Джуди Грин к 14 годам пережила несколько эпизодов сексуального насилия. Ее мать с самого начала относилась к ней амбивалентно, и в этом отношении проявлялись ее многочисленные сомнения по поводу самой себя (брат Джуди, старше ее на три года, избежал этого, поскольку мать не могла в такой степени идентифицировать свои негативные аспекты с мальчиком).
Еще до рождения Джуди мать жалела о том, что вышла замуж. В течение первых лет жизни дочери она страдала депрессией и относилась к Джуди то пренебрежительно, то с негодованием. Иногда на смену приходило чувство вины, результатом которого становилась компенсаторная гиперопека. Однажды, когда Джуди было 4 года, мать насильно стала кормить ее грудью. Предположительно, это можно рассматривать как свидетельство того, что мать предпочитала близость инфантильных отношений и поощряла регрессивное, зависимое и сексуально окрашенное поведение. Потребности растущего ребенка были явно обременительны для нее. Отношения Джуди с отцом также были с обеих сторон окрашены оттенком соблазнения. Он называл ее «Джуди-детка» и радовался ее кокетливым заигрываниям. Вероятно, в отношениях с ней он искал удовлетворения, которого ему не хватало в несчастливом браке, – подобно тому, как Джуди стремилась получать от него материнскую заботу.
Поэтому ее состояние ухудшилось, когда он заболел раком (ей было 4 года) и через год скончался. (У нее осталось одно раннее воспоминание о том, как отец радостно подхватывает ее на руки, и еще одно – о полном одиночестве.) Мать страдала от сильнейшего чувства вины, потому что как раз в то время, когда обнаружилась болезнь ее мужа, у нее был роман на стороне. Ее депрессия и общий хаос в семье немного уменьшились после того, как спустя два года она снова вышла замуж, но этого было недостаточно, чтобы исправить вред, нанесенный Джуди ранними дисфункциональными отношениями с родителями. В возрасте 9 лет она регулярно участвовала в инцестуозной сексуальной активности со своим двенадцатилетним братом. Это продолжалось год, затем их отношения были обнаружены и прекращены. В 13 лет у Джуди развилась тяжелая депрессия, она страдала от чувства вины и начала использовать секс как средство для отыгрывания вовне. Пока ее матери не было дома, она могла успеть вступить в половую связь с несколькими мальчиками. Вскоре страх беременности из-за задержки менструального цикла связался у нее с воспоминанием о случайной гибели ребенка, свидетельницей которой она стала за год до этого, и депрессия ее усилилась. В конце концов, она попала в больницу, приняв 100 таблеток аспирина.
Для Джуди стадия сексуального отыгрывания вовне была обусловлена дефицитом материнской заботы на ранних этапах ее жизни, а именно депрессией матери, приведшей к эмоциональному отсутствию и к отстранению матери, когда она ощущала Джуди неуправляемой. Со смертью отца Джуди лишилась всех доступных ей возможностей компенсации. Ее мать, погруженная в депрессию, проецировала на дочь свою низкую самооценку, и ничто не могло переломить эту ситуацию, возникшую с самого начала жизни девочки. В результате многочисленные особенности неадекватной детско-родительской связи стали разыгрываться в сексуальной сфере. Попытки получить материнскую заботу, предпринимаемые Джуди в детском и подростковом возрасте, определялись ранним дефицитом отношений с матерью, еще больше обострившимся в ходе более поздней депривации, а также идентификацией с действиями самой матери, которая попыталась с помощью секса найти облегчение (любовный роман), когда Джуди было четыре года.
Пациенты не могут рассказать о многих фундаментальных нарушениях своего развития по двум причинам. Во-первых, если эти нарушения были очень серьезными, то личность пострадала на самых ранних стадиях, и искажения развития простираются далеко за пределы сексуальной сферы. Во-вторых, основы материнско-детских отношений закладываются до того, как сформируется речь и сознательная память, – на стадии, когда мысли – очень конкретные и сосредоточенные на теле – рождаются в колыбели тактильного обмена между младенцем и родителем. Пациенты с дефицитом таких отношений напоминают обезьянок-сирот из эксперимента Харлоу (глава 3), поскольку их матери в психологическом плане тоже вели себя, как холодные, безжизненные проволочные суррогаты живых матерей. Как и чучела, изображавшие обезьян, матери таких пациентов не способны передавать тепло посредством прикосновений, ласки и отзеркаливания. Поскольку сексуальные отношения, в отличие от механического функционирования, требуют интернализации целостного, живого опыта с самого начала, эти пациенты имеют серьезные препятствия в своем развитии. С другой стороны, некоторые менее тяжелые случаи скрывают под поверхностью продолжающиеся, хотя и не столь глубокие, нарушения отношений между матерью и ребенком. Как и в случае Джуди, производные ранних нарушений вплетаются в развитие на последующих стадиях.
2. Эдипальное развитие у мальчиков: связь и идентификация с родителями
В возрасте от трех до пяти лет мальчик, как правило, начинает рассматривать мать уже не как фигуру привязанности и заботы, а как объект своего сексуального и либидинального интереса. Он также впервые осознает, что вступает в опасное соперничество с отцом. Хотя поначалу он открыто демонстрирует свое отношение обоим родителям (эту фазу можно назвать «фаллически-нарциссической»[72]), в дальнейшем он начинает завидовать отцу и бояться его как соперника, иногда желая убить его и воображая, как тот может отплатить ему за злые намерения, уничтожив его самого или его пенис. В то же время, несмотря на зависть, гнев и страх, он продолжает любить отца и идентифицироваться с ним. Такое сочетание составляет позитивный эдипов комплекс, отраженный в графе А схемы 7.1.[73]
Схема 7.1. Эдипальная стадия у мальчиков
Мальчик также воображает себя девочкой (идентификация с матерью), с которой отец мог бы иметь сексуальные отношения (схема 7.1, графа B). В этом случае ему не пришлось бы бояться, что отец отомстит ему за его пенис. Негативный эдипов комплекс есть также проявление базовой бисексуальности мальчика.
Нередко возникает путаница в терминах «негативный» и «инвертированный» эдип (см. схему 7.1, графу C). В негативном эдипе мальчик занимает женскую позицию и выбирает в качестве объекта отца. При этом он пассивно подражает девочкам и любит отца. В инвертированном эдипе он ведет себя, как мальчик, то есть активно, и испытывает любовь к отцу. В этом случае позиция остается мужской – меняется лишь объект. Ситуация инвертированного эдипа возникает из нормальной фаллически-нарциссической фазы, предшествующей эдипальному развитию. На этой более ранней стадии мальчик демонстрирует свою маскулинность отцу так же, как матери, чтобы получить его одобрение и любовь[74]. В дальнейшем, начиная испытывать эдипальное влечение к матери, он пытается создать ситуацию, в которой он сможет любить обоих родителей и сохранять свою половую идентификацию. В случае, если отец отсутствует, или его фигура слишком слаба по сравнению с доминантной матерью, может развиться гипертрофированный вариант эдипова комплекса. Но если мальчик обращается к отцу за материнской заботой, которой ему не хватает, могут проявиться аспекты негативного или инвертированного вариантов.
Факт наличия трех перечисленных базовых вариантов (и множества их комбинаций) прохождения мальчиками эдипальной ситуации подчеркивает важность интрапсихических объектных отношений. Два мальчика внешне могут вести себя одинаково – как маленький мужчина, который любит своего отца. При этом во внутрипсихическом плане один из них будет идентифицироваться с матерью, играя в отношении мужчины женскую роль. Другой же может продолжать отождествлять себя со своим полом и постепенно вырабатывать идентификацию с отцом.
Позитивная эдипальная модель и ее роль в происхождении сексуальных расстройств отражена в следующем примере.
Пример случая гипертрофированного позитивного эдипального развития
Генри де Ф. (41 год) обратился за помощью из-за того, что его жена Клер не испытывала оргазма, не интересовалась сексом и часто пребывала в подавленном настроении. Вскоре также выяснилось, что у него серьезные проблемы с преждевременной эякуляцией. Ему никогда не удавалось продлить половой акт более чем на 30–60 секунд, в том числе и до брака, и во время брака, при эпизодических встречах с проститутками. Когда же его жена прошла сексуальную терапию, в результате чего научилась испытывать оргазм, стала лучше относиться к сексу и перестала чувствовать себя подавленной, у Генри стали возникать длительные периоды утраты всякого интереса к сексу и признаки серьезной депрессии.
