Когда Крестовников начал говорить, Самохин был уверен в своей победе, но постепенно эта уверенность стала таять под веским аргументом: отсутствие сведений о сходе лавин на склоне Кекура, считал Крестовников, не может служить доказательством безопасности площадки, выбранной для будущего комбината. Свои доводы Крестовников подкрепил примерами, когда лавины в Австрии и Швейцарии обрушивались после полувекового перерыва и наносили огромный ущерб не только поселкам, но даже городам.
- Я прошу комиссию отнестись к моему предупреждению с должной серьезностью, - настаивал Крестовников. - Геоморфологические и геоботанические признаки, о которых я вам доложил, свидетельствуют, что на склоне Кекура имеются возможности для образования катастрофической лавины. Еще раз напоминаю, что пологий внизу склон горы выше переходит в кручу и дальше - в скальную гряду, где в метельные годы толщина снежного покрова значительно возрастает. В особо благоприятную для образования лавин зиму оторвавшийся крупный карниз может привести в движение снег на склоне. Основная масса его обрушится на площадку, где изыскатели предлагают построить комбинат. Крупный знаток альпийских лавин Матиас Здарский писал: "Невинный на вид белый снег - это не волк в овечьей шкуре, а тигр в шкуре ягненка". Ссылаясь на опыт Здарского, известный специалист Вальтер Фляйг предостерегает тех, кто ошибочно считает себя в безопасности потому, что в этой местности не наблюдалось схода лавин. Продолжая и развивая мысли Вальтера Фляйга применительно к нашим условиям, профессор Тушинский пишет: "Нередко перерывы в падении лавин вводят в заблуждение недостаточно опытных изыскателей и строителей, которые на основании расспросов жителей, недавно поселившихся в районе изысканий, делают поспешный вывод, что поскольку... катастроф здесь не было, то лавины опасаться нечего". На этом разрешите закончить мое сообщение.
Крестовников настоял на своем. Проект был переделан. Обогатительную фабрику и поселок вместе со вспомогательными мастерскими и складами отнесли в сторону от шахты и гидроэлектростанции. Объем работ значительно возрос. Удлинились и сроки пуска объектов.
И без того нелегкая задача - построить комбинат в горной глуши намного усложнилась. Самохин дрался за рабочих, за каждый вагон строительных материалов, выжимал из суток часы, из недель сутки. Ему удалось сократить срок пуска предприятия больше чем на два месяца. И теперь, когда прибыли рабочие, завербованные в центральных областях страны, когда вот-вот должна была пойти на-гора руда, разбушевавшаяся метель остановила жизнь в поселке, замела снежными увалами дорогу в райцентр.
И снова напомнил о себе Крестовников. Оказалось, что он все время следил издалека, из Москвы, за склоном Кекура. И вот на столе лежит телефонограмма, короткая и требовательная, как приказ. Раздался звонок телефона, и Самохин вышел в приемную.
- Что нового?
Секретарша Анна Павловна торопливо раскрыла папку с надписью: "К докладу".
- "Звонил прораб Мартынов, - читала она. - Снег продавил крышу склада..."
- Что еще?
- "Вербованные требуют, чтобы их обеспечили валенками и ватниками, иначе они не выйдут на наружные работы... Трактор повалил угол забора..."
- А как райцентр? - спросил Самохин вне всякой связи с услышанным. Молчит?
- Да кто же в такую погоду исправит линию? Положение осложнялось с каждым часом. Хуже всего, что никто не мог определить, насколько велика нависшая над комбинатом угроза. После телефонограммы Крестовникова прошло почти двое суток. Почти двое суток поселок жил без связи с райцентром, областью. Продавленная снегом крыша, требования вербованных... Все это не ново. Аварии случались и прежде, как и недоразумения с новичками. Но лавина! Возможно, правда, что все это лишь страхи кабинетного ученого!
Как на грех, и надежды на восстановление связи с районом никакой.
Каждый из телефонных столбов, поднимающихся на каменную гряду и осторожно спускающихся к поселку, связисты устанавливали по-особому. Один вбили в щель и зажали камнями, другой стоял в сколоченной из бревен загородке, заваленной валунами, третий заклинили между обломками скалы. Для местности, где господствовал серый камень, слегка припорошенный наносной почвой, не годились умные, проверенные десятилетиями наставления по службе связи. В штормовые ветры столбы не выдерживали, ломались. А кто сможет пробраться к ним сейчас? Как подвезти бревна, установить их, навесить провода? Да тут и в нормальных-то условиях труд связиста - подвиг!..
Самохин увидел сидящую в напряженной позе Анну Павловну.
- В восемнадцать ноль-ноль соберите аварийный штаб, - распорядился он. - Вызовите ответственных за участки.
И, вернувшись в кабинет, снова зашагал по диагонали: восемь шагов поворот, восемь шагов - поворот.
Управление комбината походило на штаб воинской части перед боем. В приемную входили и выходили запорошенные снегом люди, о чем-то спорили. Кто-то пристроился у столика с графином воды и торопливо строчил докладную. В углу на полушубке спали дежурный тракторист и связист.
Из кабинета Самохина выглянула Анна Павловна.
- Потише, пожалуйста, - сказала она, - идет совещание, - и, окинув приемную строгим взглядом, закрыла за собой дверь.
- Итак, прошу доложить, что делается на участках. - Самохин внимательно оглядел всех собравшихся.
- Продолжаем крепежные работы, - поднялся начальник шахты. Откачиваем воду с нижнего горизонта. Копер шахты и рудоразборку укрепили откосами. Со стороны горы они прикрыты каменным валом. На подземных работах настроение бодрое. Наверху - похуже. За последние сутки были случаи недисциплинированности.
- У шахтеров? - насторожился Самохин.
- Люди разные. Из поселка на работу и с работы им приходится пробираться больше километра чуть не по пояс в снегу...
- Я приказал, чтобы дорогу к шахте и электростанции пробивал трактор, - недовольно напомнил Самохин.
- Если б не трактор! - воскликнул начальник шахты. - Сугробы наметает за ночь... Есть места, где и трактор с трудом пробивается через них.
- Виноват в снижении дисциплины... снег. - Самохин неодобрительно покачал головой и обернулся к главному инженеру. - Слушаю вас, Николай Федорович.
- ...Для меня ясно одно. - Николай Федорович глубоко вздохнул. - Надо продолжать строить противолавинные сооружения. Но прикрыть весь комбинат, весь поселок от массы снега, несущегося с огромной скоростью и ударной силой, - дело безнадежное. На это у нас не хватит ни сил, ни времени, ни материалов. Поэтому следует прежде всего подумать о людях. Их около девятисот человек.
- Что вы предлагаете?
- Что я могу предложить? - Николай Федорович помолчал. - Всю жизнь я проработал на шахтах Караганды. О противолавинных сооружениях имею крайне слабое представление. Насколько эффективны будут наши защитные валы? Точных расчетов мы не имеем. Не знаем и возможной силы удара лавины. Поэтому я и считаю: главное - позаботиться о людях.
- Как позаботиться? - жестко спросил Самохин.
- Надо поразмыслить. - Николай Федорович уклонился от прямого ответа.
Но все его поняли. Понял и Самохин: эвакуация. Еще утром директор обогатительной фабрики предложил подготовить стоявший в стороне от поселка склад, на случай, если придется укрыть от лавины людей.
Итак, было два выхода: либо готовиться встретить удар лавины неизвестно какой силы и на каком участке, либо эвакуировать население поселка, оставив в нем лишь аварийные группы.
Поднялась секретарь парткома Фетисова, потеребила угол косынки:
- Детей из поселка надо вывезти немедленно.
- Куда вывезти? - спросил Самохин. - Об этом вы подумали?
- Подумала, - твердо ответила Фетисова. - В дом дорожной дистанции. В нем можно разместить ребят. На несколько дней.
- А дорога? - напомнил Самохин и оглянулся в поисках поддержки. - Вы видели дорогу?
- Можно промять колею тягачами. - Фетисова настойчиво смотрела на начальника комбината и, словно подсказывая ему ответ, повторила: - Можно.
- Посылал я тягач в том направлении, - устало произнес Самохин. - На первом же километре он застрял в сугробах. - Он поднялся. - На этом мы закончим. Решение я приму утром. Сейчас в темноте все равно ничего сделать нельзя. - Самохин перехватил укоризненный взгляд Фетисовой и с подчеркнутым спокойствием произнес: - Попрошу всех разойтись по участкам. К шести утра представите мне сводки о ходе работ.
...Самохин принадлежал к породе людей, выращенных первыми пятилетками. За плечами у него осталась нелегкая жизнь: завод, учеба - сперва на рабфаке, затем на заочном отделении института. Самохин никогда не был так называемым молодым специалистом, диплом он получил, уже будучи заместителем начальника цеха. Окончив институт, стал изыскателем, втянулся в новое для него дело. Поиски медных руд занимали все его время, помыслы. Искал он упорно, год за годом, забывая о личной жизни. Жену и дочь ему приходилось видеть лишь по три-четыре месяца в году.
