ОПЕК существует так недолго, что Швейцария отказывается признать дипломатический статус членов ее секретариата, располагающегося в Женеве. В 1965 году организация переносит свое местопребывание в Вену. Причем в величайшей тайне. Практически ни одна крупная газета об этом не сообщает.
Выбор столицы Австрии превосходно символизирует второстепенность статуса ОПЕК. Вена — город сонный, авиационные линии обслуживают ее слабо, и в тот период времени в ней мало женщин. Организация стран — экспортеров нефти нашла себе пристанище в современном уродливом здании, которое принадлежит нефтяной компании «Тексако», чье название к тому же возвышается над фасадом: она напоминает бедного съемщика, вынужденного, для того чтобы обитать в приличном помещении, проживать у своего злейшего врага.
Это объединение стран-производителей кажется не способным выполнить то, что большинство ждет от него, и в середине 60-х годов вызывает по отношению к себе некоторое презрение. В 1966 году ЦРУ публикует рапорт на сорока страницах о нефтяных перспективах на Среднем Востоке, где ОПЕК упоминается в двух строчках.
Этим презрением ОПЕК обязана также во многом двусмысленному отношению к себе Саудовской Аравии. Страна полностью ориентирована на Вашингтон. Когда в 1965 году в Триполи, столице Ливии, руководители ОПЕК решают, как взять под контроль производство и зафиксировать объем нефтедобычи в своих странах, саудовский нефтяной министр шейх Ямани, наследник Тарики, там не присутствует. Лидер в мировом производстве черного золота поддерживает постоянную политику: увеличение производства и низкие цены — два приоритета стран — потребителей нефти.
Шестидневная война 1967 года, когда Израиль разбивает армии Египта, Сирии и Иордании, сопровождается призывом к «арабским братьям» — их умоляют использовать нефтяное оружие.
Попытка ввести эмбарго оказывается кратковременной: странам-производителям требуется всего несколько дней, чтобы понять, что первой жертвой этого бойкота становится их собственная экономика. У них нет достаточного количества финансовых ресурсов, чтобы выдержать удар, нанесенный долгим перерывом.
В Эр-Рияде король Фейсал в конце недели обнаруживает, что его касса пуста и что он не должен ожидать никакой поддержки от «АРАМКО». Шейх Ямани расценивает свои убытки приблизительно в 30 миллионов долларов.
Один человек мне признался, что он абсолютно не верит в эту версию событий. Мохаммед Хейкаль был советником и доверенным лицом Насера, он постоянно находился рядом с ним в критический момент. Всякий раз, когда я бывал в Каире, я встречался с ним в его апартаментах в Гизе, возвышающейся над Нилом. Этот человек с резкими чертами лица и проницательной улыбкой, возглавляющий компанию «Аль-Ахрам», был долгое время самым крупным патроном прессы в арабском мире и остается одним из самых информированных людей. «Эмбарго практически невозможно было заставить работать, и его никогда не применяли, — говорил Хейкаль. — Арабские страны-экспортеры остановили подачу нефти максимум на несколько часов после израильской агрессии; арабская нефть продолжала поступать в США, Великобританию — теоретически при эмбарго. Саудовцы сдержанно присоединились к эмбарго — с нежеланием и под давлением Насера. Но это было сделано почти символически. На самом деле к увеличению цены на нефть, насколько можно было тогда видеть, привело прежде всего «закрытие [с 1956 г.] Суэцкого канала».
Это хилое и неорганизованное эмбарго обязано своей неудачей тому факту, что некоторые члены ОПЕК, такие как Иран и Венесуэла, воспользовались им, чтобы увеличить добычу своей нефти. США, которые считаются главной поддержкой Израиля, не пострадали по причине небольшого объема нефти, получаемой со Среднего Востока (едва ли 300 000 баррелей в день). В отместку американские компании — владельцы концессий в Венесуэле или в США — получили значительные барыши.
5. Ливия при зарождении большого отступничества
В этот период почти пустынная, расположенная на африканском побережье Средиземного моря Ливия ничего не хочет знать об «арабской солидарности» и продолжает отправлять танкеры, до краев наполненные нефтью, в европейские и американские порты. В 1965 году Ливия является уже шестой страной в списке мировых экспортеров нефти, ее доля составляет 10 % от всей экспортируемой нефти. В 1967 году она производит 3 миллиона баррелей в день, а в 1969 году по объему продукции она превосходит Саудовскую Аравию. Что еще более невероятно, в этой стране камней и пустынь, служившей во время Второй мировой войны полигоном для баталий Роммеля и Монтгомери, в начале 50-х еще не было обнаружено ни одного месторождения.
Такая близкая к Европе и такая незаметная Ливия оказалась в точке размаха огромного маятника, который сметет старый порядок и породит новое соотношение сил.
Прежняя итальянская колония, получившая независимость в 1951 году, решила, что ее нефть не будет монополизирована «патриархами». «На нас производили давление, чтобы мы искали нефть, — объяснял один прежний министр. — Поэтому мы предпочли независимые компании, так как у них было мало нефтяных интересов в Западном полушарии и за пределами Ливии».
Ливийская нефть предоставила им случай посоперничать с «семью сестрами» на своих собственных коммерческих путях. Недорогая ливийская нефть имеет высокое качество, малое содержание серы и находится недалеко от европейских рынков. Небольшие независимые компании могли позволить себе продавать ее дешевле, чем крупные, и получать при этом существенную прибыль.
Самый крупный авантюрист в мире бизнеса
Старый король Идрис Ливийский заявил: «Я открываю двери моего королевства всем для того, чтобы крупные компании не смогли главенствовать над этой страной, как они долго главенствовали в регионе Персидского залива».
Но Идрис ненавидел нефть, и почти каждое утро, отправляясь на пляж в сопровождении своей молодой супруги, он бросал удрученный взгляд на песок, почерневший от жидкости, вытекшей из танкеров, которые загружались в нескольких километрах к северу, в порту Тобрук.
Но как-то приходит к нему один человек и завоевывает его симпатию. Уже немолодой, говорит твердым тоном, у него решительные манеры. Он обещает превратить в оазис одно место в пустыне, которое называется Куфра, где родился сам король и где находится могила его высокочтимого отца.
Наивный государь попал в когти самого большого грабителя и авантюриста в мире бизнеса — доктора Арманда Хаммера. Человек, жизнь которого представляет собой ткань повествования самого невероятного из романов, приоткрыл для меня кулисы мира нефти.
Я впервые встретился с Хаммером в Лондоне в номере гостиницы «Кларидж», снятом им на год. Он только что прилетел из Лос-Анджелеса на борту своего личного «Боинга ОХУ-1». Его внешность противоречива. Седые волосы, безукоризненно гладко причесанные, очки в тонкой оправе, тихая походка излучают… почти плотоядную энергию. Небольшого роста, но плотный. От его фигуры исходит ощущение силы. Он весь — как его твердый голос с металлическим тембром, при разговоре нарочито неторопливый. В этот день он мне признался, в то время как его сотрудники робко суетились вокруг нас: «Знаете, для меня день без контракта — печальный день». Его рост не превышает 1,68 метра, но его компания «Оксидентал петролеум» тянет на 19 миллиардов долларов торгового оборота.
Через несколько недель я сопровождаю его в Москву, это мое первое из длинной серии путешествий в его компании. Я планирую написать о нем книгу, и эта мысль ему льстит. Но, когда книга выйдет в свет, он будет стараться ее запретить, обозленный моими разоблачениями, мобилизовав целую армию адвокатов. Без всякого успеха.
Во время этого первого путешествия я вижу ОХУ-1, его «Боинг-727», без опознавательных знаков на фюзеляже — за исключением черных букв спереди самолета. Так как он снабжен дополнительными баками с горючим, то может пролететь без посадки 9000 километров. Хаммер совершает в год около двух кругосветных путешествий, и 120 квадратных метров кабины превращены в салон столь же комфортабельный, сколь и элегантный, к которому примыкает множество комнат, снабженных магнитофонами и большой коллекцией фильмов Чаплина.
Его самолет — единственный из частных самолетов, которым позволено летать в воздушном пространстве СССР.
На борту Хаммер постоянно звонит и уславливается о своих визитах, чтобы свести свои путешествия по планете к одному проезду через Манхэттен. Жонглируя часовыми поясами, он днем и ночью поддерживает телефонные контакты со своими компаниями и своими сотрудниками во всем мире и держит их в постоянном напряжении.
В Москве он приготовил мне сюрприз: визит в Кремль, в кабинет Ленина, оставленный точно в том виде, каким он был, когда вождь революции занимал его в последний раз, 19 октября 1923 года. Это большая комната овальной формы, стены которой оклеены темными обоями. В середине стоит небольшой письменный стол, окруженный грудами карт и книжными шкафами. Впереди стоит стол, покрытый кумачовой скатертью, над которым находится портрет Карла Маркса. На столе — любимые подарки и сувениры Ленина. Самое необычное здесь — бронзовая статуэтка высотой в 30 сантиметров, представляющая собой обезьяну, сидящую на корточках на произведениях Чарлза Дарвина и созерцающую человеческий череп. Гид берет статуэтку в руки и говорит мне: «Владимир Ильич очень ценил этот подарок, который, по его мнению, показывает, что произойдет, если человек будет уничтожен в ходе последней войны: обезьяна найдет человеческий череп и будет смотреть на него, заинтригованная тем, откуда он мог взяться. — Он умолкает, а потом добавляет: — Это подарок известного американского капиталиста Арманда Хаммера, сделанный во время его визита к Ленину в 1921 году».
