– М-ммя-яя!.. – радостно проблеял дурачок. Он был среднего роста, с покатыми плечами и круглой головой. На лбу – шрам.
– Не пужай, – усмехнулся Сивере. – Нашел свои ножницы?
Племянник закивал, в уголках рта появились пузыри слюны. Он повернулся и сделал пару шагов, махая руками.
– Хочешь мне что-то сказать? – поморщился Александр Юрьевич. – Как там тебя? Гела, кажется?
Племянник вновь энергично закивал, делая приглашающие жесты.
– Куда-то зовешь? – заинтересованно спросил Сивере, вытирая полотенцем мыльную щеку. – А ты, дружок, не ошибся адресом?
1ела отрицательно мотнул головой.
– Все-то ты, оказывается, понимаешь. Ну, пошли…
4
Сивере спустился вслед за Гелой по лестнице, прошел коридор, соединяющий жилые номера с подсобными помещениями, миновал прачечную, где стоял огромный чан с кипящей водой, пустую кухню с жаровнями. Они обогнули по открытой галерее задний дворик и вышли к стеклянной оранжерее. Александр Юрьевич уже начинал сожалеть, что дал втянуть себя в это путешествие по задворкам монастыря, но, очутившись в цветущем розарии, воспрял духом.
Живые деревца, пальмы, цветы, зелень, вьющийся под потолком плющ – все радовало глаз, бодрило свежим ароматом. Он и не предполагал такого обилия всевозможных орхидей, цикламенов, кактусов, папоротников, аккуратно рассаженных вдоль песчаных дорожек, каменных горок, искусственного водоема. Здесь чувствовались заботливые руки, любовь. Вряд ли за подобным оазисом мог ухаживать один Гела.
Александр Юрьевич не ошибся. Из-за подстриженного кустарника вдруг вышла невысокая женщина с лейкой. Приветливо улыбнулась Сиверсу. Вначале он даже не узнал ее, настолько преобразилось лицо Терезы. Сейчас она выглядела гораздо моложе, свежее, с раскрасневшимися щеками и голубыми блестящими глазами. «Да она просто красавица!» – подумал Сивере.
И лишь позже понял, почему произошло это чудесное изменение в облике. Да просто потому, что именно здесь, в оранжерее, единственном месте во всем монастыре, она чувствовала себя по-настоящему свободной и счастливой. Только поэтому.
– Вы пришли, – утвердительно сказала жена Тошика Полонского, опуская на землю лейку.
– Как видите, – развел руками Сивере, оглянувшись на своего поводыря. Но Гела уже куда-то незаметно исчез, словно растворился в листве. Он вновь посмотрел на женщину, ожидая продолжения. Но Тереза молчала.
– Тут красиво, – произнес Александр Юрьевич, чтобы хоть как-то ободрить ее.
– Правда? – вспыхнула она, а лицо ее еще больше похорошело.
– Единственное светлое место во всей гостинице, – сказал Сивере. – Вашими трудами?
– Гела помогает, – ответила Тереза. – А Тошик давно хочет разместить здесь курятник.
– У него мозгов нет, – усмехнулся Александр Юрьевич. – Извините, но ему не нужна красота. А земляных жаб разводить он не собирается? Поди, тиран в жизни?
– Вы правы, – согласилась она. – Но не будем об этом.
– Хорошо. Зачем вы меня звали?
Тереза ответила не сразу. Сначала замерла, будто прислушиваясь к чему-то, к каким-то шорохам у входа в оранжерею. Затем, понизив голос, промолвила:
– Вам не нужно идти на экскурсию к северному плато.
Александр Юрьевич не очень-то и собирался, но теперь, услышав ее слова, призадумался. Тут что-то не так. К чему бы ей предупреждать только его одного?
– Я вас не понимаю, – сказал он.
– И не нужно понимать. Просто не ходите, и все.
– Но… с какой стати? Странно как-то.
– Я не могу вам сейчас ничего объяснить. Но поверьте, дело очень серьезное.
– Черт-те что творится в вашей гостинице! – возмутился Сивере. – Сплошные загадки. Всегда так или только в этот сезон? А вот нарочно пойду!
– Вы не представляете, насколько это опасно! – возразила Тереза, умоляюще сложив руки на груди. – Доверьтесь мне.
– Гм-м… – Александр Юрьевич издал неопределенный звук, поглядев в ее встревоженные ясные глаза.
Она говорила с искренней болью, это чувствовалось. Но какое ей может быть дело до незнакомого постояльца? Приехал – уехал, и след простыл. Или он не должен покинуть «Монастырский приют» обычным путем, как все? А может, она возлагает на него какие-то свои надежды? У Сиверса сложилось впечатление, что он ведет сейчас шахматную партию вслепую, сразу на нескольких досках, – и с неизвестными противниками. И пока проигрывает.
– Хорошо. Я подумаю, – сказал он. И вдруг, неожиданно для самого себя, добавил: – А вы ведь приходили ко мне сегодня ночью, да? Не отпирайтесь.
Женщина явно смутилась. Ей было трудно лгать, и она покраснела еще больше.
– Да… – тихо ответила Тереза, потупив взор. – На рассвете. Я встаю рано… А тут, когда подметала в вашем коридоре пол, услышала стоны. Они доносились из вашей кельи. У меня есть запасные ключи от всех номеров. Я решила, вам плохо. Вы в самом деле метались по кровати, звали кого-то…
– Вот как? – усмехнулся Сивере, представив эту картину.
– У вас был жар, – подтвердила женщина. – Я дала вам выпить успокоительное.
– Напиток Прошянов! – вспомнил Александр Юрьевич. – Х-хе… А я-то думал, что все это мне приснилось! Впрочем, где тут сон, где – явь, непонятно.
Тереза совсем сникла, краски на ее лице поблекли, глаза перестали блестеть, потухли, словно само напоминание обо всем ином, кроме оранжереи, вызывало смертельную тоску. Сивере смотрел на нее с жалостью, досадуя и на себя, и на эту несчастную женщину.
– Вы чего-то боитесь и не хотите говорить, – сказал он. – Почему вы предупреждаете меня об этой экскурсии? Под утро вы также пришли ко мне намеренно, чтобы сказать что-то. Что именно? Вы опасаетесь за мою жизнь?
– Да… – чуть слышно произнесла Тереза, отводя взгляд.
Внезапно Александра Юрьевича пронзила нелепая на первый взгляд мысль. Совершенно невероятная, но он рискнул ее высказать.
– И это как-то связано с тем давним убийством, которое произошло здесь в одиннадцатом веке? Помните, о чем вы мне говорили в библиотеке?
– Да, – вновь прошептала женщина, кивнув. Теперь ее глаза были полны неподдельного ужаса.
– Послушайте, давайте так, – твердо сказал Сивере. – Расскажите мне все по порядку, что там стряслось? Я пытался найти эту легенду в книге Горельского, но страницы оказались вырваны. Не вы ли сами их и уничтожили?
Тереза уже не могла говорить, она лишь отрицательно покачала головой. Ей было, судя по всему, очень больно. Это не физическая боль, душевная – определил Сивере.
– Просто какой-то замок с привидениями! – произнес он. – Кому-то очень хочется скрыть само упоминание об этом легендарном злодействе. А вы-то сами откуда о нем знаете?
И тут женщина, наконец, ответила. Буквально выдавила из себя несколько слов, прозвучавших, как роковое признание:
– Я из рода Прошянов…
Позади них раздался шорох, слабый треск веток. Затем пальмовые листья раздвинулись, появилась голова Багрянородского.
– Тэк-тэк-тэк!.. – заверещал он. – А я слышу голоса, да не пойму откуда? А вы вот где прячетесь! Не бойтесь, я вас Тошику Полонскому не выдам, сам его терпеть не могу… Однако какой тут райский аромат после нашего ада! Аж дурно.
5
В большом монастырском дворе собрались постояльцы, желающие полюбоваться окрестностями чуть ли не с самого верхотурья. К северному плато вела крутая тропка, на которой едва могли разойтись два человека: один из них должен был вжаться в скалу, другой – рискованно зависнуть над пропастью. Над плато застыл снежный козырек, а дальнейший путь к вершине горы был под силу лишь опытному альпинисту.
– Не свалится ли нам на голову эта громада снега? – озабоченно спросила у хозяина гостиницы Анна Горенштейн.
– Не беспокойтесь, мадам, – пронесет! – галантно ответил тот. – Козырек обрушивается лишь два раза в году: в январе и марте. В остальные месяцы абсолютно безопасно. Легче схватить ангину в Экваториальной Африке.
Тошик Полонский возглавлял экспедицию, а заодно являлся и бесплатным экскурсоводом. В экспедицию отправились: чета Комамберовых, тетушки Алиса и Лариса, супруги Дембовичи, еще одна пожилая пара, которую прошлой ночью Сивере застукал за каким-то спиритическим сеансом черной магии, а также Анна Горенштейн.
Комиссар со своим помощником вновь отправились в город, а Прозоров, Багрянородский, князь Романов и три старика-мумии остались в гостинице. В последнюю минуту к экспедиции присоединился и Александр Юрьевич, решив пойти наперекор совету Терезы. Если честно, то ему просто хотелось быть рядом с Анной.
– Правильно, ступайте, – подбодрил его Багрянородский. – Мне-то это плато до лампочки, не первый раз вижу, а вам будет любопытно. Почувствуете себя горным орлом в поднебесье. Только не улетайте далеко.
