нос.
— Отстань от нее.
Клим всмотрелся в его лицо, и брови его удивленно поползли вверх.
— О-о-о, — протянул он. — Да мальчик влюбился. Нет, серьезно? И как ты оцениваешь свои шансы?
— Я не собираюсь…
— Тогда какая тебе разница, кто собирается?
— Клим.
— Да успокойся ты. Не обижу я ее.
— Клим!
— В тебе говорит вожделение, говорю ж, пора отдохнуть.
Яков подлетел с лавки и навис над ним, и Клим примирительно поднял вверх руки.
— Да ладно, Яш, — усмехнулся он. — Не сходи с ума. Это бесполезно. У тебя все равно нет ни единого шанса.
— Есть! — неожиданно для самого себя выдал Яков. Не то чтобы он в это верил, но к нему Злата обращалась чаще, чем к Климу. Он заметил. Неужели это совсем ничего не значит? То есть, конечно, не значит, но...
— А давай наперегонки, — вдруг предложил Клим. — Кто быстрее ее добьется: я или ты.
От такого Яков сначала опешил, а потом, когда первый шок прошел, не сдержался и гаркнул на брата:
— Т-т-ты совсем сдурел? Ты себя слышишь? Ты вообще понимаешь, что предлагаешь? Еще одно слово…
Пару мгновений Клим смотрел на него потрясенно, впрочем, оно было понятно, Яков сам не смог бы вспомнить, когда в последний раз кричал, а потом тоже вскочил.
— Ну-ну, поспокойнее! Или испугался? Тогда так и скажи!
— Не смей ее трогать! — прошипел Яков. — Что тебе мало девок вокруг? Это не наша деревня! Выйди за забор, там их полно.
— О, да все совсем серьезно! — прищурился Клим. — И что ж ты думаешь? Что вот она вся такая из себя царевна выберет тебя — простого деревенского паренька? При том, что ты собираешься любоваться на нее исключительно издали, дабы ничто не мешало тебе рисовать свои картинки и делать игрушки…
— Замолчи и поди прочь, пока я…
— Пока ты что?
— Пока я не тебя не ударил, — тихо и очень спокойно ответил Яков.
Клим замер напротив, недобро блеснули голубые глаза.
— Сил не хватит, братишка.
— Посмотрим.
— Да тут даже смотреть не на что.
— Проверим.
Клим сжал кулаки, на щеках заходили желваки. Он глубоко вдохнул и протяжно выдохнул, успокаиваясь.
— В следующий раз.
Развернулся и пошел прочь, но не в сторону общежития, а снова к зданию Отдела безопасности.
Яков постоял немного, тяжело дыша, а потом с досадой пнул подвернувшийся под ногу камешек. Тот пролетел пару саженей и потерялся где-то в траве.
Какого лешего? А ведь с Клима станется…
И что ему теперь делать? Рассказать обо всем Злате? Рассказать о том, что его брат предложил ему совершенно гадкое соревнование? Ага, а потом еще и признаться, что влюблен в нее, чтобы это совсем уж выглядело так, будто он на это соревнование согласился… Но что-то же делать нужно.
Он зарычал в бессильной злобе, упал на лавку, ударил кулаком по доскам. Мысли хаотично крутились в голове, не желая выстраиваться в привычный им стройный ряд.
Как хорошо было в лесу у дядьки! Одни животные кругом. С ними просто. Коли ты добрый человек, то и они к тебе по-доброму. Коли злой, то уж не обессудь. А вот с людьми все гораздо сложнее. И уж тем более он никогда не бывал в подобных ситуациях и совсем не знал, как в них себя вести.
Расскажет обо всем Злате — подставит Клима. Есть ли у него такое право? И даже посоветоваться не с кем! Можно было пойти в архив и попросить о связи с Тридевятым, но разве мог он поведать отцу, что творит его старший сын? А значит, нужно самому придумать, как держать Клима подальше от нее. Для блага их обоих. Кощей не обрадуется, если узнает, что на его дочь кто-то посягает с подобными намерениями. А сама Злата? Каково будет ей?
Яков продышался. И в голову пришла уже совсем другая мысль.
Разве мог Клим говорить серьезно, когда предлагал спорить на нее? Бесспорно, многое его брат воспринимал куда проще, чем он, но не настолько же. И никогда он не рассуждал так цинично. Яков покусал губы. Вообще в последние дни Клим стал вести себя странно: стал дерганным, порывистым. Огрызался чуть что. Теперь вот начал курить… Может, случилось чего? И поговорить, наверное, для начала стоит все же именно с ним. Клим обязательно услышит его, раньше он всегда прислушивался к его советам. Правда, раньше они никогда не касались девушек. Но вдруг да и выгорит.
Только нужно придумать правильные слова. А слова — это нелегко.
Яков тяжело вздохнул, забрал с лавки блокнот и карандаш, встал и пошел в сторону общежития.
***
Сначала Клим направился к зданию Отдела безопасности, но потом передумал и свернул туда, где видел Злату.
Он был зол. Раздражен. И, возможно, напуган. Ничего не получалось. Он и до этого чувствовал, что слабее остальных, однако на общих тренировках выходило отшучиваться. Но чертово родство с дедом, которым он, вообще-то, всегда гордился, не давало окружающим покоя: кажется, все ждали от него чего-то из ряда вон выходящего. И никаких скидок на то, что два поколения подряд кровь Сокола разбавляла простая человеческая — его бабушки и матери. И отчасти Клим даже обрадовался, когда Грач предложил ему потренироваться один на один. Подумал, что он выделил его и что у него наконец-то будет возможность продемонстрировать, что он может. Но то, что сегодня творилось на полигоне, больше походило на избиение, чем на тренировку. Кажется, Грач серьезно вознамерился доказать ему, что как боевой маг он представляет из себя полный ноль. Если бы Клим не знал нрав дедушки, уже бы решил, что тот согласился взять его к себе исключительно из жалости, а теперь попросил своего зама аккуратно объяснить внуку, что ему тут не место.
Нет уж. Пусть подавятся. Домой он не вернется, он слишком много сил потратил, чтобы сбежать оттуда. И он еще покажет всем, на что способен.
Клим сжал ладонь в кулак. С первого дня в этом мире — да нет, еще с того момента, как они с Яшкой попали на Буян — силы вели себя странно. Словно что-то мешало им свободно течь по венам. Это тоже никак не помогало на тренировках. Возможно, стоило с кем-то это обсудить. Он бы спросил брата, но это было бесполезно. У Яшки
