практически водянистые.
— Я его вырубил! — нервно произносит Джесс, показывая на лежащего на полу парня.
Рука Ника сжимается на моем плече. Он кренится, словно собирается опереться о стену, которой там уже нет, и медленно опускается на одно колено.
Я хватаюсь за его рубашку, но моих сил не хватает, чтобы удержать, и Ник падает, утягивая меня за собой на бетонный пол. Кровь выступает сквозь ткань, которую я все еще сжимаю в кулаке, и в эту секунду кажется, что мое сердце останавливается.
— Нет, нет, нет, — повторяю я, глядя на то, как Ник теперь уже сам пытается зажать руками рану, но мой голос теряется в звуках топающих ног. Я пытаюсь развернуть его к себе, но тут же отпускаю, увидев, как по его боку расплывается багряное пятно.
Джесс встает на колени перед братом, перекидывает его руку к себе на шею и тянет, поднимая. Ник стонет.
На полу, в том месте, где он только что лежал, остаётся пятно крови. Я вглядываюсь в его лицо, пытаясь поймать взгляд.
— Все нормально, — так тихо произносит он, что слова сливаются с гудением вентиляторов.
— Быстро! — кричит Джесс. — Вещи возьми.
Я кидаюсь в угол комнаты, подхватываю сумку, которая весит так, будто набита кирпичами. Бросаю взгляд на Ника и понимаю, что он на меня больше не смотрит.
***
Мы бежим по извилистым коридорам с трубами, идущими вдоль потолка. Джесс впереди, я следом. Внутри темно и сыро, и звук ни к черту: ботинки отбивают от стен такое эхо, что, кажется, наши шаги слышит весь Коракс. Я с трудом подавляю боль во всем теле, адреналин отступает, не в состоянии бить во мне ключом так долго, и теперь каждый сантиметр тела вопит о передышке. Позади слышатся шаги и крики, а значит, люди отца уже наступают нам на пятки.
— Быстрее, — подгоняет Джесс. Наверно, ему тоже тяжело и страшно. Но он продолжает бежать, хоть и шумно дышит.
Спустя пару минут включается пожарная сирена, и я ей даже благодарна. Вой заглушает шаги. Следом звучит предупреждение об отказе системы защиты.
Шон? Наверняка это его работа.
Мы сворачиваем в узкий тоннель, где приходится пригнуться. Внешние звуки теперь доносятся как сквозь толщу воды. Все, что я слышу, лишь бормотание, которое не могу разобрать. Джесс на ходу что-то говорит Нику? Это французский? Господи, он разговаривает с ним точно, как в детстве. Я прячу слезы за сжатыми зубами.
Наконец Джесс резко тормозит и стучит носком ботинка в тяжёлую железную дверь. Снаружи раздаётся треск колеса замка, коридор заполняет свет, и в проходе я различаю фигуру Шона. Меня окатывает волной облегчения.
— Ник? — ошарашенно произносит он.
— Не время, — командует Джесс. Шон послушно кивает и помогает нам вылезти. Я не знаю, что делали парни после того, как мы разминулись, но из несвязных, протараторенных им на бегу слов, разбираю лишь то, что Рэйвен они все-таки нашли.
Обежав джип, Шон садится за руль, я влетаю на заднее сиденье, Ника Джесс кладет поперек, головой на мои колени. Машина срывается с места. Слышен свист, и на том месте, где мы были несколько секунд назад, в воздух взмывают куски земли. Я машинально пригибаюсь, закрывая голову. Шины свистят. Меня швыряет в сиденье.
Быстрее, пожалуйста, быстрее, как мантру повторяю я, пока стены Третьей лаборатории не остаются далеко позади.
Как только мы оказываемся на трассе, Шон скидывает скорость и встраивается в крайний ряд. Я осторожно поднимаю голову и оборачиваюсь. Никто не гонится за нами, не стреляет вслед.
— Ты испортил их транспорт? — догадываюсь я.
Шон кивает:
— Гидравлику перекусил, кое-где шины порезал. Пусть повреждения и незначительные, но все равно понадобится время, чтобы устранить.
Джесс, отстегнув ремень, уже склоняется над Ником.
— Но как ты нашел нас?
— Меня перехватил Джесс. Еще с утра, когда тебя поймали. Правда, он не сказал, что вы втроем будете.
Шон бросает через плечо взгляд на Ника.
— Насколько все плохо? — спрашивает он.
— Сквозное, — цедит Джесс, копаясь в собственной сумке и выгружая оттуда бинты и ампулы. — Все лучше, чем слепое. Хоть пулю не надо искать.
Шон качает головой.
— Что? Что это значит? — спрашиваю я, поочередно поворачиваясь то к одному, то к другому.
— То, что у него аккуратная дырочка на спине и рваная рана размером с кулак на боку, — отвечает Джесс.
— Его нужно отвезти в больницу! Он без сознания и почти не дышит!
— Нет, нельзя, — отталкивает меня Джесс.
— Но кровь не останавливается!
— А я что, по-твоему, делаю? — рычит Джесс, разрывая рубашку Ника двумя руками. Тень все больше набегает на его лицо. От вида открытой раны я всеми силами стараюсь не потерять сознание.
— Джесс, — я пытаюсь заставить его услышать, но, кажется, бесполезно. — Он почти не дышит!
— Рот закрой!
Всего на мгновение он срывается, тишина снова повисает между нами. А потом, будто взяв себя в руки, старший Лавант поясняет:
— Его организм истощен. Они не давали ему есть и спать несколько дней. Ему просто нужен покой, чтобы тело смогло себя восстановить. Хочешь помочь? — Я киваю. — Тогда вот здесь держи. И прекрати орать!
Он достает что-то наподобие шприца и надавливает на рану, чтобы заполнить ее ватными тампонами. Как много крови. Господи, как много крови.
Теперь она везде. Покрывает все: брызгами сиденья, пятнами нашу одежду и руки.
— Ты издеваешься? — уже шепотом умоляю я. — С огнестрельными ранениями без медицинской помощи никто не выживает.
— Эй, — окликает Шон.
— Виола, — Джесс едва не срывается на грубость, но сбавляет тон, плотно сжав губы. — Ник не простой солдат. Его тело регенерирует в три раза быстрее, чем у любого из нас. Давай дадим ему шанс выкарабкаться самостоятельно. Договорились?
Я обреченно отклоняюсь на сиденье, еле сдерживая себя в руках, чтобы не закричать. Все, чего я хочу, чтобы Ник был в безопасности, там, где ему смогут помочь.
— Ребята, — еще раз уже громче повторяет Шон, пытаясь заглушить наш
