Каррд вздохнул и вернулся на свое место. Он постучал пальцем по подлокотнику:
— Я не знаю, действительно ли вы верите в эту чепуху, да меня это и не заботит. Но это хорошо, что вы вспомнили о самосохранении, потому что вы сейчас переживаете в этом отношении кризис.
Имсэтад вызывающе задрал подбородок.
— Если вы считаете, что ваши пропавшие джедаи у меня, вы не станете уничтожать мои корабли.
Каррд сделал жест, и в поле зрения шагнул Солусар.
— Позвольте вам представить. Это Кам Солусар, oдин из учителей в академии джедаев, чье расписание вы так грубо прервали. Он джедай, а они могут чувствовать друг друга. Вы знаете об этом?
Взгляд Имсэтада заметался между двумя фигурами.
— Я слышал о чем-то подобном.
— Никого из детей на вашем корабле нет, капитан, — сказал Солусар. Казалось, что он видит собеседника насквозь. — Ничто не мешает нам сжечь вас.
Имсэтад моргнул, раз и другой.
— Все, что я делаю, я делаю ради блага галактики, — произнес он.
— Да, вы уже это говорили, — сказал Каррд. — Что до меня, то я думаю, что вы могли бы лучше послужить галактике в качестве звездной пыли.
Имсэтад потер лоб.
— Чего вы хотите? — устало спросил он.
— Я хочу, чтобы вы посадили все свои корабли, чтобы я мог их обыскать.
Бригадник пожал плечами:
— У меня нет детей, которых вы ищете. Можете обыскать мои корабли. Дайте мне восемь часов, чтобы посадить их все.
— Я даю вам пять.
Каррд подал знак, и соединение прервалось.
— Он что-то скрывает, — сказал Солусар. — Не могу понять, что именно.
— Он не считает себя побежденным?
— Нет, вот что странно. От него исходит ощущение крайней неудачи. Но он что-то крутит насчет Энакина и остальных.
— Вы действительно думаете, что они живы?
— Энакин жив — по крайней мере, я в этом я уверен. И Тахири. А если живы они, то Санна и Вэлин, должно быть, тоже. В конце концов, бригадники явились сюда не для того, чтобы убить их, а чтобы захватить.
Каррд задумчиво кивнул.
— Пусть сюда подойдет “Расклад Идиота”. Это корвет, и его капитан — один из лучших. Я хочу, чтобы эти дети, что у нас на борту, были в безопасности доставлены на Корускант.
— Отличная идея, хотя на Корусканте они тоже недолго будут в безопасности.
— Нет. У Люка Скайуокера были другие планы на этот счет.
— Я останусь здесь, пока мы не найдем остальных, — сказал Солусар.
— Я так себе и представлял. А Тионна?
— Детям нужен один из нас.
— Очень хорошо. Я сейчас же организую пересадку.
Солусар кивнул и протянул ему руку:
— Я так и не поблагодарил вас. Рад, что я вас тогда не убил.
Каррд криво усмехнулся и пожал предложенную руку.
— Идеальный подарок в идеальный момент — вот что вы такое, Солусар.
— Ситово семя, — зарычала Шада на другой стороне мостика.
— Что? Что такое?
— Каррд, если ты собираешься вывозить этих детей из системы, я советую поторопиться.
— Что? Еще «Бригада мира»? — Каррд бросился к дальномерным сенсорам. Приближались какие-то пятнышки — причем в большом количестве.
— Х'сиши, что это такое?
Специалист по тактике мрачно взглянула на него.
— Йуужань-вонги, сэр, множество йуужань-вонгов. По меньшей мере, два аналога больших военных кораблей и куча суденышек поменьше.
Каррд обхватил руками спинку кресла, пока не побелели костяшки палцев; ругаясь про себя, он старался сохранить спокойное выражение лица.
— Как далеко?
— Не больше чем в часе от нас, сэр.
— Значит, достаточно далеко, чтобы успеть отправить “Расклад Идиота”. Пусть улетает немедленно, и пусть с ними отправляется “Отречение”.
— А как насчет нас? — спросила Шада.
— Мы не можем драться с ними лоб в лоб, — сказал Каррд.
— Энакин и остальные все еще там, — проронил Солусар. — Если вы думаете бросить их…
Каррд жестом оборвал его:
— Ни о чем подобном я не думаю. Если мы покинем эту систему, они закроют ее так, что сюда сможет пробиться только флот Новой Республики. Наша тактика не измениться. Но нам нужны подкрепления. Шада, я хочу, чтобы ты отправилась на “Раскладе Идиота”. И вернись обратно, чего бы это ни стоило.
— Ты сумасшедший, если думаешь, что я брошу тебя здесь.
— С нами все будет в порядке. Система большая, а боевые ресурсы у нас есть. Если йуужань-вонги решили захватить Явин 4, мы можем доставить им очень много хлопот. Пора бы уже тебе знать, Шада, что я ни в чем так не хорош, как в выживании. А теперь иди. У нас нет времени на споры.
— Я вернусь, — пообещала Шада.
— Конечно, вернешься. Я буду тебя ждать. А теперь за дело.
ГЛАВА 11
Энакин смотрел на далекие точки, с гудением носившиеся вокруг места аварии. Они ошивались здесь уже несколько часов, но в последние несколько минут начали одна за другой исчезать. В животе что-то сжалось. Будь у него один из этих флайеров, он бы мог вернуться в Храм и разыскать Тахири.
И что? Оставить Вэлина и Санну с Веном и полным небом флиттеров? Тащить их за собой на еще одну воздушную битву, а затем на спасательную операцию?
Нет. Пусть даже не надеются.
Дерево вдруг затряслось. Рука Энакина непроизвольно потянулась к световому мечу. Но тут же он почувствовал, что это Вэлин, карабкающийся наверх.
Малыш добрался до него и устроился в развилке между двумя ветвями. Похоже, последние флиттеры как раз собирались улетать.
— Тебе надо было оставаться в пещере, — сказал Энакин Вэлину.
— Может быть, — отвечал Вэлин. — Но я не остался.
Он кивнул в сторону удалявшихся кораблей:
— Я думал, они будут искать дольше.
Энакин покачал головой.
— Они занимались этим два дня, это больше, чем я думал. Они охотятся за более ценным призом — за остальными учениками. У них же лимит времени, забыл? К тому моменту, когда появятся йуужань-вонги, они должны будут или поймать кого-нибудь, или сделать ноги. Последнее, чего бы хотелось «Бригаде мира» — это чтобы вонги узнали, что они испортили их главную жилу. — Он показал рукой вниз. — Но ты все же возвращайся в пещеру. Они могут еще сделать последний заход.
— Энакин, почему йуужань-вонги так хотят нас поймать?
Энакин вздохнул.
— Я точно не знаю. В основном потому, что они нас ненавидят. Тот факт, что они, по-видимому, не существуют в Силе, обрывает связь в оба конца. Мы не можем чувствовать их или непосредственно влиять на них, но мы умеем делать всякие штучки, которые им непонятны. И мы те, кто вредит им больше всего. Я думаю, их терпение иссякло, когда Джейсен унизил их мастера войны.
— Но эти, которые были с Веном — они не йуужань-вонги.
— Нет, они еще хуже. Они думают, что если отдадут нас йуужань-вонгам, те прекратят свое завоевание и удовлетворятся уже захваченными планетами.
— Они действительно так сделают?
Энакин фыркнул:
— Сенатор Элегос А'Кла добровольно сдался им. Он надеялся, что сможет понять их, создать узы доверия, чтобы хоть как-нибудь начать процесс отыскания мирного решения.
— Они убили его, — тихо сказал Вэлин. — Я слышал об этом.
— И прислали нам его отполированные кости.
— Но потом мой папа убил того йуужань-вонга, что убил Элегоса.
Энакин заколебался. Он не подумал о том, куда может привести его пример.
— Да, — коротко сказал он.
— А теперь все ненавидят моего папу, а не йуужань-вонгов.
Энакин покачал головой:
— Нет, это не так. Просто… это политика, Вэлин.
— А что это значит?
— Не знаю. Я ненавижу политику. Спроси у моего брата, когда его увидишь, или у моей мамы.
— Но…
— Я хочу сказать, — прервал его Энакин, — что твой отец, Корран Хорн — хороший человек, и это знает каждый, кто хоть немного соображает. Проблема в том, что многие вообще ничего не соображают, а еще многие — лгуны.
— Ты имеешь в виду, что они говорят, будто мой папа негодяй, даже если сами так не думают?
— Ты все понял правильно, малыш.
— Я не малыш.
Энакин взглянул на его решительное юное лицо и вдруг увидел то, что Кам, Тионна, дядя Люк, тетя Мара — все взрослые, которых он знал — должно быть, видели на его собственной физиономии.
— Может, и нет, — отвечал Энакин. — Но вот к чему я вел минуту назад. Йуужань-вонги никогда не демонстрировали ни малейшей склонности держать свое слово. Я даже не уверен, знают ли они, что врать нехорошо. И Элегос — да, это была достойная попытка, честь ему и слава. Но йуужань-вонгам нужны наши миры и мы сами в качестве рабов. Они считают, что машины — мерзость, и не успокоятся, пока полностью их не уничтожат. Единственный способ избежать драки с ними — это сдаться с потрохами, и пусть они делают с нами, что хотят. Это единственное условие мира, которое они признают. «Бригада мира» думает, что может организовать какое-то посредничество. Элегос был храбр, благороден — и он ошибался. Это стоило ему жизни, но это была его жизнь, и он мог ею распоряжаться. “Бригада мира” — это трусы и глупцы, и они хотят распоряжаться нашими жизнями. Наши жизни им не принадлежат, и они не имеют права ими распоряжться.
