14 апреля группа Завадовского была расформирована, а сам Завадовский улетел на «Большую землю», где ему предстояло принять 18-ю стрелковую дивизию.
Конечно, для оказания помощи 33-й армии сил было выделено мало, да и вооружение отряда не обеспечивало прорыв обороны врага. Командующий фронтом опять не учел ни обстановки, ни возможностей, которыми располагал противник. Кроме того, нужно было наступление не на соединение группировки Белова с 33-й армией, а на прорыв остатков армии к ней. В крайнем случае, 33-я армия должна была прорываться к кавалеристам отдельными, небольшими группами, обходя опорные пункты и узлы сопротивления немцев, что фактически она и делала в последствии.
Положение, в котором оказался 4-й воздушно-десантный корпус, было тоже вызвано неправильным его использованием Командующим фронтом. Корпус, совершенно изолированно от группы войск Белова и ее действий, наступал навстречу 50-й армии,
которая явно не подготовила наступательную операцию и провела ее из рук вон плохо. И если бы не срочные меры, принятые Беловым, и не срочная переброска в район его действий 2-й гв. кавдивизии, 4-й воздушно-десантный корпус постигла бы участь 33-й армии.
26 апреля стало известно о прорыве отельных групп 33-й армии в направлении на Бельдюгино. Генерал Белов приказал полку Жабо и 329-й стр. дивизии начать действия по оказанию помощи выходящим. Навстречу прорывающимся группам были посланы специальные разведчики-проводники. 27 апреля разведчиками была выведена группа в составе 451 человека с командиром 160 стр. дивизии, полковником Якимовым, которая сосредоточилась в районе Казаковка.
Разведчики партизанского полка Жабо вывели группу в составе 600 человек под командой подполковника Кириллова. О генерале Ефремове, сведений не было, неизвестна была и участь остальных частей армии. Часть групп ушла на восток и юго-восток с целью прорваться к своим через линию фронта.
В 7.00 27 апреля Белов получил следующее указание:
«Главком приказал:
1. Немедленно организовать опрос выходящих из войск Ефремова о местонахождении других групп, прибывающих из окружения.
2. Выслать немедленно навстречу им разведку и проводников.
3. Немедленно доносить о группах и их местонахождении главкому.
4. Разыскивать Ефремова.
Голушкевич. Казбищев.»
30 апреля начальник штаба десантного корпуса полковник Казанкин сообщал:
«1. Опрос командиров дивизий и других командиров по установлению места штаба
Ефремова, показал, что он последнее время находился в р-не Бол. Васильевка, стремлением
пробиться к частям 43-й армии.
2. Вышли командиры дивизий:
а) 338-й - полковник Кученев,
б) 160-й - полковник Якимов,
в) 113-й - полковой комиссар Коншин.
3. Всего прибыло среднего комсостава 189 человек, младшего комсостава - 175, рядового состава - 302 человека, из них больных и раненых 400 человек. Вооружения полностью нет.
Принял меры для лечения. Казанкин Оленин».
Многие воины из состава 33-й армии пали смертью храбрых. Пал смертью героя и командующий 33-й армии генерал-лейтенант М.Г. Ефремов. Один из предателей, сдавшихся немцам в плен, - Бочаров выдал им расположение командарма, который укрывался на окраине деревни в одной из риг. Немцы окружили ригу и пытались взять командарма живым. Он долго отстреливался, а затем, застрелив свою медсестру, застрелился сам. Эти данные Кононенко узнал после того, как во второй половине мая Бочаров попал к кавалеристам в плен. Такова печальная участь командарма 33, которого даже немцы похоронили со всеми почестями.
Всего рассказанного можно было бы избежать, если бы Жуков не пренебрегал реальной обстановкой. Как писал Кононенко:
«Вечная слава героям, погибшим из-за ошибок своих высоких руководителей».
4-й ВОЗДУШНО-ДЕСАНТНЫЙ КОРПУС
4-й Воздушно-десантный корпус (в дальнейшем будем называть его просто 4-й ВДК) в составе двух воздушно-десантных бригад (которые будем именовать - ВДбр) - 9-й и 214-й,
был высажен в тылу врага, примерно 19 февраля 1942 года. Высадка производилась в районе Великополье. В 4-м ВДК числилась и 8-я ВДбр, но поскольку ее высадка происходила гораздо раньше и совершенно в другом районе, то до апреля месяца бригада реально не могла быть включена в состав корпуса и действовала отдельно, подчиняясь группе войск Белова. До высадки в тылу врага, корпусом командовал генерал-майор Левашев. Но он был убит в период, когда самолеты пересекали линию фронта, осколком зенитного снаряда противника. Поэтому после приземления, в командование корпусом вступил начальник штаба полковник А.Ф. Казанкин. О высадке корпуса фронт предупредил Белова гораздо раньше, чем тот начал действовать, но Белов долго не имел с ним связи и не знал о его участи, районе действий. 4-й ВДК имел задачу наступать с тыла навстречу частям 50-й армии, которая должна была прорвать оборону немцев, перерезать Варшавское шоссе и, таким образом, пробить брешь к группе войск Белова.
25 февраля, корпус начал наступление и довольно успешно продвигался вперед. К 28 февраля он почти полностью выполнил поставленную перед ним задачу, овладев населенными пунктами: Ключи, Дереновичи, Татьяновка, Иванцево и Жердовка. Но его действия были полностью изолированы от группы Белова, а кроме того, наступление 50-й армии заглохло в самом его начале. Таким образом, стоящая перед корпусом задача, не могла получить своего полного завершения. Внезапность, с которой корпус появился в тылу врага и стал успешно действовать, была упущена и вскоре он должен был прекратить наступление и сам попал в тяжелое положение. Немцы бросили против него до трех дивизий, и корпусу пришлось в течение всего марта вести очень тяжелые бои, в которых он нес весьма ощутимые и совсем неоправданные потери. 1 апреля 4-й ВДК был атакован танками и пехотой противника, которые, быстро продвигаясь овладели: Куракино, Пречистое и Дубровня. Создалась явная угроза окружения корпуса и партизанского отряда Жабо, который действовал с ним. Нужно было срочно принимать меры, спасать положение. Остановив наступление по прорыву к армии Ефремова и прекратив бои по ликвидации Угринского гарнизона, Белов бросил навстречу десантникам 2-ю гв. кавдивизию, 117-й лыжный батальон и 8-ю ВДбр, которую со 2-го апреля переподчинил корпусу. Десять дней шли тяжелые бои. 2-я гв. кавдивизия овладела станцией Вертехово, деревнями Баскаковка, Мал. Мышенка, Вербилово и не позволила противнику расправиться с десантниками. 11 апреля 4-й ВДК был подчинен Белову, и все последующие бои они теперь вели вместе.
Стоит ли повторять, что и в данном случае фронт допустил старый способ действий: удар растопыренными пальцами. Если бы десантный корпус был усилен теми же частями, которые Белову пришлось потом бросать ему на выручку, а операция 50-й армии лучше подготовлена, успех был бы обеспечен. При таких действиях не только была бы успешно выполнена задача, поставленная перед корпусом и 50-й армией, но и потери были бы значительно меньшими и, что главное - они оправдывались бы достижением основной цели.
Но не надо размахивать кулаками, после того, как драка закончена с большими потерями и 4-го ВДК, и группы Белова.
1 апреля Белов предложил Жукову собрать все части 1-го гв. кавкорпуса и 4-го ВДК (8-я, 9-я и 214 ВДбр) и нанести удар на юг, навстречу Болдину. Для прикрытия остальной занимаемой территории он предлагал оставить две партизанские дивизии, 329-ю стр. дивизию, отряд Жабо, лыжные батальоны и ряд других подразделений.
Командующий фронтом долго молчал и только через десять суток, 11 апреля ответил. В ответе Жуков отклонил предложение Белова. Он считал, что опасность для наших войск, видите ли, преувеличена, что «пятиться» нельзя, что ослаблять группировку в районе Дорогобуж тоже нельзя (там 1-я гв. кавдивизия располагалась во втором эшелоне обороны), и, что, наконец, 50-я армия в данный момент не готова к прорыву через Варшавское шоссе на север в направлении Милятино.
Но, все перечисленное Командующим фронтом не соответствовало действительности. Последующие события показали, что: во-первых, нужно было проделать «брешь» на «Большую землю», откуда Белов мог бы получить все необходимое для удержания
занимаемой территории и, вообще, поставить всю южную часть немецкой группировки под угрозу окружения. Во-вторых, такая операция полностью исключила бы успех противника против группы войск Белова и не случилось бы того, что произошло в мае-июне 1942 года. В последствии группа понесла слишком большие потери, совершенно неоправданные и все равно отдала противнику все то, о чем так беспокоился Жуков. Наконец, кроме всего, ссылка на то, что 50-я армия не готова к наступлению, была неправильна. Почему? Да потому, что 13 и 14 апреля, 50-я армия перешла в наступление (указание, где утверждалось, что армия не готова к наступлению было получено Беловым 11 апреля). 2-я гв. кавдивизия и 8-я ВДбр довольно успешно продвигались навстречу 50-й армии, и в этих боях были моменты, когда между ними и войсками 50-й армии оставался всего лишь 2-х километровый разрыв. Группа разведчиков Кононенко несколько раз переходила к войскам Болдина и возвращалась обратно. Следовательно, генерал Белов был прав! А Жуков? Его действия в данном случае, трудно объяснимы.
