киевлянином: до наших дней дожило строение, известное как усадьба Балабух. Здание на ул. Сагайдачного, 27-а, стоит под углом к улице, напоминая о старой планировке Подола до пожара 1811 года. Прославился Балабуха не столько как политик, сколько как предприниматель. Балабухи развивали весьма экзотический по нынешним меркам бизнес: варили варенье с сиропом и сухое варенье – сваренные с сахаром и высушенные дольки фруктов. Впрочем, полтора века назад никого это не удивляло: в Российской империи Киев считался центром производства цукатов, а «киевское сухое варенье», как уже отмечалось в предыдущей книге, было любимым лакомством Екатерины II. Сладкий бизнес Балабуха унаследовал от отца и передал в наследство сыновьям. Фирменные магазины варенья работали на Крещатике и на Подоле, при фабрике. Уже после смерти купца его торговля открылась и в самом престижном месте империи – на Невском проспекте Санкт-Петербурга.
Еще один домик на Подоле, нарушающий строгую планировку улиц, киевлянам известен как «дом Мазепы». На самом деле дом на ул. Спасской, 16-б, принадлежал еще одному киевскому городскому голове – Григорию Покровскому, руководившему городом с 1857 по 1860 год. Политик и чиновник со стажем, уроженец Киева, он долгое время был гласным Киевской думы, а также служил старостой церкви Николы Набережного на Подоле.
Первым городским головой Киева, избранным по новому Городовому положению 1870 года, стал Павел Демидов. Он руководил городом с 1871-го по 1874-й с одним перерывом. Представитель известной династии уральских промышленников, Демидов был приверженцем странствий: родившись в Петербурге и скончавшись во Флоренции, он успел пожить в Вене, Париже, Каменце-Подольском. Тем не менее, за его заслуги перед Киевом дума присвоила Демидову титул почетного гражданина города. Демидов начал с решения «квартирного вопроса». Часть городских служб он перевёл в приобретенную им усадьбу. Одно из зданий этой усадьбы, на бул. Шевченко, 12, киевляне называют «домом Сан-Донато» – титул князя Сан-Донато промышленник заслужил от итальянского короля. А главное, Демидов инициировал строительство отдельного здания думы на Крещатике, которое потом даст название площади – Думская (теперь – Майдан Незалежности). До этого гласные квартировали в доме Назария Сухоты (Контрактовая пл., 12). В бывшую обитель депутатов переехала женская гимназия. Кроме нее к заслугам Демидова относят Александровскую больницу, реальное училище на Михайловской площади и еще несколько учебных заведений.
После Демидова Киевом правили головы с иностранными фамилиями – двое немцев и грек. Густав Эйсман был профессором Киевского университета им. Святого Владимира, преподавал там курсы права и истории законодательства, а его преемник Николай Ренненкампф – ректором этого же вуза. Грек Иван Толли сколотил капитал на спиртных напитках: был управляющим конторой Киевского питейного откупа, основал пивзавод на ул. Жилянской. Все трое не были чужды благотворительности: Ренненкампф заботился об учащихся и студентах, а Толли состоял почетным членом Общества для помощи бедным – той самой Сулимовки. К заслугам Эйсмана можно отнести основание Киевского общества взаимного кредита, которое, как осветили бы сейчас, способствовало улучшению бизнес-климата в городе.
Павел Павлович Демидов
Самым уважаемым и любимым среди всех киевских голов был Стефан Сольский. В отличие от купцов-предшественников он не был богачом. Родившись на Волыни в семье священника, пошел по стопам отца – окончил Киевскую духовную академию и стал доктором богословия. Скромность начальника города современные киевляне могут оценить, отправившись по его адресу из путеводителя Бублика – скромный подольский дом на ул. Борисоглебской, 6 совсем не похож на особняки нынешних крупных чиновников. Зато для Киева эпоху Сольского скромной не назовёшь: напротив, это был период экономического и культурного развития города. Сольского избирали головой три раза подряд: он правил с 1887 года по 1900 год и, скорее всего, был бы избран и в четвертый раз, если бы не смерть от грудной жабы. Конка и электрический трамвай, Владимирский собор и Политехнический институт, памятник Богдану Хмельницкому и еврейская хоральная синагога – всё это эпоха Сольского. Едва ли не самой важной заслугой городского головы стало создание канализации. О санитарном состоянии города в год прихода Сольского к власти читаем в путеводителе Бублика: «Киев не может похвастаться санитарным благоустройством. Канализация в городе отсутствует, а санитарный надзор организован неудовлетворительно. Процент смертности от инфекционных болезней довольно высок: в последние годы (1887 и 1888) он составляет 28 % общей смертности, то есть, выражаясь яснее, из общего числа умерших более четвертой части падает жертвой заразных болезней». Хоронили народного любимца чуть ли не всем городом. Сольский упокоился на Лукьяновском кладбище столицы, благоустройство которого тоже было одной из его заслуг. Фамильный склеп Сольских сохранился.
Иван Андреевич Толли
Василий Проценко, который был городским головой с 1900 по 1906 год, имел степень доктора медицины, занимался частной врачебной практикой.
А в последние счастливые годы империи перед Первой мировой войной Киевом руководил Ипполит Дьяков. Его период – с 1906 по 1916 год – был расцветом в промышленности и финансовой сфере. Летом 1913-го Киев фактически стал столицей России: здесь проходила грандиозная Первая всероссийская промышленная выставка и Первая всероссийская спортивная олимпиада. У Дьякова было необычное по тем временам хобби: он был заядлым любителем машин и руководил Киевским клубом автомобилистов. Интересно, что супругой Дьякова была Ольга Смородинова – внучка бывшего городского головы Эйсмана.
Степан Михайлович Сольский
Но вернемся в начало ушедшего века. Киевская дума тогда была всерьез озабочена качеством водопроводной воды, оползнями, вопросом сооружения общегородской канализации, боролась с постоянными наводнениями, занималась мощением улиц, освещением их и так далее, то есть решала необходимые и насущные задачи благоустройства, действуя по принципу: сильный центр – сильные окраины. Как этот принцип воплощался в жизнь? Устаревшие газовые фонари, которые некогда освещали лишь центральные улицы, заменялись более современными – электрическими. Старые фонари переносились на окраины. То же самое происходило с камнем кругляком, известным в наше время, как «булыжник». Он переезжал на периферию, а центр мостили «образцово обтесанным камнем». Головной болью Киева всегда было качество питьевой воды. Водопроводное общество все время требовало от Думы разрешить повысить тарифы на воду, настаивая, что только это позволит выделить средства на улучшение водопроводного хозяйства. Киевская городская дума в свою очередь выступала категорически против, ибо справедливо считала, что «обязанность доставлять чистую воду – днепровскую или артезианскую – в количестве, достаточном для удовлетворения всех без исключения потребностей города и его жителей в воде, лежит всецело на Водопроводном обществе. Однако дефекты старого контракта, давшие концессионеру возможность не выполнить своего обязательства – установки фильтров и остаться при этом юридически неуязвимым, заметно ослабляли занятую городом позицию». Все же, благодаря неустанной борьбе, город добился того, что в 1910 году Киев снабжался чистой артезианской водой, то есть из
