Подземная станция Ноттинг-Хилл-Гейт — станция лондонского метро, расположена в Ноттинг-Хилл. Она находится на центральной линии между Холланд-парк и Куинсви, а также на радиальной и кольцевой линиях между Хай-стрит и Бейсуотер. Станция присутствует в первой и во второй зонах. Данная станция открыта 30 июля 1900 года. Наибольшую известность приобрела благодаря своей близости к Портабелло-роуд, где расположен кинотеатр «Ноттинг-Хилл», регулярно проводится карнавал Ноттинг-Хилл-Гейт и находится рынок Портабелло.
30 июля 1900 года? Найджел читал снова и снова. Но дата не менялась. Была ли это опечатка? Или правда? Если так, то где раньше находилась станция? Она определенно существовала, он читал о ней в нескольких газетах. Но где же она располагалась? Он подумал о Фостере и его людях, ожидавших нового удара убийцы в Ноттинг-Хилл-Гейт. Посмотрел на часы. Было около десяти вечера. «Мне нужно еще десять минут», — подумал Найджел.
Он открыл страницу «Гугл» и ввел в поисковике фразу «История лондонского метро». Первой оказалась ссылка на сайт, посвященный истории метро по десятилетиям начиная с 1860–1869 годов. Там рассказывалось, как в 1863 году была открыта железная дорога Метрополитен между Паддингтон и Фаррингтон-стрит, с остановками на Эдгвер-роуд, Бейкер-стрит, Портланд-роуд (теперь Грейт-Портланд-роуд), Гувер-стрит и Кинге-Кросс. Никакого упоминания о Ноттинг-Хилл-Гейт.
На следующей странице сообщалось об открытии отдельной железнодорожной ветки Хаммерсмит и Сити между Паддингтон и Хаммерсмит в 1864 году, которая стала новым ответвлением в подземной системе. Локомотивы сначала ехали по земле, а затем спускались в туннель.
Промежуточными станциями являлись Ноттинг-Хилл-Гейт (теперь Лэдброк-гроув) и Шепердс-Баш.
Прежде чем Найджел дочитал предложение до конца, он уже запустил руку в карман, достал мобильный телефон, набрал номер и поднес к уху. Телефон прозвонил два раза и замолчал. Найджел посмотрел на экран — он не светился. Порылся в карманах и нашел монетку в пятьдесят пенсов. Звонок с городского телефона на мобильный стоил дорого. Он спустился к телефонному автомату, снял трубку и набрал номер Фостера. В трубке раздавались долгие гудки.
— Да отвечай же скорее, — прошипел он в трубку.
— Говорит инспектор Фостер. Я не могу ответить по телефону…
— Это Найджел, — произнес он после гудка, не желая терять ни мгновения. — Вы оказались не в том месте. Вам нужно на станцию Лэдброк-гроув. Раньше она называлась Ноттинг-Хилл-Гейт. Мой телефон отключился. Отправляйтесь на Лэдброк-гроув. Я поеду туда…
В этот момент закончились деньги.
Экстренные звонки были бесплатными. Он набрал номер.
— Пожарная, «скорая» или полиция?
— Полиция.
Его соединили.
— Мне надо поговорить со старшим инспектором Фостером, — сказал Найджел оператору, когда его спросили, зачем он звонит. — Это очень срочно. Вы даже представить не можете, насколько срочно.
Фостер стоял у окна на седьмом этаже обшарпанного серого офисного здания, возвышавшегося над окрестностями станции метро Ноттинг-Хилл-Гейт, и смотрел в бинокль. Дринкуотер добился, чтобы им выделили целый этаж — это позволяло хорошо просматривать Кенсингтон, Черч-стрит, Ноттинг-Хилл-Гейт и прилегавшую к ним территорию. На этаже ничего не было, не считая нескольких столов, стульев и телефонных проводов; стоял душный запах опостылевшего рабочего места.
Был субботний вечер, и по улице внизу ходили толпы туристов и праздно шатающихся, направлявшиеся в дорогие бары и рестораны. Группа Фостера заняла позицию, они были готовы к действию. Вооруженный отряд быстрого реагирования затаился в дальнем углу офиса. Двое полицейских, переодетые бродягами, дежурили у обоих выходов из метро. Машина без номеров припаркована на Юксбридж-стрит, идущей параллельно Ноттинг-Хилл-Гейт, позади кинотеатров «Коронет» и «Гейт». Еще один автомобиль расположился с противоположной стороны от Ноттинг-Хилл-Гейт на Пембридж-Гарденс.
Рация Фостера затрещала. Он заметил какую-то суматоху на другом конце улицы. Около банка кричала женщина, вокруг нее стали собираться люди.
— Пошли! — крикнул Фостер и выбежал из комнаты. Он спустился по лестнице, за ним следовали Дженкинс и Дринкуотер. Они выскочили и побежали в сторону Ноттинг-Хилл-Гейт.
— Что здесь случилось? — крикнул Фостер в приемник.
Никакого ответа. Трое детективов перешли дорогу. Офицеры приблизились к собравшейся у банка толпе.
Несколько зевак смотрели на чернокожую женщину, которая истерично вопила:
— Они забрали мою сумку! Они украли мою сумку!
Друзья женщины пытались успокоить ее. Ни на кого из них, равно как и на собравшихся поглазеть на происшествие людей, не произвел впечатления тот факт, что простая кража сумки привлекла внимание половины полицейских западного Лондона. Офицер двигался в их сторону, держа одной рукой подростка, а другой — сумку женщины.
— Дайте мне его! — закричала женщина. — Я оторву этому засранцу голову!
Даже с расстояния в десять футов Фостер разглядел длинные ногти женщины. Без сомнения, ее угроза звучала убедительно. Паренек казался испуганным. Фостер оценил длину улицы. Ничего подозрительного.
— Все тихо? — спросил он по рации.
Ответ прозвучал утвердительно.
Фостер убрал рацию.
— Возвращаемся, — сказал он. Фостер тяжело дышал и был все еще на взводе.
Он даже не услышал, как звонил его телефон.
Найджел оставил попытки пообщаться с Фостером напрямую. Диспетчер, ответившая на его звонок, разговаривала с ним как с сумасшедшим. Он попытался убедить ее хотя бы оставить сообщение, но она продолжала выяснять, какой у него номер телефона и где он находится. Она почему-то решила, что он был свидетелем убийства, а не пытался предотвратить его. Когда разговор закончился, Найджел понял, что не может просто ждать того, что может случиться, и переживать, дойдет его сообщение до адресата или нет. Он должен быть там, на месте предполагаемого преступления.
Он выбежал из библиотеки в надежде поймать такси. На улице было тихо и темно, и шансы найти такси были невелики. Тогда Найджел направился к метро. Через пять минут прибыл поезд. Он поехал на юг, к Кингс-Кросс. Когда Найджел вышел, его первым порывом было поймать такси, но в субботний вечер ему бы долго пришлось ждать такси на север, он гораздо быстрее доберется до Лэдброк-гроув по линии Хаммерсмит и Сити.
В половине двенадцатого ночи Найджел оказался на Лэдброк-гроув. Пьяницы, гуляки, алкаши и психи толпились у входа в метро. В воздухе пахло жиром, перегаром и мочой. Люди отправлялись в клубы или выходили из метро и шагали к своим домам. На ближайшей автобусной остановке скопился народ. Стереосистема в автомобиле гремела глухими басами, молодые парочки смеялись и спорили. Обычно Найджел старался избегать подобных мест в такое время. Но теперь его это не волновало: он постоял несколько секунд, раздумывая, в какую сторону идти. Не считая патрульной машины, припаркованной на улице в ста ярдах от него, он не заметил никаких признаков полиции.
Он двинулся к роще, под железнодорожным мостом. Наверху на станцию пришел поезд. Найджел остановился и огляделся. Ничего подозрительного. Он снова зашагал, сам не зная куда.
А потом он услышал крик.
Пронзительный, отчаянный вопль в ночи. Сначала Найджел решил, что произошла пьяная драка, но крик повторился. Никто вокруг не обратил на это внимание, очевидно, в подобных местах это было в порядке вещей. Найджел почувствовал, как у него заколотилось сердце.
Крики доносились справа, позади станции. Там, за баром, тянулась небольшая улочка. Он поспешил туда. Улица стала постепенно расширяться. Над ним нависал ужасающий бетонный Уэстуэй; шум машин создавал непрерывный звуковой фон. Найджел ускорил шаг и перешел на легкий бег. В пятидесяти ярдах от себя он заметил молодую женщину. Она кричала, широко расставив руки и наклоняясь вперед, чтобы голос звучал сильнее. Перед ней на дороге по диагонали стояла припаркованная машина, водительская дверца была открыта, фары горели. Судя по облаку выхлопных газов, двигатель работал. Найджел бросился к женщине.
Она, казалось, не заметила его и продолжала кричать. Когда он приблизился к ней, она замолчала. Найджел поднял руки, показывая, что все в порядке, чтобы женщина не паниковала. Он огляделся, но не понял, почему она кричала. С воплей женщина перешла на шепот. Левой рукой она зажимала рот, а правой указывала на приоткрытую дверь гаража. Дверь была освещена, но дверной проем зиял чернотой. Найджел шагнул туда. Он заметил лишь белую надпись граффити на двери: «Челски — придурок…»
На улице было пустынно. Найджел облизнул обветрившиеся губы и нагнулся, чтобы посмотреть, что находилось за дверью. Там было очень темно. Женщина перестала кричать и начала голосить.
