– Так точно! Отряд снова вышел на связь! Есть потери, но Секирин все еще с ними!
– Картинка есть? – Осведомился президент, вытирая об дорогие брюки враз вспотевшие ладони.
– Есть! Хотите посмотреть?
– Ясное дело, что хочу! – Огрызнулся глава государства. – Немедленно подключите меня!
И военного моментально сдуло, будто его здесь и не было. А президент в это время чуть ли не бегом вернулся к своему столу и включил ноутбук. Он был так взволнован и увлечен, что не заметил даже, как к нему вошел еще один посетитель.
– Ну как там дела в Риме?
От раздавшегося над его ухом голоса глава чуть не подпрыгнул, злобным взглядом зыркнув на того, кто посмел к нему так незаметно подкрадываться. Но когда увидел, кому принадлежала реплика, постарался успокоиться.
– Михаил Эдуардович… вы меня напугали.
На самом деле, президенту хотелось сказать нечто совсем другое, и куда менее цензурное, но с пожилым особистом он предпочитал сохранять ровные отношения.
– Работа у меня такая, – невозмутимо пожал плечами старик. – Так что с отрядом?
– Смотрите сами, – буркнул глава, слегка поворачивая ноутбук на столе, чтобы посетитель тоже мог все видеть собственными глазами.
А посмотреть там было на что. С индивидуальной камеры одного из бойцов открывалась поистине жуткая и вместе с тем завораживающая картина. Раскрашенные предрассветными сумерками улицы итальянской столицы напоминали декорации фильма в жанре зомби-апокалипсиса. Кровь, огонь, стрельба, неуловимые мельтешащие силуэты и несметные толпы неумолимо напирающей со всех сторон нежити.
– Я не вижу Секирина, – озадаченно пробормотал лидер государства. – Его что, потеряли?
– Да вот же он, – старый особист ткнул пальцем прямо в экран, указав на человека, который больше других походил на поднятого покойника. Перемазанный запекшейся и свежей кровью, весь покрытый коростой и струпьями, в изодранной одежде, но зато с автоматом, которым, кстати говоря, очень профессионально орудовал. На что и не преминул обратить внимание Михаил Эдуардович.
– Заметили, насколько виртуозно он ведет бой? А ведь мы раньше считали, что подобным навыкам у него взяться неоткуда. Я думаю, что такой реакции и меткости нет даже у наших лучших штурмовиков.
– Такое сложно не заметить… – президент задумчиво потер переносицу, не отводя жадного взгляда от происходящего на экране. – Но как, черт подери?! Я не успеваю даже различать движения противника, а он каким-то образом умудряется успевать отстреливаться от этих тварей!
– Действительно загадка, – кивнул старик, – и я думаю, что ответ лежит именно в его способностях. Это они выводят его далеко за рамки человеческих возможностей, что в рукопашной схватке, что в стрельбе. Другого варианта я здесь не вижу.
– Пожалуй, тут я с вами соглашусь… Кстати, а почему большинство наших солдат бежит безоружными, отдав автоматы каким-то проходимцам? Это что, добровольное признание того, что простые римские горожане умеют воевать лучше наших спецназовцев?
– Это же Нелюдь, господин президент. Вы не признали?
– Хм… понятно. Выходит, эвакуацией целиком полностью руководит сейчас Секирин?
– Похоже, что именно так оно и есть.
Следующие несколько минут пара высокопоставленных лиц провела в молчании, внимательно следя за событиями в далеком Риме в режиме реального времени. На их глазах сейчас разворачивались такие события, которые попросту не укладывались в голове. Молодой Темный Жрец и его мертвые бойцы демонстрировали поразительные вещи, которые просто не укладывались в голове. Столь дьявольски согласованные действия выглядели пугающе и неестественно, особенно если знать, что все происходящее чистая импровизация одного единственного человека. Невозможно было даже представить, что кто-то способен на таком уровне организовать людей, не прибегая к длительным многолетним тренировкам и муштре. Хотя, что за вздор… никто из этих существ людьми уже не был. И это осознание пугало людей еще больше.
– Вот, значит, как выглядит этот коллективный разум в деле? – Президент побарабанил пальцами по тачпаду, нервно подергивая коленом. – Впечатляет… Представьте, Михаил Эдуардович, каких высот могла бы достичь Россия, обладая целой армией таких созданий…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Особист покосился на главу государства, бросив на того слегка удивленный взгляд.
– Что-то я не замечал за вами подобных имперских амбиций раньше.
– Просто мысли вслух, не более. Как думаете, мы можем доверять Секирину?
Этот вопрос настолько остро волновал главнокомандующего, что он даже оторвался от созерцания бойни, происходящей на экране, и вопросительно уставился на своего пожилого собеседника.
– Абсолютно исключено, – категорично отрезал старик.
– Почему? Он ведь пока еще не давал поводов усомниться в своей лояльности… – президент осекся, вспомнив события прошлого года, и поспешил исправиться, – я имею в виду, после своего второго пришествия.
– Он лоялен, пока у нас есть общий враг, – пояснил особист, словно ребенку. – Если удастся его устранить, то никаких дел с Россией он иметь более не захочет. Поверьте мне. И никаких рычагов давления на него не найдется.
– Никаких? – Президент вскинул бровь, напомнив этим жестом старику того прошлого себя, молодого и властного мужчину, который только начал свою борьбу за высший руководящий пост в стране. – А Галиуллин, Стрельцова и Буковина?
Теперь уже настала очередь Михаила Эдуардовича удивленно округлять глаза.
– Вы считаете, что Секирина можно таким образом склонить к сотрудничеству? Я бы не рекомендовал вам так рисковать, господин президент.
Последние слова были сказаны с таким нажимом, что глава государства не сумел сдержаться и неприязненно поморщился.
– Этот… это существо опаснее любого зверя, – продолжал старик, – и в тех рамках, в которые вы хотите его загнать, он взбунтуется очень скоро. Вы же не хотите второй Кровавой Зимы?
– Не хочу, – покладисто согласился национальный лидер, – но вы можете предложить иной способ?
– Пока не могу…
– Вот и я не могу. А времени на размышления у нас нет. Секирин слишком опасная переменная, которая может разрушить любое уравнение. Его нельзя уступать никому. Позволить ему найти друзей или союзников в других странах, будет настоящей преступной халатностью.
– В этом я с вами согласен. Но дергать за хвост столь жестокого хищника, может оказаться куда более худшим выбором.
– А у нас разве вообще есть этот выбор?
– Вы задаете мне слишком сложные вопросы, – особист развел руками, словно извиняясь за то, что не имеет ответов.
– И все-таки, вы работаете в этом направлении?
– Работаю, – согласился старик, – служба у меня такая.
– Вот и прекрасно… тогда обо всех успехах или неудачах прошу докладывать мне незамедлительно.
Глава 8
Время давно уже потеряло для меня значение, а мир превратился в одну бесконечную битву, которая вытеснила из разума все остальное. Для меня остался только пыл нечеловечески жестокой схватки и моя цель. Даже самих врагов я воспринимал не более чем неодушевленных пешек под управлением древнего некроманта.
Кстати, последнего я возблагодарил самыми жаркими словами за его тактику несовершенную тактику управления легионом мертвых. Поскольку он обращал в Приспешников лишь самых достойных и подходящих, самую многочисленную основу его армии составляли Кадавры. Приспешники ими командовали, отдавая приказы голосом, и с учетом того, что в создании обычных зомби Жрец превосходил меня на целые порядки, это была очень грозная сила. В средние века он действительно мог пройти таким маршем половину Европы, и никто бы ему ничего не сумел сделать. Посудите сами, против них нельзя даже было вывести кавалерию – тогдашнюю царицу войны. Ведь лошади, учуяв отголоски Силы, исходящие от мертвецов, сбивались бы с шага, ломали построение, сталкивались друг с другом, превращая монолитную лавину строя в свалку искалеченных тел.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
