– Открывайте!
На посту здесь стояли два стражника: один в небольшой будочке, а второй снаружи. Он открыл ворота, но простер поперек них свой жезл, когда портшез попытался пересечь линию ворот. Остановившись, носильщики опустили свой груз на землю, повернув его правой стороной, где была дверца, к воротам.
Леди под вуалью крикнула:
– Эй, вы, очистите проход! Яхта лорда Марлина!
Стражник, преграждавший проход, помешкал:
– Есть ли у миледи пропуск?
– Ты что, дурак?
– Если у миледи нет пропуска, – медленно сказал стражник, – может быть, миледи найдет какую-то возможность убедить стражу, что милорд Марлин ждет ее?
В темноте был слышен только решительный голос леди под вуалью – у стражника хватило сообразительности не светить ей в лицо. У него уже был большой опыт общения с благородными, и он кипел от злости.
– Если тебе так уж хочется быть дураком, кликни милорда с его яхты! Позвони ему – и уверяю тебя, ты его очень обрадуешь!
Стражник из сторожки вышел наружу.
– Что-то случилось, Син?
– Да нет. – Они о чем-то шепотом посовещались. Младший пошел позвонить на яхту милорда Марлина, а старший остался снаружи.
Но леди такой оборот дела не удовлетворил, и она продемонстрировала всю свою вздорность. Распахнув рывком дверь портшеза, она ворвалась в сторожку, преследуемая по пятам удивленным стражником. Тот, кто добивался связи, перестал нажимать рычаг аппарата и подняв глаза, испытал приступ дурноты. Дела обстояли еще хуже, чем он предполагал. Перед ним была не глупенькая юная леди, удравшая от своей дуэньи, а разгневанная вдова средних лет – тот тип женщин, у которых хватит влияния, чтобы сломать карьеру обыкновенного человека. Открыв рот, он слушал красочные фиоритуры, понимая, что за все годы, что провел у ворот, пропуская в них лордов и леди, это его наихудший день.
Пока внимание обоих стражников было поглощено бранью Матушки Шаум, из портшеза выскользнул человек и, миновав ворота, пустился бежать, пока не исчез в сумерках взлетного поля. На бегу Торби каждую секунду чувствовал, что сейчас ему в спину вонзится острое жало пули, но, тем не менее, внимательно следил, когда выберется на нужную дорогу. И добравшись до нее, упал ничком и остался лежать, задыхаясь.
А у ворот Матушка Шаум остановилась перевести дыхание.
– Миледи, – один из стражников попытался успокоить ее, – если вы нам дадите возможность дозвониться…
– Можете забыть об этом! Или нет, помните – и до завтра вы еще услышите голос милорда Марлина! – Она рухнула обратно в портшез.
– Прошу вас, миледи!
Не обращая на них внимания, она рявкнула на рабов, те, подхватив портшез, сразу же перешли на рысь. Один стражник так и остался с рукой, протянувшейся к поясу, словно собирался сделать что-то непоправимое. Но рука его остановилась. Так или иначе, подстрелить одного-другого носильщика этой леди было бы довольно рискованно.
Да и кроме того, она не сделала ничего ужасного.
Хозяин «Сису», одобрив наконец ход погрузки последнего грузовика, вскарабкался в его кузов, махнул водителю, чтобы тот двигался и подобрался поближе к кабине.
– Эй, там! – он постучал в заднюю стенку.
– Да, Капитан! – донесся изнутри слабый голос водителя.
– Там, на перекрестке, стоит знак остановки. Я заметил, что большинство из вас не обращают на него внимания.
– На знак? По той дороге никто никогда не ездит. Там стоит знак остановки, потому что ею иногда пользуются благородные.
– Это я и имею в виду. Кто-то из них может внезапно выскочить под колеса и из-за этого глупого происшествия с одним из ваших благородных я опоздаю с прыжком. Они задержат меня на много девятидневок. Так что остановись там, понял?
– Как скажете, Капитан. Вы платите.
– Так оно и есть. – Полустелларовая банкнота исчезла в кабине.
Когда грузовик затормозил, Капитан Крауса подошел к заднему борту, нагнулся и втянул Торби.
– Тихо!
Торби кивнул, сдерживая дрожь. Капитан вынул из кармана клещи и открыл крышку ящика. Вытащив один из джутовых мешков, принялся уминать остальные, в которых были листья верги, бесценного товара на других планетах. Скоро там образовалась большая дыра, а сотня фунтов драгоценных листьев были выброшены за борт.
– Влезай!
Торби занял это пространство, стараясь стать как можно меньше. Капитан навалил на него мешок, прибил планки на место и закончил операцию, обтянув ящик заново и запечатав его отличной подделкой печати инспекции – хитроумное изделие, созданное в машинной мастерской корабля. Выпрямившись, он вытер пот со лба. Грузовик по дуге уже подъезжал к «Сису».
Он сам наблюдал, как шел заключительный этап погрузки, и саргонский инспектор стоял рядом с ним, у его локтя, отмечая каждый ящик, каждую упаковку, которые поднимались на талях. Затем Крауса, как принято, поблагодарил инспектора и поднялся наверх, использовав вместо трапа тали. Трюм был уже почти полон и все было готово для прыжка; места в нем почти не оставалось. Грузчики стали освобождать груз от талей, и даже капитан приложил к этому руку, во всяком случае он уделил внимание одному из ящиков. Когда все тали были свободны, дверь грузового трюма была задраена.
Двумя часами позже Матушка Шаум, стоя у окна своей спальни, смотрела в сторону космопорта. С контрольной башни взвилась зеленая ракета; секундой позже в небо поднялась колонна белого пламени. Когда грохот достиг ее ушей, она мрачно усмехнулась и спустилась вниз присмотреть за делами – Мура в одиночку никак не могла с ними справиться.
Глава 7
Первые несколько миллионов миль Торби пребывал в горестном убеждении, что сделал ошибку.
Остались позади минуты, когда он лежал недвижимо, вдыхая аромат листьев верги, и он пришел в себя в небольшом одноместном кубрике. Пробуждение было болезненным: тело вызвало к жизни воспоминания о пребывании в тюрьме для рабов, и в первый раз за эти годы он проснулся от ночного кошмара.
Его усталый мозг, затуманенный испарениями листьев, долго старался избавиться от ощущения ужаса.
Наконец проснувшись, он понял, что находится в безопасности на борту «Сису». Печаль по Баслиму уступила место ощущению непривычности того, что его окружало. Он огляделся.
Помещение представляло собой куб на фут выше и шире, чем его собственные размеры. Он лежал на койке, занимающей половину комнаты, а под ним был матрац необыкновенной мягкости из теплого и гладкого на ощупь материала. Он потянулся и зевнул, удивляясь, что торговцы живут в такой роскоши. Затем опустил ноги и встал.
Койка беззвучно поднялась и слилась с перегородкой. Торби не мог понять, как вытащить ее. Наконец он бросил это занятие. Лежать ему больше не хотелось, он должен был осмотреться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
