В Квентине намешано много всего, но непостоянства я до сих пор в нем не замечала. Совсем недавно он с таким чувством рассказывал про свою смертную подружку, а теперь разевает рот на какую-то полукровку, словно щенок в брачный сезон. Это не укладывалось в голове и поэтому раздражало. Наверное, я слишком остро реагирую — Терри, возможно, вполне приятный человек и вовсе не пытается играть с моим несовершеннолетним помощником — но все это было странно. По-настоящему странно.
Минут через десять Терри толкнула дверь без надписи, за которой виднелась лужайка.
— Тадам!
Снаружи горели фонари, на освещенных участках валялись коты, глядя на нас с отстраненным интересом. Из цветов был виден только нормальный клевер смертного мира. Мы покинули территорию холма фейри. Я обогнула Терри и Квентина и глубоко вдохнула прохладный воздух, чувствуя, как слабеет боль в голове.
— Так чудесно. — Эта фраза была опасно близка к запретному «спасибо», но я была слишком занята своими мыслями.
— Не за что, — сказала Терри, избавляя меня от едва не совершенной оплошности. — Вам, ребята, в самом деле уже надо идти? До конца ночной смены еще так долго.
— Вообще-то… — начал Квентин.
— В самом деле, — перебила я. — Идем, Квентин.
Он принялся было возражать, но, увидев мое лицо, осекся и со вздохом отвесил Терри глубокий, формальный поклон:
— Открытых дорог и добрых огней вам.
Это была последняя соломинка. Не знаю, что происходит, но происходит оно слишком быстро и бесит меня.
— Спокойной ночи, мисс Олсен.
Я уцепила Квентина за плечо и потащила прочь. Терри смотрела на нас, прикрывая улыбку ладонью. Я изо всех сил старалась не обращать на эту женщину внимания. Квентин выворачивал шею, чтобы взглянуть на нее еще один разок, и завозмущался, только когда мы оказались вне пределов слышимости.
— Ты зачем это сделала?
«Ты зачем это сделала?» — передразнила я его. — Ты себя со стороны видел?
— Я вел себя вежливо!
— Ты себя вел как мерзкий комок гормонов! Она тебя вдвое старше!
— Ты меня вчетверо старше.
— Но я, по крайней мере, на тебя не вешаюсь. — Я отпустила его плечо, давая возможность утешить раненое достоинство, и зашагала к машине. — Ты помнишь, что ты здесь по делу?
— Ты оставила меня одного. Я собирал информацию.
— Ну да, конечно.
— Да! Ты знала, что Эй-Эль-Эйч берет на работу только фейри? И подменышей, и чистокровок, но людей никогда. Даже на подсобные работы.
— Поскольку большая часть территории компании располагается в Летних Землях, это вполне понятно. Что-нибудь еще?
— Основной состав персонала работает в компании с самого начала. Делами управляют в основном Дженэри и ее дочь, только кадрами занимается Эллиот. И…
— Подожди-ка. Дочь? Сильвестр ничего не говорил про дочь.
— Терри так сказала. Дочь зовут Эйприл. (от англ. April — апрель. Прим. перев.)
— Любопытно. А про отца что-нибудь упоминалось?
— Нет.
— Хм. Ты заметил, как здесь пусто? Интересно, где все?
— Может, компания просто маленькая? — предположил Квентин, нахмурившись. Мы подошли к машине, я достала из кармана ключи и согнала кошек с крыши и капота.
— Или, может, здесь что-то творится, — сказала я, отпирая замок со стороны водителя. — Рабочие кабинки там обжитые, просто пустые. На столах лежат бумаги, почти везде стоят компьютеры. Совсем недавно там работало больше народу. Иди проверь дверь со своей стороны.
— Значит, что-то изменилось. — Квентин обошел машину и заглянул в окна. Я сделала то же самое на своей стороне. Когда я в последний раз села в машину, не убедившись, что в ней никого нет, меня там ждал вооруженный мужчина. Чтобы усвоить некоторые уроки, достаточно одного раза.
— Вот именно, — ответила я. — Еще что-нибудь нашел?
— Ничего такого, что тебе хотелось бы услышать.
Стало быть, остальное состояло из флирта.
— Ладно, будем считать, ты не только валял дурака. — Я села в машину и открыла дверцу со стороны пассажира. Когда Квентин забрался в салон и пристегнулся, я протянула ему папку с инструкциями. — Вот. Посмотри, сможешь ли разобраться, как доехать до отеля.
Он вздохнул.
— Слушаюсь, о Великая.
— О Великая? Мне нравится. Отныне так и обращайся.
Я завела машину и вырулила со стоянки на подъездную дорожку. Ворота, по всей видимости, с внутренней стороны были снабжены датчиками движения, потому что, когда мы подъехали, начали со скрипом подниматься.
В подлеске блеснуло что-то золотистое. Я нажала на тормоза и вгляделась в темноту. Что бы это ни было, оно исчезло: никакого движения или отблесков света больше не было.
— Ты это видел?
— А? — Квентин поднял голову от инструкций. — Что видел?
— Ничего. — Я встряхнула головой и тронула машину. — Наверное, просто енот.
Мы проехали ворота и двинулись по дороге, больше уже не останавливаясь. В бизнес-парках по обеим сторонам улицы было темно — нормальные люди ушли домой, оставив ночные часы для психов и фейри. Так было и будет. Ночь принадлежит нам.
— Сверни на трассу, — сказал Квентин.
— Поняла. — Я повернула к ближайшему въезду.
— Ну, так ты ее встретила?
— Кого?
— Дженэри.
— Да, и ты тоже ее видел — та брюнетка с папкой, помнишь?
— Так это была она? — Он сморщил нос. Квентин слишком юн, чтобы хоть на минуту забывать о чувстве собственного достоинства, не допускающего судейства соревнований по ругани.
— Угу.
— Какая она?
— Растерянная. И в то же время немного раздраженная — кажется, наше присутствие ей нежелательно.
— Сколько ей лет?
— Не очень много. Вполне комфортно управляется со всей этой техникой, так что родилась вряд ли позже тысяча восемьсот восьмидесятых. — Для чистокровок возраст менее двухсот лет считается юностью. Одно из иронических следствий бессмертия: подростковый возраст длится гораздо дольше. — Укрощенная Молния, скорее всего, ее первое «настоящее» регентство.
Квентин нахмурился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
