Я закрыла лицо рукой. Господи! Какой стыд то! Теперь я точно стала центром вниманием всех гостей.
— Олеся прости. Больше я тебя не оставлю. А с этими без пяти минут евнухами, разберусь позже. — Он сжимает мою руку своей сильной ладонью. Я чувствую себя в безопасности рядом с ним. Могу спокойно смотреть на приготовления к свадьбе.
Сэм подходит к регистратору свадьбы. Вид у него потрёпанный и измученный. Мысленно он явно не здесь. Звучит музыка. Все оборачиваются назад, где Милана идет держа Мстислава под руку, под вспышки фотокамер. А Сэм смотрит на нее со скорбью на лице. Не так должен выглядеть счастливый жених.
Милана, поравнявшись с ним, шепчет что-то на ухо, и Сэм становился чернее тучи. Регистратор говорит торжественную речь. Сэм прерывает её на середине.
— Стоп, стоп, — он машет руками.
— Что ты творишь? — шипит Милана.
— Я не женюсь на тебя. Я не согласен.
И тут такое началось! Милана завизжала, что ее опозорили, а ее фотографировали ещё чаще, чем до этого. Журналисты почувствовали горяченькое.
Глеб подлетел к Сэму со словами:
— Убью, гада! — нанес удар.
Чувства его понятны. Любимую сестру обидели, унизили. Гости то визжали, то смеялись. Когда я поняла, что муж не собирается ограничиваться одним ударом, подбежала к нему и повисла на занесённый во второй раз руке.
— Глеб, не нужно. Пожалуйста, — я впервые видела его таким. Сейчас он был мало похож на человека. Ноздри раздулись, а желваки напрягались. — Прошу тебя, пошли домой. Не надо сцен. Отпусти его, — к моему удивлению он послушался.
Гости разошлись. Милана уехала с подругами. И мы поехали на машине мужа, с его водителем.
Глеб похож на оскалившегося волка. От него волнами исходит негатив. Желваки на лице напрягаются, а во взгляде холодные стальные нотки неконтролируемой ярости. Опасно и страшно трогать такого, но между тем, безумно заманчиво.
Я же решила, что попробую стать для него настоящей женой. В горе и радости? Осторожно пододвигаюсь к нему, кладу голову на плечо. Он внутренне напрягся, но не оттолкнул. Прогресс. Положила свою руку ему на грудь, чувствуя ускоренное сердцебиение. Мне хочется как-то его поддержать. Чувствуя свою безнаказанность, перебираюсь на колени лицом к нему, и осторожно целую в кончики губ. Ощущение такое, словно глажу дикого льва, очень щекочет нервы.
— И что это было?
— Ты говорил, что будешь ждать когда я буду готова. Когда попрошу, — погладила его по груди. — Я прошу. Сейчас.
— Акт утешения? Так не нужно. Я в порядке.
— Нет, — обняла руками его лицо. Мои губы так близко, между нами искрит. — Потому что хочу тебя, — в низу живота зарождается болезненная тяжесть. Я инстинктивно потираюь об увеличивающийся бугор. Перед глазами все плывет. Я пьянею, но не от выпитого шампанского. Это мой невероятно красивый сексуальный муж так действует на меня. Всегда. Стоит только посмотреть на него. И даже тогда, когда увидела его впервые, почувствовала неконтролируемое влечение.
До сегодняшнего дня я считала себя недостойной его. Серая невзрачная мышка. Но Крис показала совсем другую мою сторону. Я, возможно, впервые в жизни нравилась сама себе. Почувствовала себя увереннее, раскованнее. И то, с каким безумным желанием Глеб смотрит на меня, словно я особенная, придает ещё больше смелости.
К черту наставления Маши, что нужно подождать, что мужчину нужно держать на голодном пайке, выдрессировать. Я хочу жить прямо здесь и сейчас, увидеть ещё раз космос, а вознести меня туда может только он.
— Ты уверена? — его голос опустился до волнующего шёпота. Каждый волосок на моем теле наэлектризовался.
— Да, — прошептала возле его губ. Ну же, Глеб! Поцелуй меня опять так же, чтобы сердце на вылет и верх к небесам. И он сделал!
Рукой схватил меня за голову, притянул к себе, его губы, такие манящие, властные. Язык требовательно врывается в рот. Покоряет каждым движением. И я лечу всё выше, не сдерживаю стона, шарю по горячему телу, сдергиваю удавку. Его руки перемещаются на мою попку, сжимают, впечатывая в себя, давая почувствовать какого зверя я разбудила. Пальцы массируют, голову. Причёске конец, а мне плевать. Он тянет за волосы вниз, его губы обжигают шею.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты ответишь за каждую минуту моего ожидания. Я накажу тебя, Олеся, — мне бы испугаться его угрожающего голоса и обещания страстных мук, но это только больше меня подстёгивает. Я начинаю дрожать сильнее, мечтая, чтобы ещё раз почувствовать его внутри себя, слиться с ним воедино.
Безумные, одержимые, мы врываемся в дом. Он толкает меня на стену, немного больно, продолжает целовать. Словно боиться, что передумаю, если он остановиться хоть на мгновение.
Нас отвлекает посторонний звук, я понимаю, что мы не одни. Смотрю за спину Глеба. Там Маша бросает тряпку на пол и смотрит осуждающе. Ну да. Нарушила табу. Но она не представляет какого труда мне стоит держаться. Глеб же ходящий секс.
Я виновато пожимаю плечами. Глеб ощетинивается, снова. Он так и не смирился, что Мстислав оставил Машу против его воли. Он тащит меня наверх. Я ужасная подруга, забываю про Машу в ту секунду, как только мы оказываемся в комнате. Меня пьянят его губы и порочные ласки.
— С ума свела. Я как только увидел тебя в этом платье, тут же захотел содрать, — он снимает его. Смотрит на мою голую грудь и затвердевшие соски так жадно, порочно. Облизывается, я понимаю что разбудила неконтролируемое чудовище. Прикрываюсь руками, но он жёстко разводит их в сторону.
— Она идеальная, как для меня сделали, — мнет грудь, я хватаюсь за его плечи, выгибаюсь навстречу.
— Глеб, — в отчаянии стону, мечтая о большем.
— Я так долго ждал, дай насладиться моментом.
Садится на кровать, привлекая к себе. Облизывает сосок, смотрит на меня. Так мучительно и сладко. В глазах озорные чертенята отплясывают дикие танцы. Это и есть обещанное наказание?
Его горячие сильные руки обвивают мое тело, почти, полностью закрывая.
— Маленькая сладкая девочка, — шепчет он, сжимая мою попу. Я в одних трусиках, а он все ещё в одежде, плавлюсь под напором сильных рук. Мне хочется кожа к коже. Как тогда. Расстегиваю его рубашку, пальцы подрагивают, но не от смущения, от желания прикоснуться к нему. Я столько дней любовалась на его голый торс, мечтая потрогать. И сейчас все себе разрешила.
Рубашка летит в сторону, я не могу сдержаться, целую его в шею, ниже к груди с темными сосками, по рельефному животу. Вкус его кожи на моих губах, на языке — дурманит. Его тяжёлое дыхание и горящий голодом взгляд, поджигают меня сильнее.
— Хватит этих игр! — не сдержанно рыкает он, снимая штаны вместе с боксерами. Хватает меня, садит на колени. Сжимает шею, кусает за ушко, одновременно проводя рукой по мокрым складочкам.
— Какая мокрая горячая девочка, — шепчет низким глухим голосом. Толкая внутрь средний палец, потирая большим клитор. Перед глазами пляшут разноцветные звёзды. — Покричи для меня, Олеся. — И я кричу, изгибаюсь, навстречу трахающему все быстрее пальцу.
— Черт! Такая узкая, маленькая. Знаешь как я мучался, пока ты строила из себя недотрогу, мечтал оказаться глубоко в тебе? Теперь тебе придётся попросить, — он втягивает сосок, покусывает, острая сладкая боль пронзает меня. Я хочу ощутить его в себе. — Проси, Олеся! — он дрожит, впиваюсь ногтями в его плечи. Кусает за сосок, обводит пульсирующую точку между ног. Это невыносимая пытка. Сладкая, болезненная.
— Ну же! — я всхлипываю.
— Прошу, Глеб, — он тянет меня за бедра опускает на свое возбуждение. И я кричу, извиваюсь. Чувствую каждую венку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да, маленькая. Это слишком хорошо.
Я царапаю его спину, извиваюсь, пока он входит в меня все быстрее, толкает к краю пропасти. И мы падаем вместе, сотрясаемся в диком оргазме.
Я выжита как лимон. Он как вампир высосал из меня всю энергию. Все на что меня хватает — обвить его шею, когда он укладывает меня в кровать, зажмуриться от сладкого счастья, когда он нежно целует меня, крепче прижимая к себе.
