— Наш дом?
— Вождь атли строит для нас дом.
— А это… — Я поморщилась, покрутила в руках печеньку, положила обратно. — Мне кажется, Филипп не особо рад. То есть, я хочу сказать… Филипп хочет жить отдельно, самостоятельно.
Интересно, а Оля знает о перевороте? Было бы непростительным со стороны Филиппа не обработать девушку, живущую в его квартире несколько месяцев. В общем‑то, доброта и забота не казались мне теперь такими уж бескорыстными. И это право выбора… Психологический трюк.
— Знаю, — ответила Оля. Уличить ее в хитрости я бы не посмела. Казалось, она просто не умела хитрить — у нее даже лицо всегда открытое, с распахнутыми серо — зелеными глазами. Весь образ какой‑то добродушно — круглый, плотный, как она сама. — Филипп хочет сам стать вождем. — Она присела рядом и перешла на шепот. — Ты будешь голосовать за него на совете?
Я прищурилась. Самое время выяснить все, постепенно выспрашивая нужные детали.
— А ты?
— Филипп говорит, наш вождь жуткий. — Оля подмигнула и жеманно захихикала. — Но я слышала, он красавчик. Папа говорил… когда был еще жив. Так что хочу взглянуть сама.
— Поверь мне, одно другому не мешает, — сказала я.
Воспоминания всегда наготове — стоят на границе памяти, так и норовя подбросить в нужный момент нужные картинки. Идеальные пропорции лица, светлая прядь на лбу, насмешливость, жесткость… Уникального цвета глаза. Прикосновения, от которых я была сама не своя, мысли, за которые себя ненавидела. Все это живо, как бы глубоко я ни закапывала. Как бы ни делала вид, что все прошло.
— Во всяком случае, я хочу вначале посмотреть сама. Пообщаться с ним, — произнесла Оля очень серьезно. — Филипп мне нравится, но чтобы голосовать на совете, одной симпатии мало.
— Верное решение, — согласилась я.
Во всяком случае, мудрое. Я вот тоже обязательно пообщаюсь с вождем атли. Неприятное чувство зашевелилось на задворках сознания. Я его узнала — раньше оно жило в неразлучной близости со мной, даже можно сказать, составляло львиную долю меня.
Чувство вины. Ненавижу его! Самая противная эмоция…
Впрочем, я Филиппу ничего не обещала. Голос на совете — слишком много, чертовски много, особенно если учитывать, чем это может обернуться для меня. Похоже, я большой ценности племени не принесу — если судить по неудачным попыткам определить собственные способности.
Сегодня вечером… Что ж, я готова. Хотелось бы уже, наконец, покончить с ожиданием и жить так, как привыкла. Найти работу, встать на ноги. Не бояться охотников, прячущихся среди знакомых. Брр! Я так и не позвонила Вике с того самого дня, она, наверняка, с ума сходит. Бедная… Представляю, что она подумала. Посчитала меня фриком. Или что Славик ко мне приставал. Тогда и ему достанется! Он мне, конечно, не нравится, но все же парень не виноват в том, что произошло.
После обеда приехал Глеб. Ввалился в квартиру с грохотом, вещами и гитарой в чехле. Поздоровался громко, похлопал Филиппа по спине и подмигнул нам с Олей.
Разувшись, прямым ходом направился на кухню — к холодильнику. Во мне зашевелилась ревность собственника, так как там осталось мое пирожное. Я берегла его на вечер, но теперь точно не увижу — этот троглодит в прошлый приезд слопал целую кастрюлю котлет. В общем, решила я, мы с Глебом явно не поладим. В лучшем случае, это будет холодная война, в худшем — подеремся за еду.
— Ну, все готовы? — Он обернулся, и я прищурилась. Как и ожидалось, в его руках готовилась к казни моя заварнушка — показалось, даже глазурь немного померкла и пошла трещинами. — Знакомиться едем?
— Едем, — снисходительно улыбнулся Филипп и обнял меня за плечи. — Сегодня вечером…
— Знаю, — перебила я резко. Потом добавила уже мягче: — Оля сказала.
— Домбровская в городе? — откусывая добрую половину и пачкая нос воздушным кремом, спросил Глеб.
— По моим сведениям, давно, — мрачно ответил Филипп. — Они живут вместе.
— Ну, как я и предполагал. Но Кирилл‑то с нами?
— Поговоришь с ним сам. Думаю, после сегодняшнего вечера все определятся с мнением.
— Отлично! — просиял Глеб, отправляя в рот остатки пирожного.
Вечером мы отправились знакомиться. В общем‑то, не знаю, почему, но я очень нервничала. Я так часто представляла себе воссоединение, и вот все происходило в реальности. Хотя это только репетиция, но все же…
Сегодня я увижу других атли. Интересно, сколько нас? Филипп говорит, что благодаря недальновидности предыдущего вождя, атли осталось совсем мало. Но если другие хоть на толику такие же, как Филипп или Оля, я готова их полюбить. Знаю, что с ними я под защитой, а значит то, что случилось в прошлом, никогда не повторится. Атли не позволят никому обидеть меня. Если бы я знала их тогда…
Ехали мы в машине Филиппа. Оля с интересом рассматривала пейзаж за окном, постоянно подскакивая на месте. Жизнерадостная, еще умеет удивляться, и это в свои двадцать пять. Мне двадцать, а вера в чудеса умерла лет десять назад с пониманием, что дед Мороз — на самом деле наш пьяный в дрыбадан сосед с нижней улицы. И никаких подарков он не принес, а пришел выпить с бабушкой.
Я не заметила, как мы выехали за город на трассу, а через полчаса свернули направо к небольшому поселку — из тех новых, дома в которых в последнее время так популярны у состоятельных людей. Недалеко от города, но достаточно далеко от заводов и фабрик. Чистый воздух, красивая природа и тишина. Глеб пристроился позади на большом сверкающем мотоцикле, и я ловила себя на мысли, что хочу прокатиться с ветерком. Если бы не мое пирожное…
Медленно мы въехали на одну из улиц, и я с восхищением смотрела на современные дома, наполовину скрытые высокими заборами: кованными, кирпичными и ярким профнастильными. Отделанные снаружи дикарем или фактурной штукатуркой, усадьбы сверкали вымытыми стеклами, красовались огромными — в человеческий рост — розовыми кустами во дворах. Мощенные дорожки, ведущие к домам, извивались, прятались в разнообразии растительности.
Я представляла себе эти дома внутри. Большие, светлые, с множеством комнат и двориками, где раздолье для детей и можно устраивать пикники или просто читать в затененной беседке.
Филипп остановился у массивных железных ворот, черных с витиеватыми узорами. Как по волшебству, они медленно разъехались, открывая взгляду широкий двор с подъездным путем и круглыми кустиками по обеим сторонам.
Прямо за ними нас встречал дом. Вернее, домом это строение назвать было бы кощунством. Домище. Нет, дворец!
