Другие считали, что избранные проводить пленников домой могут потребовать всю награду себе. К тому времени, когда караван вернётся к цивилизации, он может обнаружить, что конвоиры уже потратили денежки, а подавать в суд будет бесполезно.
И так далее, и тому подобное.
Кикаха спросил у одной женщины, как розоволикие обращались с главой каравана.
— Розоволиких было четверо, и каждый занимал кресло в волшебном судне, — ответила она, — но за них говорил жрец. Он сидел у ног того, что в переднем кресле справа. Розоволикие говорили на языке Господов, — я узнаю его, по крайней мере, когда слышу, хотя и не разговариваю на нем, как жрецы — а жрец слушал, а потом говорил с главой на нашем языке.
Поздно ночью, когда луна одолела полпути через небесный" мост, спор все еще продолжался. Кикаха с Ананой отправились спать в свои постели из мехов и одеял на верхнем этаже фургона. Они проснулись утром и обнаружили, что лагерь свернут.
Было решено взять пленников с собой в надежде, что волшебная летающая лодка вернется, как обещали её пассажиры.
Двоим пленникам разрешили идти днем позади фургона. Весь день их караулили шестеро солдат, и еще шесть стояли на страже у фургона ночью.
Глава 10
На третью ночь события стали развиваться именно так, как и надеялся Кикаха.
Шестеро караульных отнеслись к решению поделить награду на весь караван очень критически. Они провели добрую часть ночи, перешептываясь между собой, и Кикаха, бодрствовавший часть этого времени и пробовавший свои путы, подслушал многое из сказанного ими.
Он предупредил Анану не устраивать никаких криков или борьбы, если её разбудят часовые. Их растолкали с предупреждением хранить молчание или умереть с перерезанными глотками. Их провели между двух бессознательных часовых к небольшой группе деревьев. Здесь их ждали лошади, оседланные, навьюченные и готовые принять на спины шестерых солдат и двух пленных, и также запасные вьючные лошади.
Отряд медленно отъехал несколько миль, а затем пустился легким галопом. Их бегство продолжалось всю ночь и половину следующего дня. Они не остановились на привал, пока не почувствовали уверенность, что их не преследуют. Поскольку они покинули Торговую Тропу и повернули далеко на север, то и не ожидали погони.
На следующий день они продолжали ехать параллельно Торговой Тропе.
На третий день они направились под углом обратно к ней. Такое долгое пребывание за пределами безопасности Торгового пути заставляло их нервничать.
Кикаха с Ананой ехали в центре отряда. Руки им связали, но не туго, так что они могли держать поводья. Остановились они в полдень. Они только-только прикончили сваренного в котелках кролика с зеленью, когда раздался крик караульного с ближайшего холма. Он галопом прискакал к ним и крикнул, когда его могли расслышать:
— Полукони!
Котелки опрокинули в костер, а влажный пепел закидали землей.
Солдаты в панике упаковали большую часть своих столовых приборов.
Пленников снова заставили сесть на лошадей, и отряд рванулся на юг, к Торговой Тропе, лежавшей на много миль от них.
Вот тут-то солдаты и увидели двигающуюся по прерии волну бизонов.
Это было громадное стадо в несколько миль в поперечнике и казавшееся бесконечным в длину.
Правый фланг находился в трех милях от них, но земля дрожала от топота четверти миллиона копыт.
По какой-то причине, известной только бизонам, те понеслись бегом. Стадо мчалось на запад, и притом столь быстро, что отряд мог и не суметь вовремя доскакать перед ними до Торговой Тропы. У них был шанс, но они не узнают, насколько он хорош, пока не окажутся намного ближе к стаду.
Полукони увидели людей и пустились полным галопом. Их было около сотни: вождь в длиннохвостой шляпе с полным оперением, множество закаленных воинов в повязках с перьями и трое-четверо юнцов.
Кикаха застонал: ему показалось, что они из племени шойшателей.
Они находились настолько далеко, что раскраска была не совсем различимой. Но ему думалось, что осанка у вождя такая же, как у полуконя, выкрикивавшего ему угрозы, когда он укрылся в форте.
Затем он рассмеялся, потому что не имело значения, какое это племя. Все племена полуконей ненавидели Кикаху, и все обошлись бы с ним по возможности наиболеё жестоко, если бы поймали его.
Он крикнул предводителю солдат Таквоку:
— Срежь веревки с наших запястий! Они нам мешают! Не беспокойся, мы не сможем скрыться от вас!
С минуту было похоже, что Таквок действительно мог срезать веревки. Опасность, связанная со скачкой в такой близости от Кикахи, опасность, что лошади будут сшибать друг друга с ног, или Кикаха вышибет его из седла, вероятно, заставили его изменить решение. Он покачал головой.
Кикаха выругался, а затем пригнулся к шеё жеребца и попытался ускорить его бег. Жеребец не откликался, потому что он и так уже бежал с наивозможнейшей скоростью.
Конь Кикахи хоть и летел стрелой, но на полкорпуса отставал от жеребца, на котором скакала Анана. Наверное, они обладали примерно равной беговой способностью, но болеё легкий вес Ананы создавал эту разницу. Другие не слишком отстали от них и разворачивались в грубый полумесяц с изогнутыми рогами, по трое с каждой стороны. Полукони как раз переваливали через пригорок. Они на мгновение замедлили бег, вероятно, изумившись при виде громадного стада бизонов, а затем, размахивая оружием, устремились вниз с холма.
Стадо с грохотом неслось на запад.
Солдаты и пленники находились справа к бизонам под углом в сорок пять градусов. Прежде чем перевалить через холм, полукони немного отклонились на запад, а их большая скорость давала им возможность сократить расстояние между собой и намеченными жертвами.
Кикаха, наблюдая за клином, образованным флангом огромной колонны животных и её фронтом — почти квадратным — увидел, что отряд мог проскочить и оказаться перед стадом. Дальше же скорость и удача означали безопасность по другую сторону стада или перспективу быть смятыми мчавшимися бизонами Отряд не мог проскакать прямо перед надвигающимся стадом. Придется скакать одновременно впереди и под углом от животных.
Могли ли лошади сохранить свою нынешнюю скорость, не споткнется ли какой-нибудь конь или все кони, станет известно в самом скором времени
Он поощряюще крикнул Анане, когда та ненадолго оглянулась, но грохот копыт, сотрясавший землю и звучавший, словно вулкан, готовый взорваться, порвал его голос в клочки.
Рев, запах животных и пыль напугали Кикаху. В то же время он испытывал возбуждение События совершенно неожиданно оказались такими крупномасштабными, а скачка была такой прекрасной с призом в виде смерти или внезапной безопасности, что он почувствовал себя так, словно был сродни богам, если не самим богом. Именно в этот миг, когда смерть стала такой близкой и такой вероятной, он почувствовал себя бессмертным.
Миг быстро прошел, но, пока он продолжался, Кикаха знал, что переживает мистическое состояние.
Затем он, казалось, направился к столкновению с углом, образованным флангом и фронтом стада.
Теперь он мог разглядеть лохматые коричневые бока гигантских бизонов, горбы, вздымавшиеся, словно скачущие с волны на волну бурые дельфины, темно-коричневые лбы, массивные, опущенные, истекающие слюной черные морды, ноги, работавшие столь быстро, что они не сталкивались, пену, срывавшуюся с открытых зубастых ртов на густую лохматую шерсть на груди и верхней части ног.
Сперва он не мог расслышать ничего, кроме этого грохота, словно от разверзшейся земли, настолько мощного, что он на секунду ожидал, что прерия расколется под копытами, и вырвутся огонь и дым.
Он почувствовал запах миллиона бизонов, зверей, вымерших на земле десять тысяч лет назад, чудовищ с рогами в десять футов, потевших от ужаса и разрывавших сердце трудом их бегства. Присутствовал также острый запах его коня.
— Хайя, — заорал Кикаха.
Он обернулся к полуконям, желая, чтобы руки у него не были связаны и он имел оружие, чтобы погрозить им. Он не услышал собственного вызывающего крика, но надеялся, что полукони увидят его открытый рот и ухмылку и поймут, что он насмехается над ними.
К тому времени полукони оказались в ста пятидесяти ярдах от своей добычи.
Они прилагали лихорадочные усилия, чтобы догнать врагов, их огромные широкоскулые лица искажались от мучительной боли.
Они не могли приблизиться достаточно быстро и знали это. К тому времени, когда их дичь пронесется под углом перед правым плечом стада, они будут примерно все еще в пятидесяти ярдах позади, а к тому времени, когда они достигнут фронта стада, их дичь ускачет слишком далеко вперед, а после этого их будут постепенно настигать бизоны, и прежде чем они смогут добраться до другой стороны стада, они падут под нависшими лбами, изогнутыми рогами и режущими копытами.
