Глава 13
Так получилось, что они никогда не расспрашивали друг друга о работе. Было чем поделиться, но если кто-то из них и рассказывал о внутриведомственных событиях, то это происходило ненавязчиво, в качестве примера в разговоре или забавного случая. То опера Эберса задержат при досмотре в аэропорте гражданина Мозамбика с подозрительным порошком, впоследствии оказавшимся шоколадной крошкой, то Копаев пожалуется на частые дежурства. И потом, когда Антон перешел в Управление собственной безопасности, а для всех, включая и Эберса, — в строительную компанию, мало что изменилось. Они дружили, и не было тому преград. И ничего того, что являлось бы совместной деятельностью, не было. И сейчас Копаев жалел об этом. Знай он о проблемах Игоря побольше, может быть, все произошло бы по-другому…
Антон был уверен, что Эберса убили, так как он знал важную информацию, а значит, являлся источником повышенной опасности. Его осведомленность по какому-то неизвестному Копаеву делу оказалась настолько серьезной, что не было другого выхода, кроме его убийства. Копаева больше беспокоил трюк с долларами и цепью. Все выглядело по-дилетантски, глупо, и это не укладывалось для Антона в привычные профессиональные рамки. Логика человека, нацепившего золото на шею уже мертвого Игоря, казалась непостижимой.
Для Антона разгадка смерти Эберса была чем-то схожа с игрой «Колесо истории». Можно двигаться вперед, успешно решать сложные ребусы, снова двигаться вперед и в самом конце, на развязке пути, узнать, что ты все делал правильно, но шел не той дорогой. Больше всего Копаев боялся пойти по пути неверной версии, увлечься и тем самым потерять время. Одновременно с этим он уже знал, что Игоря «убрали» непосредственно перед событием, спокойному течению которого Эберс мог помешать. Пометки в ежедневнике и на календаре, сделанные Игорем заранее, говорили о планомерной разработке операции. Ясно, что встреча с агентом — внеплановая, так как запись сделана наспех, когда под рукой не было ручки и Эберс схватил первое попавшееся под руку. Число под сообщением Чибиса и сам текст сообщения прямо указывали на то, что агент чуть ли не спрашивает: Эберс, начальник, а не хочешь ли ты «хлопнуть» партию контрабандного героина на энную сумму? И вес тут есть, и день прибытия груза, и, что самое удивительное, способ перевозки, и точное время! Где бы ему, Копаеву, такого «человека» найти?.. За годы работы Антон разучился верить кому бы то ни было на слово, даже лучшим знакомым. Это не пижонство. Это сущность грамотного опера. Принцип «доверяй, но проверяй» у любого розыскника подсознательно становится жизненно важным в полном смысле этого выражения. Из профессионального кредо это становится требованием повседневной жизни. Антон уже раз двадцать прокрутил в голове текст агентурного сообщения и с каждым разом все больше убеждался в том, какую бы он непростительную ошибку сделал, если бы поехал на встречу к памятнику Крылову неподготовленным. В то время когда Копаев как пенек торчал бы в парке у театра и вычислял того, кто именуется Чибисом, он сам бы находился «под контролем».
Слишком гладко и заманчиво все представлялось на первый взгляд! Во-первых, как могут человеку, даже человеку близкому, предоставить «со стороны» информацию такого рода, а во-вторых, откуда люди здесь могут знать способ транспортировки наркотика из сопредельной республики?
Зачем их будут информировать об этом, если их дело — просто передать товар?! Чтобы как можно больше людей знало об этом? Чтобы увеличился процент вероятности утечки информации?
Боже мой!.. Знал ли об этом Эберс?!
Копаев резко притормозил.
— Антон?!
Тот опять не слышал Березину. Глядя в одну точку прямо перед собой, он стал хлопать по карманам в поисках пачки сигарет…
Так… Предположим, информация — «шмурга». Что из этого выходит? Кто такой Эберс? Эберс — замначальника отдела по борьбе с особо опасными видами контрабанды. Попади ему в руки такая информация, что он должен сделать формально, выполняя служебные требования? Идти к начальнику того отдела, который непосредственно занимается наркотой! Если дело выгорает, «палку» Эберс все равно заработает, так как информация — его. Если дело прогорит, никто не виноват, но Эберс будет чувствовать себя виноватым. Толковый опер таких ошибок не допускает. Имеется в виду передача для реализации непроверенной информации! Вроде бы прокол, но об этом проколе будет знать каждый в таможне. И под этот общий смех, извинения и шутки груз героина тихо, не торопясь, въедет в город другой дорогой. Крупномасштабная операция 15 июня в 19 часов станет лучшим прикрытием для прибытия груза по соседней дороге! Идем дальше. Кто такой начальник отдела по наркоте? Майор Бабинов! Именно товарищ Бабинов должен получить от Эберса информацию Чибиса. Должен, но не получил! Бумажка Чибиса осталась лежать мертвым грузом в папке Игоря. Либо Эберс думал так же, как сейчас размышлял Копаев, то есть он не «повелся», либо решил сам сделать дело, без помощи тех, кто отвечает за «жизнь без наркотиков», то есть без Бабинова и его «псов войны» — СОБРа.
Если верить ушам, а Копаев верил своим ушам и глазам безоговорочно, то услышанное им у приоткрытой двери в коридоре таможни давало все основания думать о том, что Эберс до конца не знал своих «людей» и на кого они работают на самом деле!
Эх, черт!.. Если бы Игорек хоть раз заговорил с ним об этом деле! Если бы заговорил… Эберс, ты и в школе сердцу доверял больше, чем голове… Желание делать добро и тогда часто играло с тобой злые шутки.
Копаев закрыл глаза.
— Будь все проклято!..
— Что происходит? — озабоченность едва не ударившейся о лобовое стекло после торможения Березиной легко можно было принять за испуг.
Антон выбросил в окно докуренную почти до фильтра сигарету.
— Страшные вещи происходят, Аля…
Та не сводила с опера тревожного взгляда.
— Сколько работает в таможне Бабинов? — неожиданно спросил он.
Девушка задумалась.
— Не знаю… Наверное, года… Нет, с год, пожалуй.
За последние полгода Чибис работал на Эберса активно и качественно. Не верить ему у Игоря оснований не было. Информация «по мелочи» — реализация, информация «по мелочи» — реализация, и так несколько раз. Так приучают сторожевого пса колбасой, чтобы потом безбоязненно обворовывать дом. А потом — бабах! — столько-то героина, спрятан там-то, прибудет во столько-то.
«Пиво «Три медведя» — сказка для взрослых…».
Получив такую информацию, поневоле захочется и рыбку съесть, и кости сдать! А к Бабинову потом никто не докопается насчет того, что он проглядел пуд «геры»! Все правильно, расчет классный! — иногда о предмете лучше заявить подобным образом, чем умолчать. Произойдет прокол, который перепроверять никто больше не станет, чтобы не быть объектом насмешек. Только сделать это нужно раньше, иначе потом будет поздно. Вот почему Чибис за три дня стал уже тревожить Эберса. И естественно, что последнему понадобились пояснения и подробности. И Игорь назначает встречу Чибису в парке. Но потом происходит что-то такое, что резко меняет планы комбинаторов. Эберса убивают, даже не продумав до конца детали, топорно, с идиотским подкидыванием баксов и цепи, на которой запросто можно буксировать от Ирака до Владивостока нефтеналивной танкер. Ну, откуда у Игоря может быть такая цепь, если он со школьной скамьи ненавидел побрякушки и не носил на теле даже крестик, который ему, новорожденному, надел на шею пастор в Берлинском кафедральном соборе?..
Мог ли кто-нибудь об этом знать? Мог ли кто-нибудь знать, что Эберс мечтал о дубленке и копил на нее, самую шикарную и неповторимую? Вряд ли. Если бы сволочь-убийца об этом знал, то вряд ли стал издеваться над чужой смертью. Наверняка Бабинову было известно, что Эберс парень не промах и как опер грамотен и педантичен. Расчет строился на том, что Игорю может на самом деле поступить такая информация, и тогда он все будет делать по-своему. А это может граничить с провалом. Плюс ко всему был расчет на то, что педантичный немец Эберс все сделает по инструкции — передаст информацию по назначению, тем самым как бы посвятив Бабинова в суть дела. Тот организует совместную информацию, и Эберс сразу станет безобиден. Теперь же, если он получит информацию параллельно, то не поделиться с Бабиновым он не имеет права, так как операция совместная. Тогда груз «въедет» в город третьей дорогой.
За десять минут Копаев устал, как за сутки бессонного дежурства.
— Аля, у тебя дома есть кофе?
— Да. Хочешь кофе? — Березина уже перестала удивляться неожиданным переменам в поведении Антона и, понимая, что тот все равно не скажет больше, чем может сказать, разговаривала с ним односложно. — Ты же хотел успеть в какое-то кафе?
— Оно сегодня закрыто. Нужный человек явится туда только завтра. Кстати, завтра мне Суровцев и понадобится.
