Какое ужасное объявленіе! однакожъ, матушка! хотя то приноситъ мнѣ нѣкоторое утѣшеніе, что вы чувствуете ко мнѣ сожалѣніе.
Будь увѣрена какъ въ нѣжности моей, такъ и въ состраданіи. Но для такой благоразумной дѣвицы какова ты, и съ сердцемъ свободнымъ, нѣтъ до красоты лица ни малой нужды.
Не ужели ставите вы ни во что отвращеніе, когда дѣло идетъ до сердечныхъ обязательствъ? Ахъ! матушка! какимъ образомъ вступать въ супружество, когда сердце поражено отвращеніемъ съ перьваго взгляда, и рана та должна потомъ растравляться ежеминутно.
Знай, Клари! что сіе ничто иное есть, какъ дѣйствіе твоего предубѣжденія. Не подавай намъ причины почитать всегда похваляемую въ тебѣ твердость упрямствомъ и своенравіемъ.
Однакожъ, матушка! г. Сольмсъ…
Ну, что? Г. Сольмсъ? человѣкъ честной, добродѣтельной, великодушной.
Онъ честной человѣкъ? онъ добродѣтельной, великодушной…
Никто не отрицаетъ въ немъ такихъ качествъ.
Честной человѣкъ чиня предложенія свои посторонней фамиліи, не ужели лишаетъ родственниковъ настоящаго ихъ нрава?
Подумай Клари, что предложенія его касаются до тебя, и ты болѣе всѣхъ должна объ нихъ думать.
Позвольте сказать, матушка! что я предпочитая благополучіе богатству, не имѣя нужды въ собственномъ моемъ имѣніи, уступя владѣніе онаго и распоряженіе изъ единаго дѣйствія должности…
Перестань хвалиться твоимъ достоинствомъ. Ты знаешь, что въ семъ добровольномъ твоемъ повиновеніи не столько ты теряешь, сколько выигрываешь. Но оставимъ сіе. Увѣряю тебя, что не весь свѣтъ почитаетъ дѣйствіе сіе за велико, и что также отецъ твой и дядья со времянемъ…
Со времянемъ? матушка! колико же безчеловѣчно поступили со мною братъ мой и сестра…
Не хочу ничего слышать ни о братѣ твоемъ, ни о сестрѣ. Какія предвижу я отъ тебя домашнія несогласія и неустройствы? Въ самое то время, когда ласкала себя надеждою видѣть себѣ въ дѣтяхъ моихъ утѣшеніе…
Прошу Небо, чтобы ниспослало оно свое благословеніе на брата моего и сестру во всѣхъ похвальныхъ ихъ предпріятіяхъ. Не будете вы имѣть никакихъ фамильныхъ несогласій, естьли силы мои позволятъ мнѣ то предупредить. Скажите мнѣ, дражайшая родительница, что мнѣ еще отъ нихъ претерпѣвать должно? я буду повиноваться всему безпрекословно; но прошу васъ, чтобы я судима была по собственнымъ моимъ дѣламъ и поступкамъ, а не по ихъ сужденію и толкованію оныхъ.
При окончаніи сихъ словъ, вошелъ ко мнѣ въ горницу мой отецъ, съ такимъ суровымъ и грознымъ видомъ, что тѣмъ привелъ меня въ трепетъ. Прошедши по горницѣ раза два или три, подошелъ къ моей матери, и сказалъ ей: долго ты здѣсь замѣшкалась; поставили уже кушать. Кажется мнѣ въ словахъ моихъ толковать и изьяснять было нечего; довольно было сказать мою и твою волю; но можетъ быть приготовлялась ты къ тому разными околичностями. Но пойдемъ; пусть идетъ за нами и дочь наша, естьли только достойна сего названія.
Онъ вышелъ, брося на меня такой строгой и суровой взоръ, что я не въ состояніи была отвѣчать ему на то ни одного слова, и по выходѣ его не могла также изьясниться и съ моею матерью.
Не ужасно ли сіе? любезной другъ? Смущеніе мое тронуло по видимому мать мою весьма чувствительнымъ образомъ. Она называла меня любезною своею дочерью; обнимала и говорила, что отецъ мой не знаетъ еще всѣхъ моихъ сопротивленій. Онъ самъ подалъ тебѣ случай къ извиненію, примолвила она; для чегожъ ты то упускала? но пойдемъ, любезная Кларисса! уже накрытъ столъ; пойдемъ вмѣстѣ. Сказавши, сіе, взяла меня за руку и повела съ собою.
Дѣйствіе сіе привело меня въ трепетъ. Какъ? сойти, сударыня! не ужели хотите вы дать знать, будто бы мы съ вами условливались? Ахъ матушка! оставьте меня лучше здѣсь.
Ты можешь разсудить сама, отвѣчала мнѣ мать моя, что ежели мы останемся здѣсь долѣе, то можно будетъ почесть, что ты не согласуешься должности своей повиноваться. Сего ни какъ не стерпятъ. Не сказалъ ли тебѣ самъ твой отецъ, что хочетъ видѣть отъ тебя повиновеніе, но быть такъ; оставляю тебя еще и въ третій разъ; постараюсь извинить тебя сколько можно. Скажу, что ты бы хотѣла сойти съ нами обѣдать, но твоя скромность…
Ахъ! сударыня! не говорите мнѣ о семъ болѣе, когда…
О! дочь непослушливая! сказала она вставая со своего стула и идучи къ дверямъ; я даю тебѣ время на размышленіе; но вздумай то, какія должна я буду принять отъ отца твоего упреки за мое къ тебѣ снисхожденіе.
Между тѣмъ остановилась она у дверей на малое время, какъ будто бы ожидала отъ меня того, чтобы я просила ея изьясниться обстоятельнѣе.
Ахъ! матушка! сказала я ей; можетъ ли меня что нибудь тронуть болѣе нѣжности и снисхожденія моей матери.
Мать моя не отвѣчая мнѣ на то ни слова вышла.
Свидѣтельствуюсь всѣмъ, что все писанное мною настоящая правда, и какъ увѣрена въ томъ, что ты ни какими касающимися до друга твоего подробностями не поскучишь, то буду и впередъ продолжать письма мои все такимъ же образомъ. Между тѣмъ прошу тебя, ежели нѣтъ тебѣ особливой нужды въ Робертѣ, то присылай его ко мнѣ всякой день, хотя бы я и не успѣла для тебя ничего приготовить.
Однакожъ весьма бы для меня было желательно, чтобы онъ не возвращался назадъ съ пустыми руками. Очень бы ты была великодушна, естьли бы столько же часто писала ко мнѣ изъ одного дѣйствія великодушія, сколько я къ тебѣ пишу, будучи побуждена къ тому несчастіемъ! Когда не найду я моихъ писемъ на условленномъ мѣстѣ то знаю уже, что они въ твоихъ рукахъ. Будь увѣрена, что я не упущу ни одного случая, когда только улучу время здѣлать тебѣ о себѣ какое нибудь увѣдомленіе.
Письмо XVII.
КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АННѢ ГОВЕ.
Мать моя пришедши ко мнѣ послѣ обѣда сказала, что на вопросы отца моего о добровольномъ моемъ повиновеніи дала она ему знать, что желала бы, чтобы оставить мнѣ всю свободу объявить свои мысли безъ всякаго принужденія, дабы повиновеніе мое казалось гораздо добровольнѣе. Сказала ему также и то, что во время его прихода въ мою горницу выслушивала она мои возраженія, по которымъ начинаетъ понимать, что я отрицаюсь отъ всякаго супружества.
Отецъ мой отвѣчалъ ей сердитымъ и свирѣпымъ голосомъ, чтобы я остерегалась приводить его противъ себя во гнѣвъ и негодованіе.
И такъ, говорила мнѣ мать моя, пришла я къ тебѣ теперь съ такимъ извѣстіемъ; ежели ты будешь продолжать твое упорство, то какимъ образомъ намъ съ тобою поступать будетъ должно?
Такъ матушка! отвѣчала я; вы отдаете справедливость моимъ чувствіямъ, когда сказали, что я не имѣю склонности ни къ какому супружеству; надѣюсь, что я въ домѣ отца моего еще не такъ безполезна, чтобы можно было желать…
Оставь, Клари, превозносить твои достоинствы. Ты исполняла всѣ должности доброй дочери; помогала мнѣ въ домашнихъ трудахъ и заботахъ, но теперь пожалуй не хвались онымъ. Довольно уже награждена ты за то пронесшеюся о тебѣ славою. Но теперь все то надобно привесть къ совершенному окончанію. Есть ли ты выдешь за мужь, то сіе будетъ въ настоящемъ естественномъ порядкѣ, и весьма бы было желательно, чтобы ты вошла въ супружество для благополучія твоей фамиліи; потому что тѣмъ составишь новое собственное. Ежели все преобратится инымъ образомъ, то хотя и будетъ всему конецъ, однакожъ не такой, каковому бы быть должно. Я думаю, что ты меня разумѣешь.
Я отвѣчала ей одними слезами.
Для сего дома сыскала я уже очень хорошую женщину; твоя Нортонъ кажется мнѣ для сего весьма удобна. Кажется мнѣ, что и тебѣ она не противна; естьли ты хочешь, то мы въ семъ тотчасъ согласимся.
Но для чего желаете вы ввергнуть меня въ супружеское состояніе въ такихъ молодыхъ лѣтахъ, и когда я еще не имѣю никакой склонности?
Ты конечно хочешь меня спрашивать, для чего мы не назначиваемъ для г. Сольмса твою сестру.
Я думаю, матушка! что вы такимъ вопросомъ не огорчитесь.
Послала бы я тебя съ такимъ отвѣтомъ къ твоему отцу. г. Сольмсъ въ предпочтеніи тебя имѣетъ свои причины.
И у меня также свои причины вразсужденіи того, что онъ для меня несносенъ.
Сего уже никакъ стерпѣть не можно. Я теперь пойду, и пришлю къ тебѣ твоего отца, которой лучше меня уговорить тебя умѣетъ.
Ахъ! сударыня! я лучше соглашусь умереть, нежели…
Она не дала мнѣ продолжать далѣе, положа руку свою мнѣ ко рту. Кларисса! берегись обнаружить мысли твои рѣшительно. Естьли ты со всѣмъ непреклонна, то мнѣ уже и дѣлать больше нечего.
Я начала отъ досады проливать слезы. Вотъ что надѣлалъ мой братъ. Вотъ плоды корыстолюбивыхъ вашихъ желаній!
Не говори ничего о твоемъ братѣ. Онъ ни о чемъ больше не старается, какъ о чести своей фамиліи.
И я также не дѣлаю фамиліи моей ни малѣйшаго безчестія.
Такъ, я то знаю; однакожъ ты въ томъ согласиться, что твой отецъ и твои дядья судятъ о томъ гораздо тебя лучше.
