знает и власть надо мной огромную имеет. Но кусаться надо. Хотя бы иногда напоминать о той, от которой ему башню сорвало… Сорвало же?
Понимаю, что сорвало, когда он торопливо одежду с себя скидывает. А я влюбленной курочкой мужа своего разглядываю.
— Отвернулась бы хоть что ли… — говорит мне Громов и пряжкой ремня брякает. Брюки вниз ползут. — Может я стеснительный? — Бровь выгибает и взгляд такой… Ух… От такого взгляда даже монашка бы грешить пошла.
— Боже, Громов… Тебе в стриптиз надо идти… — Поднимаюсь и прохожусь языком по его твердому прессу.
— Когда нам будет нечего есть, я обязательно учту этот вариант заработка.
Он накланяется и в сотый раз за день целует меня.
Так ведь всегда будет? Страсть током по венам несется и в голову ударяет.
Андрей и правда очень старается быть аккуратным, а вот я…
Как кошка голодная выгибаюсь и, наконец — то в себе его ощущаю.
Мы с мужем, как пазл. Вместе — единая картинка. Врозь … А врозь нам больше нельзя.
Мы целуемся. Мне его мало. Понимаю, что мой он. С потрохами… Но вновь и вновь мне хочется слышать напоминание об этом.
— Я люблю тебя. — тяну между стонами.
Громов двигается во мне зарождая все больше желания. Шею мою целует.
— Карамелька, поболтать пришла?
Я рвано хихикаю и получаю шлепок по заднице.
— А ну ка не смеемся… Я так-то стараюсь…
Я ухмылку его целую.
Он меня сильными руками к себе прижимает и на безумный темп переходит. Мои похотливые стоны на пленку записывать можно и в озвучку фильмов для взрослых пускать. Потому что такую страсть не наиграешь. Меня оглушает собственный крик.
Я глаза закрываю и звезды считаю.
Чувствую, как Андрея тоже накрывает.
Возле нас словно вакуум образуется.
Воздух звенит.
Я мужу на грудь укладываюсь и загнанное сердце слушаю.
Чувствую, как под моей ладошкой оно постепенно успокаивается. Я же приручила его? Громовское сердце?
— Андрей — тяну лениво, когда уже сон глаза слипает.
— М-м-м… — в ответ такое же ленивое.
— У тебя был кто-то за этот месяц?
Для меня это вдруг таким важным становится. Знаю, что не было. Но от него услышать хочется.
— Конечно был…
Я соскакиваю и растерянный взгляд на мужа бросаю.
Молчу и ответа от него жду. В смысле был?
— Фотка вот эта. — Он телефон мне показывает, а на нем я спящая. В дурацкой позе, лохматая…
— Ты извращенец? — толкаю мужа в плечо. — Удали этот позор!
— Это так-то моя любимая фотка. Отстань. — шикает на меня.
— Я серьезно, Андрей! У тебя была женщина после меня?
Андрей громко смеется и меня к себе прижимает.
— Не было у меня после тебя женщины, Карамелька! Женщины меня теперь не интересуют, я знаю на что способны молоденькие девчонки…
Я вновь грозно на мужа смотрю.
Он глаза закрывает и беззвучно смеется.
— Ты забавная. Клянусь! Месяц терпел! Ты ведь в наш последний раз такое вытворяла…
О… Об это я однажды тоже вспомнила, но все же надеялась, что сон это был. Что я говорила? Мужа стесняться перестала? Чувствую, как щеки краснеют.
— А сколько всего ты сделать обещала… — Громов наклоняется к уху и шепчет мне непристойности, а у меня глаза округляются.
— Я не буду этого делать, Громов! — Серьезным тоном произношу.
— Будешь- будешь. — Андрей меня в нос целует, с кровати сползает, натягивает боксеры.
Я смущенно на него смотрю. Такой срам мужу наобещала.
Андрей с прикроватной тумбочки сигарету берет и губами зажимает, затем по карманам джинс шарит и зажигалку достает. На меня смотрит. Улыбается. Сигарету в руку перекладывает.
— Щеки… Как помидоры спелые… — тихо смеется, а я подушкой в него запускаю. Глаза наверх поднимаю.
— Боженька, я всю жизнь девочкой хорошей была. Меня этот дяденька так развратил. — Пальцем на Андрея показываю. — Ну ты не наказывай его… Он столько детей наделал… Я одна не справлюсь. Прости его, ладно?
Слышу громкий смех мужа.
— Не богохульствуй, Карамелька! — В меня подушка прилетает. — Я до тебя даже не представлял, что в постели такое можно вытворять… Надо родительский контроль установить на всех компах и твоем телефоне. Чувствую я кто-то с порносайтов не вылезает.
Я накрываюсь одеалом с головой. Знаю же, что просто подкалывает. А все равно краснею.
Слышу громкий смех мужа и удаляющиеся шаги. Хлопает балконная дверь. Я выбираюсь из укрытия и протяжно выдыхаю.
Нет! Громов все еще может меня за смущать до жути. Вылезаю из кровати и несусь в душ. Прохладная вода приятно стекает по коже. Я намыливаюсь своим любимым гелем для душа. Понимаю, что очень хочу осмотреть дом. Хозяйка… Сума сойти просто!
Выхожу из душа и застаю Андрея за работой. Так и сидит в одних трусах за компом и с кем-то по видеосвязи рабочие вопросы обсуждает. Как же сексуально это выглядит! И ведь кто-то сейчас тоже видит его татуху.
По голосу слышу, что Женька там.
— Ладно, Жень, моя жена наконец-то душ освободила. Скидывай доки. Через полчасика гляну.
— Ты что там спа процедуры проводить собираешься? Полчаса? — Смеется Женька.
Андрей на меня смотрит, откидывается на спинку стула и языком по нижней губе проводит.
— Да нет. Просто жена моя имела неосторожность в одном полотенце из душа выйти.
Смех Женьки еще громче становится. Андрей звонок скидывает.
— Ты зачем Женьке говоришь про такое? — Руки на груди скрещиваю. Возмущает меня это.
— Сюда иди! — Дерзко.
Я показываю мужу средний палец и срываюсь с места, но уже через три секунды огромные ручища меня забрасывают на плечо, а еще через пару секунд я на кровать лечу.
Громов жадно целует меня.
— Еще раз покажешь мне средний палец знаешь куда я его тебе затолкаю? — взгляд у него страстный. Дерзкий. Ух!
— И это я то на порносайтах сижу? Я беременная женщина, Громов! Со мной осторожно надо!
Уголок его губ наверх ползет зарождая сексуальнейшую ухмылку.
— Трусиха ты! — Снова целует.
А я к нему прижимаюсь, словно и не было у нас до этого ничего.
Иногда я думаю, что все это всего лишь сон. Проснуться боюсь. Вдруг все исчезнет? Совсем недавно он был моей мечтой, а сейчас мой муж. И детей у нас много теперь…
Громкий звонок нарушает наше безумие. Андрей от губ моих отрывается. Матерится. Натягивает джинсы и на первый этаж спускается.
Я в панике соскакиваю и начинаю одежду свою искать. Кто бы это не пришел, голой гостей встречать не вариант.
Я осторожно спускаюсь на первый этаж. В гостинной застаю Свету, Макса, Никиту и еще одного мальчика. Он их
