения психолога раз в неделю были обязательным мероприятием. Если говорить честно, то все в расписании было обязательным.
— Ты уже вторую неделю у нас, — произнесла она, открывая дело очередного своего пациента. — Как ты себя чувствуешь?
Мальчишка глубоко вздохнул и произнёс:
— Обеспокоенно.
— Почему? Что тебя беспокоит?
— Причин хватает, — хмыкнул Гарри.
— Давай начнём с главного. Что тебя беспокоит больше всего?
— Мама. Ещё немного отчим, но в большей степени мама.
— И в чем же проблема? Тебя били? Или... были другие моменты?
Гарри тяжело вздохнул и взглянул на женщину. Та, несмотря на учтивый тон и обеспокоенное выражение, имела совершенно холодный взгляд.
— Я понимаю, что у вас целый букет из трудных детей, но со мной немного не так. Мама меня никогда не била, и с отчимом у меня прекрасные отношения.
— Тогда почему ты?...
— Потому что я уверен, пару ночей она точно провела в слезах, — ответил мальчишка. — У вас есть дети?
— Нет.
— Тогда объяснять, что такое «отобрали у родной матери», вам бессмысленно, — буркнул Гарри.
— Почему же? Я тебя прекрасно понимаю. Однако беспокоится не о чем. Ты в тепле, тут прекрасно кормят. У тебя отличные преподаватели...
— Зная свою маму, я уверен, что она уже не раз пыталась встретиться со мной. Однако, по необъяснимым причинам посещения не разрешили.
— С чего ты решил, что она тут была и ей отказали? — приподняла одну бровь женщина.
— С того, что я готов в лепешку расшибится, если она не приезжала сюда. Ну, а если я не был на встрече и вообще не знал о том, что она сюда приехала, то, соответственно, посещения для меня лично почему-то запрещены. Это наталкивает на определенные мысли.
— И какие же?
— Кто-то тут... — тут Гарри умолк и хмыкнул. — Свои мысли я, пожалуй, оставлю при себе.
— Дело твоё, — кивнула женщина. — Насколько сильно тебя это беспокоит?
— Знаете, я тут заглянул в комнаты, где живут остальные студенты. У каждого своя комната, с видом на лес. Вполне мягкая кровать, свой шкаф, туалет и душ с раковиной. Тумбочка у кровати, письменный стол с полочками и шкафчиками.
— Да. У всех все одинаковое.
— А я живу в карцере. Защищенном от магии помещении. Окна нет, стены — серый бетон. Вместо кровати — нары. Стол — кусок пластика, прикрученный к стене, и неудобный стул, прикрученный к полу. Удобства — общественные. Там три раковины и дыры в полу вместо унитазов. Знаете, насколько меня беспокоит такое положение дел, по сравнению с волнением за родную мать?
— Я так понимаю: не сильно, — кивнула психолог.
— Я бы сказал совсем. А для передачи полных ощущений выразился бы нецензурно, — вздохнул парень и сложил руки на груди.
— Как ты считаешь, тебе пойдёт на пользу пребывание здесь?
— Нет. Я теряю время. Меня выдернули от мамы, вопреки правилам и законам, а затем притащили сюда. И у меня очень много вопросов, но на них никто не спешит давать ответы.
— То есть твоя мать не давала согласия на перевод в интернат? — уточнила психолог.
— Нет. Более того, кто-то придумал правила, по которым у каждого одаренного, осознавшего силу, должна быть личная комната и комната для тренировок. Ещё каким-то образом приплели достаток семьи.
Светлана приподняла уже вторую бровь и пролистнула дело мальчишки. Найдя нужную бумагу, она взглянула на согласие матери с объяснениями причин, по которым она отдает сына в интернат. Сам текст ее интересовал мало, поэтому она сразу опустила взгляд на строчку с подписью. Вместо неё там чьей-то рукой было написано «Лариса Беленькая». Почерк был явно мужским.
— Понимаю тебя, Гарри. Это очень загадочно. Я спрошу у знакомого юриста, как такое возможно, — пробормотала она, а затем снова открыла первую страницу личного дела.
— Спасибо, — хмыкнул начинающий некромант.
— Я... я обычно стараюсь сделать мои беседы... Более комфортными. Если
